Разозлившись на себя ещё сильнее, чем в последнее время, Майор резким движением ослабил галстук, который за последний час превратился в персональную удавку, и остановился напротив Трофимовой. Секунда на вдох и с губ сорвалось напряжённое:
Катя.
Секунда и она открыла глаза. Ещё секунда и знакомые чертята в них утянули его в зелёные бездонные омуты с головой. И ему было бы проще скажи девушка что-то в ответ, но она молчала. Смотрела на него пристально снизу вверх, при этом совершенно не чувствуя себя не в своей тарелке, и молчала. Кудри собраны в высоком хвосте, на кукольном личике минимум макияжа, в руках маленькая сумочка в тон обтягивающему кашемировому платью молочного оттенка длиной ниже колена. Это платье в отличие от других вещей из её гардероба было без каких-либо волнующих воображение деталей в виде прозрачных ставок, разреза до бедра или открытой спины. Наоборот оно было достаточно закрытым и целомудренным, открывающим вид лишь на хрупкие ключицы в квадратном вырезе, но этого хватило, чтобы у Соловьёва мгновенно пересохло во рту.
Что же это за напасть-то такая?! Не ситуация, а сюр какой-то. Или точнее цирк, в котором он главный клоун.
Где мама? Что с ней?
Барби пожала плечами и демонстративно спокойно перекинула ногу на ногу. Будь они в другом месте и в другой обстановке, то он бы попытался удержать себя и свои эмоции, что с каждым мгновением становились всё неуправляемее, под контролем, но сейчас это было невозможно. Холодящий изнутри страх и тревога за маму, взвинченное состояние на протяжении последних недель, достигшее в эту минуту крайней точки, Катино присутствие на расстоянии вытянутой руки и вызванные им чувства смешались в сумасшедший коктейль, сбивающий с ног с первого глотка и напрочь вышибающий мозги. Хвалёная выдержка, здравый смысл и хладнокровие испарились в миг, словно их и не было никогда. Резкий шаг вперёд и Саша навис над дочкой шефа, расставив руки по обе стороны от неё. То, что таким образом он заключил в ловушку не её, а в первую очередь себя, до него дошло не сразу, а через пару секунд, когда девушка отреагировала на его приближение лишь вздёрнутой бровью и рецепторы защекотал её клубничный аромат.
Я задал тебе вопросы! процедил сквозь зубы мужчина. Нормально ответь, что с мамой! У меня нет времени на твои обидки!
Она, наклонив голову к плечу, окинула его лицо, находящееся на расстоянии каких-то десяти сантиметров от своего, изучающим взглядом и вдруг спросила:
Где ты был, Майор?
Соловьёв непонимающе нахмурился.
Твой рабочий день закончился шесть часов назад. От управы до твоего дома дорога даже с пробками занимает максимум час и следовательно ты должен был быть дома, как минимум, пять часов назад. Примерно в то же время Елена Михайловна готовила ужин для твоих детей и ждала их возвращения с занятий, поэтому повторяю свой вопрос, Саша. Где ты был?
Хватит! Говори прямо то, что хочешь сказать.
Он никогда не уходил вовремя с рабочего места и Трофимова прекрасно об этом знала, поэтому её вопрос казался ему совершенно бессмысленным.
А я это и делаю, Майор, пропустила мимо ушей его резкий тон девушка. Прямо спрашиваю, где ТЫ был, пока ТВОИ дети не знали что делать, когда ТВОЕЙ маме стало плохо? Подожди-подожди, не отвечай, хочу сама угадать, она наигранно задумалась. Пока Вася и Коля, будучи в панике из-за состояния родной бабушки, пытались по очереди до тебя дозвониться, ты занимался тем, чем похоже готов заниматься до конца своих дней. И я не про секс, потому что очевидно, что после меня у тебя ни на кого больше не встаёт, Катя растянула губы в ангельской улыбке. Я про твою работу, в которую ты прячешься как в панцирь, лишь бы только ничего не слышать-не видеть-не чувствовать и продолжать жить как робот.
Саша сузил глаза и наклонился к ней ещё ближе, хотя расстояния между ними и так почти не осталось. Руки с силой сжались на подлокотниках кресла, глаза впились в её глаза, а в горле запершило из-за желания высказать всё, что он о ней сейчас думал. Думал Соловьёв сейчас в не самых лицеприятных и цензурных формулировках, что его совершенно не красило как взрослого и самодостаточного человека.
