Да все по-старому. А ты чего скромничаешь? И так тощая, как жердочка, так еще и не ешь ничего, Евка!
Утро, морщусь, пожимая плечами. Не могу себя заставить много съесть.
А зря!
Вот и бабуля ругается всегда. Кстати, о ней, интересно, она все еще на меня злится?
Ну-ка давай, кашу возьми, говорит Валентина и ставит мне на поднос еще и тарелку с рисовой кашей. Наедайся, сил много надо. Сегодня ожидают наплыв отдыхающих.
Так вторник же?
Та кто их разберет, отмахивается женщина. Сейчас, перед новогодними праздниками, что ни день, то наплыв.
Перекинувшись еще парой фраз, я быстренько завтракаю и после мчу на планерку. Там старшая по персоналу распределяет между горничными номера. За мной сегодня закреплены десять, три из которых нужно привести в порядок до обеда.
Ну, что ж, восемь утра, и номер первый.
Вообще я не могу сказать, что мне не нравится или противная такая работа. На поддержании порядка на курорте хозяева явно не экономят. Все номера со свежим ремонтом и новенькой мебелью. Ходишь себе, машешь тряпкой, перестилаешь постели, чистишь до блеска кафельные стены это даже в какой-то степени успокаивает. Правда, и выматывает нехило.
После трех утренних номеров я иду на обед. И пройти решаю через административное здание отеля, где за стойкой должен быть Тим.
Вообще, все на этой базе прекрасно. Не считая того, что пока я ни с кем особо не подружилась, а Злата, единственная с кем я могла бы поделиться впечатлениями и новостями, молчит. Обиделась, видимо, все-таки.
Заходя в главное здание и оглядывая просторный холл, Тима на рабочем месте я не вижу. Что странно. Время уже половина первого. Ресепшн, в отличие от горничных и официантов, начинает работать с десяти. Не мог же он так сильно проспать?
Привет, подхожу к симпатичной длинноногой блондинке за стойкой. Той самой его напарница. Камила написано на бейджике.
Привет, улыбается девушка, хлопая нарощенными ресницами. Вчера она казалась мне милее.
Тим? Он где, не знаешь?
А, так его сегодня еще и не было. Не знаю. Эриксон приходил и тоже тут рвал и метал. Он еще после вчерашнего, когда Диккерс ему донес, был злющий, а после неявки Тимура утром на работу вообще с цепи сорвался. Что-то твой напарничек не очень хочет работать.
Ну, Тим! Ну, что такого страшного или тяжелого в том, чтобы оформлять вновь прибывших и улыбаться!
Ясно. Не подскажешь, в какой комнате он живет?
Триста три. На третьем этаже, выпаливает девушка и глазом не моргнув и тут же переключает все свое внимание на пожилую пару туристов с чемоданами. Расплываясь в до ужаса фальшивой и приторно сладкой улыбке. Кажется, у меня даже сахар на зубах захрустел, так этой сладости было много.
Спасибо, бросаю на ходу и спешу к общежитию номер два.
На улице и правда многолюдно. Это невольно вызывает улыбку. Тут в горах даже дышится по-другому.
Уютные улочки между невысокими деревянными домами заполонили отдыхающие в полной горнолыжной экипировке с лыжами или бордами наперевес. Одну такую молодую парочку я с сожалением провожаю взглядом.
Это могли бы быть и мы с Тимом.
Может быть, однажды мы вернемся с ним сюда? Только уже не в качестве работников курорта, а в качестве отдыхающих.
Да может, и не в статусе пары, а как муж и жена? Хотя нет, Ева, что-то ты слишком далеко забегаешь вперед.
До общежития добираюсь за десять минут, потеряв их, драгоценные, из своего обеда и сразу же поднимаюсь на третий этаж.
Нахожу дверь с номером триста три и стучу. Сначала тихо, а потом, когда ответа не последовало, уже настойчивей.
И о чудо, дверь перед моим носом распахивается, и на пороге предстает сонная, помятая, милая моська Тима. Парень без футболки, в одних боксерах и, судя по бардаку на голове, только сполз с постели. Синяк на губе почти незаметен, так же, как и небольшая рана на брови.
О, Лина? Приве-е-ет! улыбается сонной улыбкой Тим, тут же потянув ко мне свои руки. Сгребая в охапку и закрывая дверь, прижимает меня к ней самой спиной.
Эй, Тим-Тим, упираюсь ладонями в горячую грудь парня, старательно отводя взгляд от его голого торса с сексуальными кубиками. Ты почему не на работе? Ты опять нарываешься на скандал?
