Ну, откуда мне было знать! возмутилась Марго, «Пекин» звучит так по-европейски. Послушайте: Париж, Лондон, Пекин Ну? Вы бы что подумали? Разве вы подумали бы, что Пекин это где-то на краю земли.
Вообще-то в Китае, уточнил Рубцов.
И что с того, хмыкнула Марго, хотя я больше склоняюсь к тому, что была в Корее. Вот только еще не решила в Южной или Северной.
Если ты была в Пекине, то ни о какой Корее и речи быть не может, решительно заявил Рубцов.
Там нигде не написано, что Пекин. А если и написано, то их закорючками, которые нормальному человеку даже в голову не придет расшифровывать! возмутилась она и тряхнула торчащими во все стороны вихрами, Я выхожу, кругом теремки А дома как в Москве на этом гадком проспекте с гадким названием на Ленинском проспекте. Ужас! И красные флаги кругом. Сначала мне показалось, что я каким-то непостижимым образом перенеслась в свое пионерское детство. Вы не представляете, но у них на одном из домов плакат с Лениным! И кругом одни узкоглазые жители! Ходят эдакие косые пионеры, и Ленин у них тоже какой-то местный, слишком прищуренный. В общем, кошмар. Я стала вспоминать, где это в Европе есть такая страна
Не вспомнила? участливо осведомился Тимофей.
Не-а, беззаботно ответила Марго, Сначала я пришла к выводу, что я в Албании. Нам географичка в школе говорила, что про Албанию ничего сказать нельзя, потому что это очень закрытая страна, хоть и движется курсом на социализм. Но как они там движутся, для всех секрет. Вот я и подумала, наверное, я в Албании. Ну, это все такая ерунда. Я ведь потом познакомилась с двумя монахами какого-то высокогорного монастыря: ни то Чау Джу ни то Джу Чао или еще как-то она задумалась, а потом отмахнулась, Они оба дали обет безбрачия, дурачки! И кто только такую глупость придумал, как этот обет безбрачия?! Вот скажите на милость, Богу не плевать, занимаются какие-то там китайцы из монастыря сексом или нет? У Бога что других забот нет, как следить за двумя идиотами в рыжих робах? Но мы с ними очень интересно общались. Они даже плакали
Вот в последнем я не сомневаюсь, вздохнул Рубцов, От тебя кто угодно зарыдает.
Ай, скривилась Марго, Какой ты все-таки вредный человек! Потом она улыбнулась ему так, что захотелось потереться щекой о ее ногу, Но я все равно по тебе страшно соскучилась. Ведь я же тебя люблю!
Вот в этом была вся Марго. На нее невозможно сердиться, ее можно только любить и прощать все ее выходки, незнание элементарных вещей, о которых просто стыдно не знать, и каждый раз приходить к выводу, что в женской глупости есть что-то обезоруживающее любого мужика.
Рубцов усмехнулся своим мыслям. Сейчас, он понимал несчастного херра Шульца, который без оглядки влюбился в Марго. Она красива, она индивидуальна этого точно у нее не отнимешь, она стильна, и он плохо говорит по-русски, а потому зачастую просто не понимает, какую чушь она несет. Рубцов еще раз усмехнулся, и глянул на Марго исподлобья: пожалуй, если бы она вдруг онемела и выкинула куда-нибудь свою собачонку он бы тоже воспылал страстью.
Что ты на меня так смотришь? Марго удивленно вскинула брови, потом вдруг надула губки и повернулась к Тимофею, Нет, ну что он на меня так смотрит, грубиян?!
Рубцов, прекрати пялиться на Марго, хохотнул Тимофей.
Невоспитанный тип, Марго приняла независимый вид, как школьница, которая застукала одноклассника за созерцанием своей персоны на уроке литературы, и с деланной нежностью затискала собачку, Ты моя прелесть! Ну, разве не прелесть! Как вам мой Мао?!
У каждого человека должен быть свой Мао, мрачно изрек Рубцов, которому тут же расхотелось пылать страстью к Марго.
Я воздержусь от комментариев, проворчал Тимофей и озабоченно потрогал укушенный нос. Нос подозрительно увеличивался в размерах, Если так и дальше пойдет, нужно будет ехать в больницу. Ты делала своему волкодаву прививку от бешенства?
А нужно было? озадачилась хозяйка.
