Он отвернулся, и мы поехали в тишине.
Знаешь, все началось, когда к нам подошли конкуренты, и предложили продать бизнес за десять миллионов. Целиком со зданием и со всеми направлениями.
Я даже присвистнула от такой суммы.
Отец, как я поняла, отказался?
Ага, просиял братец, сказал, как будет двадцать миллионов, тогда еще подумает.
Ни фига себе. Хотя двадцать лучше, чем десять, но кто же столько отвалит.
И сколько это уже продолжается?
Как поступило предложение, уже три месяца прошло.
И вам решили перекрыть кислород, констатировала я.
Перекрыть, громко сказал он и посмотрел на меня. Выжить из рынка навечно.
Что?
Олег хмыкнул и проговорил:
Загибай пальчики, сестренка: рекламные объявления, которые мы не давали, заказные статьи, где наша продукция откровенное говно, налоговая думает, что мы нечестно работаем, а, в частности, не все доходы учитываем. А обманутые клиенты не получили свои заказы, потому что не у нас они заказывали, монтажники и менеджеры увольняются, и работников нет. Про новое здание сказал, да еще склад у нас сгорел с продукцией. Посчитала? Ну и как ты думаешь, можно не принимать это близко к сердцу? Нет.
Вы знаете, кто за этим стоит?
Ага, Щербаков и Белов. Только тебе название их компании все равно ничего не скажет, продолжил он. Они появились год назад.
Что?
Они давят фирму, которая на рынке уже двадцать лет? И вы молча подставляете щеки?
Была идея встретить их после работы с битой, но УК не позволяет, пошутил он.
Я даже для наглядности показала ему большой палец вверх. Идея у него, откровенно говоря, плохая.
Больше мы не говорили. Да как же так. Я просто думала обо всей ситуации в целом. Если бы я узнала об этом, когда находилась за границей, то не было бы такого шокирующего эффекта. Возможно, я бы не рискнула приехать сюда.
Когда мы припарковались у больницы и я уже собиралась выйти, Олег остановил меня, прикоснувшись рукой к локтю.
Стой.
Я повернулась.
Я думаю, чтобы было проще жить, нужно продать все. В частности, всю отделку и строительство, а другую «ооо-шку», чем я сейчас занимаюсь, оставим на хлеб с маслом, тем более сейчас только там основной доход. И заодно новое здание пусть забирают, не было его, и не стоит начинать.
Ты с дерева поскользнулся?
Зачем нам тягаться с молодыми дерзкими парнями, пусть покупают всю нашу базу и не лезут в нашу семью. Это как раз тот случай, когда лучше не воевать.
А отец что говорит на это?
Ничего. Не хочет он. Ведь ты помнишь, что работать мы начали уже давно. Жалко ему.
Да, я помню, сказала я как-то грустно. «Жалко, но и я не хочу ничего продавать».
Отлично. Я уже все документы подготовил, сейчас отец подпишет доверенность, будет нужна твоя подпись и все, а на следующей неделе нам деньги перегонят. Пошли, произнес он как-то весело. А мой заторможенный ответ он расценил как согласие? Вот блин. А я-то против. Я не хочу ничего продавать. Боже, я даже готова встать у руля. Тем более я желаю этого.
***
На нужный этаж поднималась в полной тишине и одиночестве. Олег только сказал номер палаты и отошел разговаривать с каким-то мужчиной в холле. Я же пошла одна. Даже заметила, насколько современная клиника, но все равно там есть тот неприятный запах лекарства, который присутствует в больницах. Не нравится. Пытаюсь отделаться от навязчивых мыслей, когда я провалялась в реанимации несколько дней после того, как послушалась мужа и сделала аборт.
Открывая дверь в палату, решила для себя, я уговорю отца отдать мне компанию. Чего бы мне это ни стоило. Может быть, я реабилитируюсь в глазах семьи и отвлекусь от своих личных проблем.
Когда зашла в палату, отец сидел на кровати. Ожидала увидеть лежачего больного. Удивлена.
Ого, а тебе можно уже вставать? Привет, пап.
Карина, просиял папа. А потом мрачно добавил. Что у меня, все так плохо?
Нет, с чего ты взял?
Когда ты уехала, помнишь, мы еще поругались с тобой, а ты сказала, что больше домой ни ногой. Тогда я тебя спросил даже на похороны мои не приедешь? А ты ответила вот только на них и приедешь.
