И гениальные мыслители каждой эпохи преодолевают «здравый смысл» времени и модных философских воззрений, перерастают его. Или даже вернее сказать, что мы мыслим в тех понятиях, в тех координатах, которые задают популярные и модные философии, а великие мыслители переосмысляют эту систему координат, вырываются из нее.
Модные философии преходящи, а прорывы из них к истине вечны.
Согласны?
IV
(4)
Так что же Ты есть, Бог мой?
Что Ты? Ответь! Что, как не мой Господь?
И кто же Господь, кроме Господа?
Кто же Бог, кроме Бога нашего?22
О, Всевышний, Высшее Благо,
Могущественнейший, Всемогущий,
Всемилостивейший и Справедливейший,
Сокровеннейший и самый явный,
Прекраснейший и Мощнейший,
Неизменный и Непостижимый,
Недвижимый, но движущий всё,
никогда не новый, никогда не старый.
Ты все обновляешь и старишь гордых,
хотя они и не ведают этого23,
всегда действуешь, всегда пребываешь в покое,
собираешь и не терпишь нужды,
приносишь, наполняешь и укрываешь,
рождаешь, растишь и приводишь к завершению,
Ищешь, имея всё.
Ты любишь, не обуреваемый страстью,
Ревнуешь, но спокоен,
Раскаиваешься и не скорбишь24,
Гневаешься и невозмутим,
Меняешь деяния, замысел не меняешь.
Ты вновь обретаешь то, что находишь, никогда не теряя.
Ни в чём не нуждаешься, но радуешься приобретению25
Не скуп, но требуешь прибыли26.
И даже когда издержано больше27, и долг на Тебе,
возможно ли иметь что-то, что не является Твоим?
Ты возвращаешь долги, никому не будучи должен,
Прощаешь долги, ничего не лишаясь.
И что ж смог я, Боже, сейчас о Тебе сказать,
Жизнь моя, Святая Услада моя?
Да и кто о Тебе что может сказать?
Но горе молчащим о Тебе,
Хотя и словообильные слов не находят.
Эта глава «Исповеди» одна из самых ярких! Какое глубокое видение Бога! Это высокая поэзия!
Сколько же парадоксов подмечает Августин! Насколько же Бог не помещается в рамки нашего сознания!
Как можно быть одновременно и милостивым и справедливым? Ведь проявляя милость, мы забываем о справедливости. Но Бог может.
Как можно одновременно быть сокровенным, тайным и в то же время абсолютно явным? Но Бог может.
Как можно одновременно быть прекрасным, как прекрасная женщина, и мощным, как мужчина?
Как можно одновременно быть постоянным, неизменным, но при этом и непостижимым даже в своей неизменности?
Как можно оставаясь неподвижным двигать весь мир?
Как можно одновременно и все обновлять и старить гордых?
Как можно действовать, пребывая в покое?
Как можно накапливать, не нуждаясь ни в чем?
Как можно любить и не быть обуреваемым страстью?
Как можно ревновать и пребывать в спокойствии?
Как можно раскаиваться и не скорбеть?
Как можно находить, не теряя?
Бог может!
А если Бог не укладывается в рамки нашего разума, то можем ли мы что-нибудь сказать о нем?
И как же человек может о Тебе не говорить?
Это посильнее постмодерна начала XXI века Несравнимо сильнее
Что можно сказать об этой главе?
Лучше еще раз перечитать ее вслух.
V
(5)
Кто даст мне упокоиться в Тебе,
чтоб вошел бы Ты в сердце мое и опьянил его,
чтоб забыл я беды мои,
и прильнул бы к единственному благу своему к Тебе?
Что же Ты для меня?
Сжалься, дай мне найти слова.
И что же я для Тебя,
коль даешь мне заповедь Тебя любить?
И если заповеди не следую
Ты гневаешься на меня, и грозишь великими несчастьями,
но разве малое несчастье не любить Тебя?
Горе мне! Но скажи мне из сострадания Твоего,
Господи, Боже мой, что же Ты для меня?
Скажи душе моей: «Я спасение твое!»28
Скажи это, чтоб я услышал!
Вот, слушаю Тебя всем сердцем моим, Господи!
Открой его и скажи душе моей:
«Я спасение твое!»
И побегу я на голос и схвачусь за Тебя!
Не скрывай от меня лица Твоего!
Умру, не умру лишь бы увидеть его!
Вслушайтесь, какая мысль: «И что же я для Тебя, коль даешь мне заповедь Тебя любить?» А действительно! Что я такое, что Сам Господь, Творец Вселенной, хочет, чтоб я Его любил?
