Я вжалась в сиденье, кутаясь в плащ, желая сравняться со стенкой, так мне было тесно и неловко. В конце концов, устав быть всё время в напряжении я отдалась на волю случая. Хуже мне уже не будет, пусть я пока не знаю, что за работу мне предлагают, но это лучшее, что могло случиться со мной сегодня.
Мне было жутко неловко за свой потасканный плащ и грязь на руках, я спрятала их в рукава и скрестила на груди, пряча под мышками. Так и сидела, насупившись, пока монотонное покачивание и тишина не стали навевать сон. Как бы я ни боролась с ним, меня все равно утягивало в топкую темноту. Усталость и пережитое сказывались, ко всему горячительное всегда действовало на меня подобным образом. Я клевала носом и вздрагивала, краснея до ушей от стыда, ожидая, что господин сделает мне строгое замечание, но он смотрел в окно и не обращал на меня никакого внимания, по-прежнему был где-то в своих мыслях.
Нейтон Кемрон Мне ничего не говорило это имя, да я и не могла его знать. В столице Шедр-Виг я раньше никогда не бывала, а попав, кроме рынка, ничего и не видела. И сейчас хорошо бы смотреть, что за окном, но сон беспощадно наваливался, и единственное, о чём я мечтала это о тепле и одеяле. До этого я ведь находила место для ночлега на складах и развалинах, но с приходом холодов ночи стали особенно мучительными. Я всего лишь месяц в бегах, а кажется, что несколько лет так тяжело мне приходилось.
Я невольно перенеслась мыслями в прошлое, в дреме видела родной город Хоффрон, который стал недосягаемым для меня, и тот день, когда в наш дом ворвался Сальмос
***
Дрянь, как и твоя мать!
Увесистая пощечина опалила щёку, я отшатнулась, но Сальмос схватил меня за шкирку и швырнул на кровать. Я заскользила по постели, а мужчина выдернул артефакт из внутреннего кармана. Страх остудил вены, я сглотнула.
Что вы делаете, милорд?! Остановитесь! вмешалась нянюшка.
Ох, лучше бы она молчала, иначе ей тоже не поздоровится. Сальмос был в ярости, глаза налились кровью, по обветренному лицу и шее ходили красные пятна. Убьет точно. Убьёт за то, что я возразила, за мой протест.
Недавно Сальмос приехал в Хоффрон и прямиком направился в нашу усадьбу Адрингем, поднялся в мою спальню и начал диктовать свои права. Грязный, мерзкий старикан. Я укусила его за руку, когда он попытался меня лапать, он взбесился и отшвырнул меня.
Сейчас я тебя проучу сейчас ты у меня получишь сопел он, хватая меня за ногу и дёргая на себя.
Я взвизгнула, соскользнув с постели, сжала простыни. Он ухватил меня за ткань сорочки, послышался треск, я пыталась вывернуться, отбиться, но мне не удавалось справиться с мужчиной. Я закусила губы и зажмурилась, а следом вскрикнула, когда артефакт вплавился в моё плечо. Боль была настолько оглушающая и ослепляющая, что я закричала, схватившись за одеяло.
Нравится? Теперь ты будешь моей. И только попробуй рот раскрыть, прорычал Сальмос.
Господин, ради всех святых, отпустите! Что вы же делаете? Побойтесь Слепую Деву! Убьёте! Убьете же! Дитя ещё! завывала нянюшка, но Сальмос не пощадил, превращая мою спину в одну сплошную рану.
Я тебя научу как кусаться дрянь Ты у меня получишь я тебя отучу Пожалеешь, что родилась.
И я пожалела. Пожалела, что родилась слабой, что родилась женщиной, что не могла себя защитить.
Артефакт выжигал на моей коже знаки принадлежности, но я уже не кричала. Из глаз лились немые слёзы, я молча кусала губы и ждала, когда он остановится, но не дождалась провалилась в спасительную темноту
Очнулась от собственного стона.
Потерпи, девочка, прозвучал успокаивающий голос няни.
Я разлепила веки, различая за мутью золотистые языки пламени. Я была всё ещё в своей спальне. Значит, я всё же осталась жива. Осталась жива и обречена на муки, потому что Сальмос не остановится. Глаза вновь налились слезами.
Где он?
Внизу, напился, свинья, не сдержалась от грубости Дориан.