Слушай, Саш, дочка шефа поёрзала на месте, поудобней устраиваясь под ним. А давай поспорим насколько тебя с таким темпом жизни хватит? Сейчас ты, конечно, как огурчик. Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить, постучала кулачком по деревянному сиденью. Но ставлю свою дизайнерскую сумочку, что лет этак через пять Хотя, нет, нельзя забывать про твоё баранье упрямство. Через пять с половиной лет ты начнёшь сдавать. Постепенно так, незаметно. Ещё через годик-два не узнаешь себя в зеркале. В сорок семь начнёшь пихать во все карманы таблетки для сердца, давления, печени или всего вместе разом, но будешь забывать их пить. К пятидесяти задумаешься о завещании. Дай бог, если доживёшь до рождения внуков, хотя Даже при всём моём к тебе отношении, я в этом сильно сомневаюсь.
Всё дерьмо, происходящее в эту самую минуту, для него было не то, что чересчур, а через край. По самые, бл*ть, гланды. И тот срыв на работе теперь казался детским садом, потому что то, что мужчина ощущал сейчас, не шло с ним ни в какое сравнение. Самым поганым было то, что это понимал не только он, но и Катя. Она прекрасно видела как его кроет от каждого произнесённого ею слова и, не боясь абсолютно ничего и никого, продолжала скрывать его своим острым язычком, словно хирургическим скальпелем, без анестезии. Въедливо смотрела ему в глаза и считывала каждую бурлящую в свою честь эмоцию. Дышала в унисон, невольно будоража сознание и возрождая в памяти уже другие картинки-воспоминания, где их дыхание смешивалось по совершенному другому поводу. Ещё хуже было то, что он ей это позволял. Вёлся, как дурак, на зелёные радужки, горел в них. Слушал вместо того, чтобы напомнить ей своё место место бывшей любовницы.
Ну, так что, Майор, согласен? Спорим? Или у тебя есть возражения?
Прек-ра-ти, с трудом выдавил он из себя, чувствуя, что держится на волоске.
Но Катенька Трофимова не была бы собой, если начав е*ать мозги, остановилась на полпути.
Не прек-ра-щу, в тон ему протянула девушка. Можешь убивать меня взглядом столько, сколько влезет, мне плевать. Но не наплевать на Елену Михайловну и Васю с Колей. В отличие от тебя.
Следи за языком!
И не подумаю, Сашенька. Найди себе другую дурочку, которая будет беречь твои чувства. Я скажу то, что вижу. А вижу я то, что ты, Майор, про*бался по всем фронтам. Про*бался с треском да только смелости не хватает это признать. Строишь из себя всего такого идеального и правильного, а сам скинул своих детей на мать и пашешь, как лошадь, прикрываясь жизненными сложностями и статусом единственного кормильца в семье, только бы не видеть как все твои принципы и правила, за которые ты всю жизнь держишься, полная хрень, нестоящая абсолютно ничего. Как годы, возможно твои лучшие годы, улетели в трубу. Как ты ошибся и поставил не на то. Как ты по сути не добился ничего в жизни, кроме должности и звания. Даже твои прекрасные дети и то не твоя заслуга, представляешь, Саш? Сначала ими занималась твоя бывшая жена, а после вашего развода Елена Михайловна, пока ты пропадал днями и ночами на рабочем месте. И, знаешь, что самое смешное? Все эти твои жертвы не делают тебя настоящим мужиком, хорошим отцом и сыном. Они делают из тебя неудачника и труса, который боится признать очевидные вещи в угоду своего комфорта и эгоизма, Катя вдруг резко оттолкнула его от себя и поднялась на ноги, воинственно сощурившись. Не можешь со всем, что сам же на себя взвалил, справиться? Тогда, повторяю, найди в себе силы это признать! Отправь двойняшек к Ирине, не порти им детство, потому что, поверь моему опыту, им не нужен майор юстиции Соловьёв и по совместительству начальник первого отдела по особо важным делам. Им папа нужен! А Елене Михайловне сын, который сможет обеспечить ей достойные годы на пенсии, а не подкинет ещё одну работёнку в виде воспитания внуков. О себе не думаешь и не жалеешь? Тогда о семье подумай, пока не стало поздно. Может, тогда и не придётся искать мать по больницам, не зная, что с ней и как ей помочь.