Глава 5
Из экипажа я не выхожу выбегаю. И бросаюсь в дом.
В холле меня ждёт Лали, но я не собираюсь тратить на неё ни мгновения. Я просто сходу приказываю достать из гардеробной комплект, приготовленный для участия в Великокняжеской охоте, а также вывесить все остальные наряды, в которых я ещё ни разу не выходила в свет. Уверена, перебор платьев и костюмов займёт Лали надолго.
Кажется, она хочет то ли возразить, то ли что-то спросить, но я не оставляю и шанса, прохожу мимо, взбегаю на второй этаж и скрываюсь в глубине дома.
Конечно, от других слуг Лали узнает, что я рванула прямиком к маме, главное, что подслушать не сможет.
С мамой же сложно.
Когда-то мама была младшей жрицей Белой богини.
Как и большинство жриц, мама сирота, воспитанная в приюте при храме, имена родителей неизвестны, её, совсем крохой, оставили в корзинке на ступенях храма. В день своего шестнадцатилетия мама отреклась от прошлого, прошла посвящение на первую ступень и получила новое имя. Жизнь мамы должна была пройти в стенах храма, но счастливая встреча обернулась браком по любви.
Жениться на жрице для аристократа не зазорно, хотя и невыгодно жрица не принесёт в мужу ни большого приданого, ни полезных связей.
Папа выбрал сердцем.
Раньше я не особенно задумывалась об отношениях родителей. Я видела, как они трепетно относятся друг к другу, видела их неугасимую любовь и всепоглощающую нежность. Я мечтала, что мои отношения с мужем будут точь-в-точь такими же.
Слепая По крайней мере я узнала о существовании проблемы сейчас, расшибив об неё собственный лоб.
Мама, будучи счастливой женщиной, любимой и взаимно любящей, несмотря на безоговорочную и безграничную поддержку папы, отказывается считать себя достойной титула княгини. Может быть, папины родители постарались? Бабушку с дедушкой я почти не помню, они ушли в Белую обитель, когда я была пятилеткой, и в памяти остались лишь размытые образы холодной строгости и чопорной надменности Возможно, они попрекали маму простецкими манерами, тем, что, по их мнению, своим неумением держаться в высоком обществе, она их позорит?
Мама не управляет домом, не вмешивается в семейные дела, даже мнения не высказывает, лишь соглашается с папиными решениями, какими бы они ни были. В свете мама прослыла затворницей и домоседкой, она избегает общения с аристократками, а в обществе появляется изредка и исключительно на официальных мероприятиях, когда обязана сопровождать папу.
Мысль рассказать ей о будущем я отвергла сразу мама испугается, будет безумно переживать, сляжет с мигренью, но ничего не сделает, лишь посоветует довериться папе.
А папа не поверит.
Иси?
Я вхожу в мастерскую мама ещё со времён своей юности увлечена лепкой статуэток Белой богини, проводит в мастерской дни напролёт. Готовые статуэтки мама передаёт в храм, где жрицы их освящают и дарят желающим.
Сегодня мама занята чем-то грандиозным. Уже готовый глиняный Дарен Вадор и его верные рыцари сражаются с чудовищем. Мама инструментом, похожим на длинную иглу с рукоятью, тщательно прорисовывает на шкуре чудовища чешуйки, левый бок завершён, а правый только начат.
На черновом карандашном наброске видно, что мама создаёт скульптурную композицию: появится храм, на его вершине, воздев руку, встанет Белая богиня.
Благословение магией? с улыбкой спрашиваю я.
Да, мама окидывает меня внимательным взглядом,инструмент возвращается в футляр, мама наспех вытирает руки полотняной салфеткой и манит меня на диванчик. Что-то случилось, дочка?
По мне настолько заметно?
Хотя мама избегает любых семейных дел, я всё же надеюсь, что о моём браке она выскажется, не как княгиня, а как мать, тем более моя цель избежать брака, не позволить папе передумать под давлением обстоятельств.
Ма-ам, плаксиво тяну я. Ты не поверишь!
Что случилось?