Да! Я великая ценность в глазах Бога. И Он хочет моего счастья. А это значит, что Он хочет, чтобы я Его любил.
И ведь это восприятие меня глазами Бога самое важное, что я могу узнать о себе. Нет ничего для меня важнее этого знания, нет ничего ценнее этого знания.
И мы это знаем!
Мы знаем, как Бог смотрит на каждого из нас!
Каждый из нас бесконечная ценность в Его глазах.
Он хочет нашего счастья.
Нам нужно только научиться любить.
А научиться любить можно, только полюбив Его.
И наши несчастья и страдания это лишь средства спасти нас от главного несчастья отсутствия любви к Нему.
(6)
Слишком тесен дом души моей,
чтобы мог Ты войти в него расширь его, Господи!
Разрушен он восстанови его!
Есть в нем то, что оскорбляет очи Твои,
каюсь и признаю, но кто ж очистит его?
К кому ж, как не к Тебе, воззову я:
«От тайных моих очисти меня
и от чуждых пощади раба Твоего»29.
Верую и потому говорю30:
«Господи, Ты знаешь».
Не перед Тобой ли обличал я беззакония мои?
И простил Ты нечестие сердца моего31.
Не хочу я судиться с Тобой32, потому что Ты Истина.
И не желаю я обманывать себя.
Разве не солгала самой себе неправда моя?33
Потому не буду судиться с Тобой.
Если беззакония Ты будешь усматривать, Господи,
Господи, то кто ж устоит?34
Августин поражает своим умением ставить самые важные вопросы:
Может ли человек призвать Бога, если человек нечист?
А кто, кроме Бога, может очистить человека?
Что же нужно сделать человеку, чтобы Бог его очистил?
Совсем немного призвать Бога.
Но призвать всем сердцем и разумом, осознав свое бессилие сделать себя чистым. А это уже немало
Совсем немало.
VI
(7)
Но всё же позволь мне говорить к милосердию Твоему,
мне земле и пеплу35.
Вот милосердие Твое!
Позволь мне говорить, обращаясь к нему,
а не к высмеивающему всё человеку.
Возможно, и Ты посмеешься надо мной36,
но сжалишься и явишь сострадание ко мне37!
И кто же я, что хочу говорить с Тобой,
Господи, Боже мой,
Если даже не знаю я, откуда пришел сюда,
в эту как ее назвать? то ли в умирающую жизнь,
то ли в живущую смерть не знаю.
И признал Ты сыном меня38 через утешения милосердия Твоего,
как слышал я от родителей плоти моей39, от которых
от него в ней Ты создал меня во времени.
Но сам я ничего этого не помню.
Встретили40 меня и утешения материнского молока.
Но ведь не мать моя и не кормилицы сосцы свои молоком наполняли,
а Ты через них давал пищу младенцу
по богатствам Твоим и по установлению Твоему,
введенному от самого основания.
Мне давал Ты желание не хотеть сверх того, что давал Ты,
а кормилицам моим стремление отдавать получаемое от Тебя.
И хотели они в своем душевном расположении
отдавать мне то, что в избытке от Тебя получали41.
И благом было для них мое благо, получаемое от них,
даже и не от них, а через них даваемое,
ведь благо всё только от Тебя, Боже.
Только от Бога моего всецелое спасение мое42.
Лишь позже заметил я,
что Ты тем самым призывал меня,
одаривая и внутри и извне.
Тогда же умел я лишь грудь сосать,
утешаться в забавах, при неудобстве плакать,
и ничего больше.
13 ноября 354 года родился Августин.
Августин был африканцем.
Он так и писал о себе: «Я африканец»
Да, столп и один из отцов европейской христианской цивилизации был африканцем.
Нет, не негром. В его жилах текла нумидийская кровь. Нумидийцы, позднее прозванные берберами (после того как Северная Африка была завоевана арабами) родственны древним египтянам. Если Вы были в Египте и видели египтян-коптов (не арабов-мусульман, которые пришли в Египет намного позже и составляют теперь большинство населения этой страны, а коптов-христиан потомков древних египтян), то Вы можете себе примерно представить, как выглядел народ Августина. Возможно, среди предков Августина были и финикийцы (карфагеняне), и латиняне (римляне).
Августин родился в маленьком городке Тагаста (ныне Сук-Ахрас в Алжире). Городок являлся частью провинции Африка, которая входила в Римскую империю. В древности эта страна называлась Нумидией. Нумидия была покорена Карфагеном. Карфаген был завоеван Римом. Провинция Африка стала неотъемлемой частью Римской империи, и населявшие ее народы общались между собой на латинском языке языка Рима.