О, Боги! взвыл укушенный, Теперь мне придется делать сорок уколов в живот.
Ну, от этого еще никто не умирал, снисходительно заверила его Марго, И потом, подумаешь уколы. Ты ведь здоровый мужчина, а ноешь, как ребенок.
Тимофей открыл было рот, чтобы высказать свое отношение к подобному равнодушию, к самому укусу и к ушастой твари, которая его совершила, но не успел, потому что после недолгой возни в приемной и вскриков секретарши, дверь кабинета распахнулась и на пороге предстал младший сын Тарасовых Иван.
Да к тебе уже не пускают! рявкнул он с порога и захлопнул дверь с такой силой, что несчастная Тамара навсегда уяснила, с ним лучше не спорить.
Здравствуй Ваня! Я тоже рад тебя видеть, со спокойным радушием приветствовал его брат и, встав, протянул руку для пожатия.
Ваня прошел мимо, сделав вид, что не заметил этой руки. Тимофей растерянно потряс ею в воздухе и «сделав глаза» Рубцову снова опустился за стол для переговоров.
О, у нас новый президент компании! он нервно улыбнулся Марго, которая все еще сидела в кресле Тимофея, Хотя я не удивлен. Вы пара сапог, и одинаково соответствуете этому креслу.
Поосторожнее в выражениях, сухо проговорил Тимофей, Ты пока в моем кабинете.
Ты правильно сказал «пока»! парировал Иван.
Ванька, ну что ты так нервничаешь! Ты же себе печень посадишь! жалостливо проворковала Марго, От тебя и так одна желчь осталась.
Иван метнул на нее взгляд полный ненависти, и едва сдержался в рамках приличий, чтобы не заорать «Заткнись, дура!». Это «Заткнись, дура!» теперь явственно читалось на его недовольной физиономии. Он плюхнулся за длинный стол напротив Тимофея и мрачно оглядел собравшихся:
Как с отчетом для акционеров?
А я думал ты просто так заскочил, по дороге, спокойно парировал президент компании. Ему стыдно было признаться в том, что издеваться над братом ему в удовольствие. Уж слишком очевидны были его обиды, слишком легко было его подколоть и вызвать в нем самые низменные чувства. Иван с детства рос открытым, ретивым и нервным выскочкой, так что спокойный, миролюбивый Тимофей зачастую играл с ним, как усталый генетик с мушкой дрозофилой. Ванька для Тимофея всегда был предсказуем.
Я где-то читала, что у мужчин твоего роста часто бывает комплекс Наполеона. Там что-то говорилось о мужской потенции и какой-то странной связи с машинами, задумчиво изрекла Марго, почесывая Мао за ухом, Как будто у тех мужчин, которые в постели совсем так себе, какое-то необыкновенное стремление быть лидером на работе. И еще у них страсть к большим машинам. Вань, а у тебя какая машина?
Заткнись! все-таки рявкнул владелец огромного Лэндкраузера.
Я вот только не поняла, почему такой отвратительный мужской комплекс назвали в честь вполне съедобного пирожного? Или, наоборот, пирожное уже потом назвали в честь комплекса? Но тогда откуда это странное название невозмутимо продолжила Марго, даже не заметив, что красный как рак Иван уже сжал кулаки.
Я не понимаю, взревел он и, вскочив со стула, заходил по кабинету, Что тут делает Марго?
Марго один из наших акционеров. Или ты забыл? вскинул брови Тимофей.
Я бы таких акционеров я бы таких акционеров Все знают, как она стала акционером. Если бы я был президентом, она давно бы уже лишилась своих жалких акций. Кормим всяких тунеядцев! Ванька задохнулся в собственной злости и, остановившись посреди кабинета, обвел всех шальными глазами.
Выйди, тебе Тамара водички нальет! вежливо предложил президент компании.
Ах, ты меня из кабинета гнать?! взвыл брат, Меня?! Из кабинета, который должен был достаться мне по праву!
Вань, ну зачем тебе еще и этот завод, а? миролюбиво проговорил Тимофей, видя, что брат впадает в истерику, которая совершенно неуместна за неделю до собрания акционеров. Тем более, в свете новых неприятных открытий херра Шульца, Ты ведь организовал фирму по производству и продаже специй. У тебя процветающий бизнес, ты никогда не останешься в накладе, потому что основным потребителем твоей продукции является наш же мясокомбинат. Чего ты дергаешься?