Я устраиваю голову у неё на плече:
Когда я возвращалась из ателье, я заказала костюм для охоты, из проулка выскочил экипаж, в котором оказался Рей Лотт. Мы чуть не столкнулись! Я чудом не пострадала.
Мой обычный розовый восторг сегодня сменяется чёрной палитрой.
Рей Лотт? в маминой интонации появляются нотки искренней озабоченности.
Хотя мама не высказывалась прямо, я могла понять, что Рей ей не нравился, и она против моего с ним брака.
Да! Знаешь? Он с таким самодовольством заявил, что наше столкновение это судьба, что я теперь уверена, что он его и подстроил. А если бы я ударилась? Меня спасло только мастерство нашего кучера.
Белая богиня, Иси, ты не пострадала?
К счастью, обошлось. Не переживай, мам. Но то, что было потом Рей на всю улицу спросил, люблю ли я его. На людях! Я сказала, что он не прав, что он нарушает этикет, а он, вместо того, чтобы успокоиться и, наконец, вести себя достойно, представляешь, начал говорить, что я разбиваю ему сердце и что он не хочет жить из-за моего коварства. Зачем он так со мной? Он просто давил на эмоции, причём без стыда и совести!
Я всхлипываю.
Мама с нежностью гладит мне по голове.
Так бывает, дочка.
Я продолжаю:
Он казался таким хорошим Вы с папой были правы, когда советовали не торопиться.
Вот и правильно, не торопись, подумай, присмотрись. Куда спешить?
Спешить мне придётся, но, к счастью, не замуж.
Да, мам. Признаться после той сцены, которую он устроил, я вообще не хочу с ним иметь дел. Я думала, он чуткий романтик, а он оказался истеричным тираном.
Теперь, когда я рассказала, как Рей меня обидел, и что он мне больше не нравится, родители, уверена, не допустят наш брак. Я хочу надеяться, что не допустят
Иси, ты обязательно встретишь достойного мужчину, обещает мама.
Я согласно киваю.
Ещё раз о своём нежелании выходить за Рея я повторяю на семейном ужине.
Но одних слов мало.
Приказав Лали оставить наряды висеть в спальне до утра, я жалуюсь на усталость после волнительного дня, говорю, что лягу раньше обычного и отсылаю отдыхать, упомянув Лалины красные дни, которые она использовала как предлог, чтобы не сопровождать меня во дворец. Лали понуро уходит.
Я соскакиваю с кровати, на цыпочках крадусь к дверям и запираюсь изнутри мне совершенно не нужно, чтобы Лали ворвалась без разрешения и обнаружила мою ночную отлучку.
Переодевшись в свой старый охотничий костюм тёмно-синего цвета, почти идеально сливающегося с темнотой за окном, я тайком выбираюсь из дома.
Собственного дома у Рея нет, он арендует двухэтажный особняк в Заречном квартале, считающимся достаточно респектабельным, но далеко не центром города. Помнится, Рей грезил получением титула и переездом в настоящую резиденцию, как у нас, с жилым и нежилым крылом, танцевальным залом на первом этаже, богатой библиотекой, причём он явно не читать собирался, а хвастаться гостям, и обязательно, чтобы особняк окружал сад. Уж не мечтал ли Рей, что ему, как вдовцу последней наследницы, достанется родовое гнездо Кокбергов? Нет, ничего этого не будет, не допущу. Я глубоко вдыхаю вечернюю прохладу и прибавляю шагу.
Ехать до Заречного квартала недолго, а вот идти Зато, когда через пару часов я доберусь, я смогу не бояться быть пойманной обычно Рей ложится около полуночи и засыпает мгновенно.
С непривычки очень скоро начинают гудеть ноги, но я иду.
Иногда мне мерещится направленный на меня острый взгляд, однако, оглядываясь, я не нахожу и тени.
К прохладе примешивается сырость, улица бежит под уклон я приближаюсь к скованной гранитом реке, некогда полноводной, но, по уверениям газетчиков, год от года мелеющей.
Я останавливаюсь на нижней ступеньке моста, перевожу дыхание. Кто-то следит за мной? Почему ощущение чужого взгляда не оставляет? Наверное, от нервов мерещится. Разве я не лезу прямиком в логово врага?