Слепая ярость затопила голову. Первая мысль была взять нож и прикончить этого мерзавца, но это для него слишком лёгкая смерть. Я не должна так думать.
Тише, не шевелись, я смазала ожоги мазью, которую назначил лекарь.
Лекарь был здесь?!
Был. Сальмос его позвал, процедила сквозь зубы женщина. Испугался.
Я пошевелилась и не почувствовала боль может, это так действовала мазь?
Вам нужен покой, Элиз.
У меня его уже никогда не будет, Дори.
Отца и брата нет. Меня некому защитить. Слёзы вновь накатили на глаза, но я сдержала их что толку от того, что я буду себя жалеть? Мне нельзя. Иначе иначе поддамся этому тирану и убийце
Весь вечер и всю ночь я пролежала на животе, думая обо всем случившемся, и боялась, что Сальмос протрезвеет и поднимется ко мне в спальню. Хоть нянюшка и была рядом, но разве она может ему противостоять? А лекарь ведь видел меня изуродованную! Интересно, как Сальмос перед ним оправдывался? Что сказал? Наверное, дал ему кучу денег за молчание.
В следующий раз, когда я очнулась, был уже вечер. Дориан принесла ужин, но есть я не хотела. Нянюшка хоть и не показывала, но глаза её были на мокром месте она переживала за меня сильно.
Я кое-как поднялась поесть нужно, и я заставила себя. Силы мне необходимы, хотя, по правде, не хотелось жить. Сальмос унизил меня и втоптал в грязь, поставив печать принадлежности.
Но гнев угас, и это меня пугало, а когда увидела в зеркало, во что превратилась моя спина вся в алых пятнах, с засохшей коркой и синяках содрогнулась, меня пробрала мелкая дрожь. Хотелось разрыдаться, но я поджала трясущиеся губы.
Нянюшка подошла ко мне незаметно, взглянула с печалью и волнением.
Бежать вам нужно.
Бежать? повернула я к ней голову и опустила взгляд, покачала головой: Он найдет меня.
Это бессмысленно. Всю землю перероет, бросит на поиски своих верных псов, не успею я за стену выйти.
Не найдёт, твёрдо заявила нянюшка.
Я вновь повернулась к ней, внимательно посмотрев.
Что ты задумала, Дори? Выкладывай, потребовала, внутри воспарила надежда.
Ох, грех мне будет на душу, да простит меня Слепая Дева, запричитала женщина.
Говори же, что придумала, велела я строго.
Вы вся в матушку, она тоже была худенькая я-то знаю её с пелёнок. Подвижная, весёлая, проказничала много.
К чему ты клонишь, говори же скорее, сжала кулаки, теряя терпение.
Нянюшка сглотнула.
Вы косы-то отрежьте и мужскую одежду наденьте, и никто вас никогда не признает.
Я смотрела пристально и долго на няню, осмысливая сказанное. На мои губы медленно наползла улыбка.
Дори, ты молодец! наконец, выдохнула я.
Она рукой махнула.
Да что вы! Я бы никогда такого вам не пожелала, но Сальмос погубит вас, дрогнул её голос, а на глаза набежали слёзы.
Я повернулась к ней и склонилась.
Найдешь одежду подходящую? шепнула.
А как же. Если уходить, то сейчас, пока этот зверь не проспался
Вот и поторопись, подмигнула я.
Она убежала, а я осталась одна. Повернулась к зеркалу и взяла со стола ножницы, вдохнула. Матушка любила мои волосы, они у меня до поясницы, густые красивые медные волны. Я неспешно расчёсывала их, напевая древнюю, как сама Дева, песню, что передавалась от женщины к женщине. А потом, отложив гребень, взяла тёмную с золотистым отливом прядь и потянулась за ножницами. Отрезала не слишком коротко, чуть выше плеч. Взяла следующую. Пряди мягко падали на пол.
Вошла с тряпьем нянюшка и, застыв, побледнела.
Ох, грех мне, грех вновь запричитала она.
Я смотрела на себя в зеркало.
Не слишком-то я похожа на юношу, слишком большие глаза и брови женские, подумав немного, я напустила на лоб пряди и сделала челку, чтобы та закрывала брови и глаза. Ну вот, улыбнулась я, совсем другое дело. Спасибо тебе, повернулась к женщине.
Глянула на одежды.
Это моего племянника, ему пятнадцать вам как раз будет