Маер подался вперед, готовый задать новый провокационный вопрос и уже начиная нервничать, что пока еще перевес в диалоге был не на его стороне, но как только он открыл рот, Марта мгновенно опередила его, заставив отметить про себя, что это именно его тактика ведения подобных диалогов.
С таким же успехом, некоторые независимые институты, выдвигают теории о наличие форм жизни на Титане, которые скрыты под корой этого спутника и что именно они являются источником метана в его атмосфере. Что Вы на это скажете, командир Маер?
Метан на Титане имеет исключительно геологическое происхождение Он насупился.
Да. Марта кивнула. Это основная теория. А разве кто-то пытался бурить его поверхность? Разве кто-то пытался опровергнуть мнения ученых меньшинств? Нет? А знаете почему? Потому что колониальным корпорациям это не нужно. Им нужно было тело, для вывоза туда радиоактивных отходов и он стал этим телом. Какой сейчас радиационный фон Титана? Благодаря Вам командир, этот спутник уже никогда больше не будет доступен человечеству для колонизации и научных исследований.
Я делаю свою работу! А Титан, из-за своей атмосферы, низкой гравитации, но высоким давлением, абсолютно никчемный спутник, годный только для того, для чего его мы и используем! Он сделал шаг в ее сторону. И сейчас у меня, почему-то возникает ощущение, что я разговариваю не с титулованным ученым, руководящий целым исследовательским штабом, а со среднесортным сценаристом одного из развлекательных псевдонаучных видеоблоков!
Это потому, командир, что я вынуждена говорить с Вами на Вашем же языке. Иначе мы не достигнем понимания в этом еще довольно длительном полете.
В этот момент я понял, что «началось». Пусть. Поделать я ничего не мог. Кто я против Маера? С одной стороны даже хорошо. Сейчас выплеснет весь свой негатив на ученой и мне не придется каждую секунду нахождения с ним в одном модуле, бояться и ждать его мести за сорванное представление.
Хотите достигнуть понимания? Маер покачал головой. Наше взаимопонимание было обречено с того самого момента, как Вы поднялись на борт моего судна! Он махнул на нее рукой стараясь повторить ее жест.
Что именно Вас не устраивает, командир Маер? Вопрос прозвучал из ее уст все так же просто и спокойно, ни один лицевой нерв не дрогнул, за время всего этого разговора. То, что на борту находится ученый или то, что Вас заставили подчиниться, приказав взять меня в эту экспедицию?
Кто Вы на самом деле, госпожа Штеер? Он подошел практически вплотную и уставился на нее.
Что?
В каком на самом деле качестве, Вас приписали к моей команде? Он сделал руками требующий ответа жест. Хотите сделать шаг к налаживанию нашего взаимопонимания, тогда ответьте правду.
Я ученый. Она гордо приподняла подбородок. Не знаю, что Вы там себе нафантазировали относительно моей персоны, но это явно намекает на маразм или параноидальный бред! Она вздохнула и уступила его натиску, отступив на шаг назад. У меня есть регламент работ и Вам он был предоставлен. Мое руководство не ставило передо мной задач по выявлению недостатков в Вашей работе. И к тому же я подчиняюсь не Колониальной Федерации, а главному штабу Научного сообщества. Так что простите. Если наш разговор приобретает не рабочий и ненаучный характер, я вынуждена его закончить. Она еще раз оглядела всех членов экипажа стоящих в центре модуля в полном безмолвии.
Казалось, поняв, что все мы уже мечтаем вернуться к своим делам и, что все это представление неугомонного командира уже отняло у нас довольно много времени отведенного на отдых, уверенными шагами и с гордым видом покинула технический модуль.
За Мартой стали пятится к выходу и мы.
Лена! Вдруг крикнул Маер, все еще стоя на том же месте где его оставила госпожа Штеер и все еще смотрящего перед собой, словно Марта и не уходила.
Да.
С-2 готов к спуску?
Готов.