Да, было такое, вспомнила я. Прости за все, папочка. Я, когда приехала, не знала, что ты в больнице, и это не считается.
Ух, тогда хорошо. Я шутить пытался, но не получилось. Мама звонила говорила, что ты приехала. Я ждал тебя. Интересно, что ты скажешь. Рассказывай!
Тяжело вздохнув, я произнесла ту фразу, что так сильно тяготила меня.
Я в жопе. Приехала сказать, что ты был прав. Мне тридцать лет, разведена, без гроша за душой и даже не получившая нормальное образование.
Я это произнесла! Вот честно, прямо как камень, что тяготил все это время, упал с души моей. Стало легче. Хоть кто-то да в курсе.
А я говорил.
Да, ты говорил. Ладно, не будем об этом. Как у тебя самочувствие?
Лучше. Хотелось сегодня встать, но разрешили только немного посидеть.
Это же хорошо, обрадовалась я, ведь отец идет на поправку.
Да, говорят через два дня, возможно, отпустят домой.
Ну отлично.
Тебе же рассказали, что у нас тут происходит?
Да, пап, хотелось бы поговорить об этом.
Да. Говори, моментально серьезным голосом ответил он.
Я хочу взять управления компанией на себя. Напиши на меня доверенность. Я очень хочу вытащить бизнес из кризиса.
Ух, не ожидал.
Ну, пожалуйста, папочка. Можно хотя бы назначить на испытательный срок. Я не хочу продавать бизнес.
Песцовый хвост! Сказала. Я смогла это сказать. Как долго я открещивалась от семейного дела, сама не ожидала, что приду к выводу мне нигде нет места, кроме как здесь.
Как я этого ждал. Если ты будешь руководить, я перепишу компанию на тебя, проговорил он серьезно, а затем добавил с улыбкой. После, конечно, испытательного срока.
Спасибо, просияла я.
Это же подарок. Шанс, который я не должна упустить. Я счастлива. У меня получилось. И, блин, как-то очень легко. Не напрягаясь совсем.
Кто бы знал, сколько проблем мне это принесет? Посмотрим.
Ты в составе учредителей фирмы, так что принесешь приказ о назначении тебя директором, я все подпишу. Только не тяни. Там в тумбочке есть кошелек, подай его мне.
Поискав по тумбочке кошелек, не сразу поняла, зачем ему он нужен. Только когда отец достал из него пять тысяч рублей и отдал мне со словами:
Больше с собой нет, но, если понадобится, скажешь. Я же помню, у тебя нет денег.
Не совсем, есть двести рублей, а еще десять тысяч в заначке, с улыбкой сказала я ему. Родитель все-таки сунул мне деньги.
Как хорошо, что я успела поговорить, пока Олег где-то шлялся. Он бы точно мне не дал сделать то, что я хотела. А у Олега же грандиозные планы на продажу.
После разговора с отцом у меня появились за спиной крылья. Мне хотелось свернуть горы. И залезть на высокую вершину прокричать: «Я герой! В меня поверили!»
Пап, может, мне помыть фрукты?
Давай, раковина за той дверью, кивнул он на белую дверь.
Хорошо, и я быстро побежала исполнять.
Даже не знаю, что это было шестое чувство или что-то другое, но именно в тот момент, когда я скрылась за дверью, пришел братец. И по голосу был не один. Не решилась выйти из санузла. Я, вообще-то, фрукты мыла.
Отец, я привел нотариуса, он сейчас завизирует доверенность на меня. Для продажи компании, заговорил Олег.
Тонкие перегородки это замечательно, когда ты хочешь что-то услышать.
А я не продаю ничего, весело отвечал его отец.
Не понял, ответил Олег очень громко.
Я ничего не продаю. Карина с сегодняшнего дня директор и будет руководить.
Тогда я пойду, тут мои услуги не нужны, пробормотал нотариус и ушел, тихо прикрыв дверь.
Это как понимать, отец, мы же договаривались? Что она наболтала такого тебе?
Убедила.
Вы ненормальные! Продавать нужно бизнес, а завтра такой цены не будет. Куда она делась, пусть расскажет, какой у нее генитальный план.
Да, у Олега бывает, он может орать так, что стены содрогаются в ужасе. Именно сейчас такое происходит. Даже за сладкую конфетку я бы не вышла из своего укрытия. Руки стали подрагивать.