Дошел и денег заработал. Так что хоть он и инвалид, но продолжает жить нормальной полноценной жизнью. Ему нет нужды таскаться по простым больницам, простаивая в очередях на операцию и дожидаясь квот. К его услугам все лучшие клиники. А нет, так и за границу отправится. У него есть возможность выбирать.
И то сказать, подвели его только ноги, в остальном он еще молодым фору даст. Он даже сейчас, сидя в инвалидном кресле, не прекратил тренировки. Даже тренера специального нанял и домашний спортзал переоборудовал так, чтобы ему было удобно. И старается много времени проводить на свежем воздухе. Летом даже работает в саду.
Дверь скрипнула, и Артур Сергеевич повернулся на звук. В кабинет заглянула жена. Светлый летний костюм, укладка и яркий лак на ногтях. Алла была красивой женщиной и с годами не растеряла своей красоты. А еще она обладала тонким вкусом и чувством стиля, поэтому смотреть на нее было особенно приятно. Даже сейчас, когда морщинки плотно поселились вокруг глаз, а овал лица несмотря на все массажи и уход несколько оплыл. Но ей ведь уже не двадцать и даже не тридцать. Ей, как и ему, уже хорошо за шестьдесят. И все же она красавица. А может ему так кажется потому, что он ее очень любит. А как не любить, ведь они столько лет бок о бок. Вместе прошли и горести и радости.
Милый, Коленька с Мишей и Анечкой приехал, а Егор со своими уже давно здесь. Ты скоро?
Аллочка, я сейчас иду.
Дверь закрылась.
Он в последний раз бегло просмотрел сообщение, которое вот уже последние полчаса не давало ему покоя. Конкурс на проведение работ еще даже не объявлен, а вокруг него уже такая возня. Хотя чему удивляться, где замешаны большие деньги, как в этом случае, всегда много желающих поучаствовать в дележе.
Но то, что информация утекла на сторону очень плохо. И ведь Артур по опыту знает, что найти того, кто слил информацию невозможно. Как ты вычислишь крысу, когда только в отделе, занимающемся подготовкой документов больше двадцати человек. А есть еще юристы, экономисты, программисты, в конце концов.
И все же есть что-то странное в этом деле. Он это чувствует, а внутреннее чутье его никогда еще не подводило. Столько раз помогало правильно сориентироваться и оказаться на шаг впереди всех в откровенно щекотливых ситуациях. И от беды не раз уберегало. Вот и сейчас оно просто кричит внутри.
Кто они, эти ребята из «Искусственного интеллекта»? Слишком уж напористы и самолюбивы. Молодое поколение, этакие хозяева жизни. Привыкли получать все и сразу. Понятно, что за ними стоит кто-то очень влиятельный и сильный. Иначе они не отважились бы на подобное. Уже давно никто не решается связываться с Викентьевым Артуром Сергеевичем. Он и не таких ломал. Вот и они об него зубы обломают. Он не привык, чтобы им командовали. Он не позволит.
Артур раздраженно отбросил телефон. Несколько секунд сидел, вдыхая и выдыхая воздух, тупо, невидящими глазами уставившись в окно. Потом сунул телефон во внутренний карман домашнего халата, навесил на лицо улыбку и нажал кнопку на пульте, приводя кресло в движение. Нужно идти в гостиную. Сыновья с семьями собрались на воскресный ужин. Совместный ужин каждую неделю это уже семейная традиция, которая не должна нарушаться.
Деда!
Раскинув руки, внук Миша кинулся деду навстречу. Танюшка по малолетству чуть отстала, но тоже радостно протянула к нему ручонки. Дед никогда не оставлял внуков без подарков. И хоть у них и так было все, что они только могли пожелать, подаркам деда радовались искренне и бывать в этом загородном доме любили.
Телефон снова коротко звякнул, давая понять, что пришло новое сообщение. Артур вынул трубку. На экране было всего пять слов: «Надеюсь, ты изменишь свое решение». На этот раз на то, чтобы подавить раздражение ушло гораздо больше времени. Хорошо, что Алла была занята на кухне и не увидела этого. Дети, слава богу, не заметят его состояния, они не на столько проницательны, а вот от внимательных глаз жены утаить хоть что-нибудь было бы сложно.