Где? На работе? морщится Тим, а, на стойке что ли? Ну их в ж
Тимур! Что значит, ну их? Это твоя работа. Это были условия практики. Так нельзя.
Ну, прямо Лин, не занудствуй, фыркает парень, лучше давай мы найдем более интересное занятие, чем прислуживать этим противным толстосумам, м? хитро улыбается парень, и я чувствую, как его мягкие горячие ладони ложатся на мои ноги и поднимаются выше. Комкают подол платья, задирая, подбираясь к бедрам и заставляя меня испуганно сжаться и покраснеть.
Тим, нет, шепчу, что есть сил упираясь в его голую грудь. Не надо. Ты же знаешь, что
Лин, ну, ты же несерьезно? ухмыляется он и укладывает свои ладони мне на попу, ощутимо сжимая и вдавливая в себя. В свое достоинство, что так страшно торчит под боксерами и которое я слишком отчетливо чувствую. Я даже испуганно тихонько вскрикиваю, отшатываясь. Да брось, ты просто не понимаешь, от чего отказываешься, малышка, шепчет парень, наклоняясь и утыкаясь носом в мою шею. Легонько целует, проводя языком по истошно бьющейся венке и
Тимур, нет! собираю всю силу воли в кулак и отталкиваю парня от себя. Я понимаю. Но ты знаешь, что для меня это непросто. Я не так воспитана, понимаешь? говорю, хватаясь за пылающие щеки. Его руки, его губы и движения пробудили внутри новое, сильное и опаляющее все внутренности чувство. Будто будто там пустота, которую ужасно хочется заполнить. Как и чем, даже думать не хочу.
Это все старая карга наговорила тебе ерунды, промыла мозг, а ты и поверила, дурочка! вспылил парень. Двадцать первый век, никто уже давно не ждет до свадьбы, Лина!
Я жду, говорю шепотом, потупив взгляд.
Глупо быть в девятнадцать невинной.
Ты так говоришь, как будто невинность это порок!
Нет. Но точно недостаток! бросает Тимур зло и сверлит меня своим стальным взглядом. Нормальному здоровому парню нужен секс, Лина. А ты даже поцеловать мне себя не даешь. Я что должен думать? Может, ты меня вообще не хочешь или я тебе не нравлюсь?
Нравишься, говорю, еще больше смущаясь, и кусаю губу. Хочу
Ну, тогда в чем проблема?
В в нервно заламываю руки, пытаясь выдавить хоть что-то, вот только я и сама не знаю. Понимаю, что все это вроде как глупо. И Тимур прав, хранить свою невинность, носиться с ней как с чем-то хрупким и драгоценным в наше время глупо, но не могу. Понимаю, что мое тело на парня отзывается, а вот мозг пока протестует. Наверное, это какой-то психологический стопор.
Просто дай мне немного времени, говорю в итоге и поднимаю взгляд. Тим зол. Даже, кажется, взбешен. Я решусь. Правда.
Сколько тебе нужно времени?
До Нового года, Тим. Хотя бы.
Парень молча сверлит меня недовольным взглядом, но, в конце концов, кивает.
Хорошо. Я подожду. У нас будет феерический первый раз, малышка, кажется, чуть оттаяв, улыбается Тимур, обещаю! обвивает руками за талию, снова притягивая к себе и целуя в щечку. Уж в этой малости я протестовать не решилась.
И как вообще тема с его опоздания на работу перешла на наш первый раз?
С горем пополам мне удалось вытащить Тимура на обед в столовую и уговорить после пойти на стойку ресепшн. Джон Диккерс, управляющий персоналом, и так устроил парню знатную пропесочку. Там были такие обороты речи, что уши мои были, как два факела. А вот Абашеву, кажется, было глубоко фиолетово.
Но шутки с этим плохи. Уже второй промах за два дня, и если он не хочет вылететь с практики и оставить меня здесь одну на все праздники, то работать ему придется.
Остаток дня я снова наводила порядки в номерах, а вечером мы с парочкой ребят из Канады, тоже работающих на базе, только в ресторане, договорились прогуляться. Совершенно случайно познакомившись сегодня днем, мы с ребятами быстро нашли общий язык. И они, когда узнали, что сегодня вечером я тут одна-одинешенька, любезно согласились провести мне экскурсию. Тим за свое утреннее опоздание остался работать допоздна. Из-за чего знатно бесился.