Проверь все еще раз.
Хорошо проверю.
Никому не расслабляться! Всем проверить повторно все оборудование!
Лена выходила через переход в лобби впереди меня и, перешагнув небольшой порог, разделяющий модули, сплюнула на металлический пол. Ее глаза горели от гнева. Она знала, что пребывание командира в таком состоянии духа, не сулило никому ничем хорошим и теперь она точно ненавидит Марту не меньше Колла, только за то, что она явилась тому причиной.
* * *
Примерно через тридцать минут после проверки бортовых систем, показателей полетных данных и произведя с разрешения Лены небольшую корректировку геостационарной орбиты, а после, под очередные байки Марка, съев гарнир из субститурированных компонентов, перешел из лобби в технический модуль. Практически сразу отметил про себя, что здесь значительно холоднее, чем в остальных модулях судна. Я поежился и прошел вдоль довольно широкого помещения. Осветительные элементы, встроенные в потолок начали включаться по мере моего продвижения по модулю, первую половину которого занимал верстак инженерный интел-центр, сохраняя вокруг себя довольно много места, а так же панорамный витраж, через который еще час назад можно было наслаждаться красотой вида бушующей атмосферы Беты. Сейчас, когда Проксима Центавра, оказалась позади планеты и наша орбита в этом полушарии была лишена ее света, в витраж можно увидеть лишь пустую непроглядную черноту. Дальше все было заставлено оборудованием и техникой, в том числе двумя квадроциклами, грозно выглядывающими из полумрака помещения, узкими люминесцентными сенсорами и блестящими усиленными полиметаллическими бамперами. Узкий проход налево сразу за квадрами вел к инженерному блоку рабочему месту Колла и медицинскому блоку, еще ни разу, ни кем не посещенному.
Надеюсь, он так и останется не посещенным.
Ровно такой же проход с другой стороны поворачивал в блок АРМ, а рядом с ним подъемник в панораму небольшое помещение с куполообразным витражом вместо потолка и двумя небольшими телескопами-магниферами, для картографирования и при необходимости наблюдения за удаленными объектами. Подняться в панораму можно было по металлической лестнице и, именно туда я направлялся.
Дальше по модулю смотреть было не на что. Контейнеры с оборудованием, шкафы с вакуумными костюмами для выхода в открытый космос и для работ на поверхности, какие-то коробки со старыми запасными деталями, которые Марк или Колл не соизволили сдать на утилизацию в Порту и несколько консолей управления локальным освещением модуля, вентилированием и обогревом. Еще нижний шлюз, к которому пристыкован взлетно-посадочный модуль С-2, главный шлюз и грузовой шлюз за которым тянулся сто сорока метровый металлический хвост траулеры. Восемь оболочек из самого дешевого сплава железа и углерода, таящие в себе сотни тонн непригодных для дальнейшего использования плутония-238, цезия-137 и стронция. На двери в шлюз надпись: «Осторожно вакуум». И ниже: «Не шлюзовать. Радиационная опасность!». Всю эту словесную браваду предупреждений в итоге венчал желтый знак. Маленькое стекло двери шлюза запотело от перепада температур и я, вытерев его рукавом, заглянул внутрь. Там было таинственно и темно. Я ничего не увидел.
Озноб заставил меня встряхнуться и вернувшись к подъему в панораму, я взялся руками за холодный металл перил лестницы. Всего десять ступеней вели вверх. Люковый электропривод раскрыл надо мной проход и когда мои ноги ступили эхом на ребристый пол овального помещения, тут же закрыли его.
В панораме я был только однажды и то, когда СИД стоял еще на пирсе, где на него действовала сила гравитации станции. Сейчас же, стоя внутри этого помещения, я отметил про себя, что действие полимагнитного ядра судна тут ощущается несколько слабее, чем в основных модулях. Одного g тут точно не было. Тело стало легче и, казалось, всего одним прыжком я мог бы преодолеть сразу всю диагональ панорамы.