***
И снова это легкое потрескивание. Оно словно висит в воздухе над головой его собеседника. Этот странный раздражающий звук сопровождает каждую запись.
Илья услышал свой, чуть искаженный записью голос.
Расскажите, почему вы выбрали ее. Вас привлекла именно эта девушка, или это был просто случайный выбор. Просто потому, что она подвернулась под руку?
Я ведь уже говорил вам, что у меня не было случайных жертв. Я не убивал тех, кто не заслуживал смерти.
А Яна заслуживала? Чем? Она же была простой медсестрой в муниципальной больнице. Что такого она могла совершить, что, по-вашему, заслуживала смерти?
Пауза, во время которой собеседник обдумывал ответ. А может быть вспоминал что-то приятное для него. Илья помнил, что в тот момент выражение лица его было скорее умиротворенное, чем задумчивое.
Вы что же думаете, что раз Яна была медсестрой, это делало ее святой? Люди грешны, и Яна не была исключением. Скорее исчадием ада. Хотя, кому как! Ведь многие не считают аборт убийством. А она помогала делать аборты. Сколько не рождённых душ она загубила? И если бы осталась жива, то продолжила бы способствовать убийцам.
Илья отчетливо помнил, что в этот момент он ненадолго забыл о том, что он врач и должен помогать людям. В нем проснулся дух противоречия, настолько сильный, что ему захотелось позлить собеседника, вывести его на дополнительные эмоции.
Странно слышать ваши рассуждения. Если вы так выступаете против абортов, то должны верить в бога, а я помню, вы говорили, что не верите? И потом, она не могла загубить души, они ведь, насколько я помню писание, бессмертны. Тело да, но ни душу. Так какая разница? Душа родится в другом теле.
Возможно, но кто ей дал право убивать? Почему она решила, что может позволить себе подобное? Она не имела права вмешиваться!
Вмешиваться во что? В провидение господне?
Илья, подобно змею-искусителю смотрел на сидящего напротив мужчину, ожидая ответа. Тот помолчал немного, а потом усмехнулся, но так и не ответил. Не дождавшись какой-либо реакции от собеседника, Илья продолжил задавать вопросы.
Так она была на работе и делала то, что предусмотрено ее должностной инструкцией.
Злится он все-таки начал. Хоть и старался держать себя в руках, но возбужденные нотки проскакивали в голосе, да и выражение лица поменялось, став несколько жестче и резче.
Даже если и так, она не могла не понимать, что такая работа порочна и грязна. А значит, она была виновна и заслужила свое наказание. И поверьте мне, она расплатилась за все. Я помню, как она, истекающая кровью, ползала у меня в ногах и вымаливала обратно свою никчемную, никому не нужную жизнь. Даже в этот момент она думала только о себе.
Голос собеседника снова дрожал от возбуждения, но теперь уже другого, явно приятного. Эму нравилось вспоминать моменты убийств, которые он совершил. Илья отметил это еще в самом начале их знакомства. Но сейчас, понимая, что это непрофессионально, вдруг почувствовал раздражение. Может быть от того, что на фото девушка Яна казалась такой хрупкой и беззащитной. Или все-таки была другая причина?
Ну, почему же никому не нужную? Она была дорога своим близким и друзьям. У нее-то они были.
Слишком грубый намек на то, что у сидящего перед ним мужчины не было никого, кто переживал бы за его судьбу. Но намек этот действия не возымел, а лишь вызвал легкую улыбку, и Илья продолжил.
И потом, если следовать вашей логике, вы тоже должны расплатиться за то, что совершили.
А разве я не расплачиваюсь? Мне предстоит жить с тем, что я сделал.
Теперь уже Илья усмехнулся про себя. Ну, конечно, это другие должны расплатиться жизнью, а его наказание это жить «с тем, что он сделал». Даже понимая, что человек, сидящий перед ним болен, Илья не может сочувствовать ему. Он убийца. Илья еще смог бы как-то понять того, кто убил ради мести или защищая себя или близких. Но, только понять. Не оправдать, не сострадать им, а только понять их мотивы. Здесь же убийства без мотива и причины. Хотя, сейчас он не прав в своих рассуждениях. Мотив у этого подонка все-таки был, просто слишком извращенный, чтобы быть понятым и уж тем более принятым обычным нормальным человеком.