Инженер. Я кивнул и отстранился, давая ему пройти.
Что уставился? Он прорычал, видя, что я таращусь на него и скрылся в полусумраке технического модуля.
Я ничего не ответил и направился в лобби. Сума сойти. Колл и Лена
* * *
Долгожданная процедура торможения, проходящая в режиме автопилотирования и являющаяся частью полетной программы, заняла почти восемнадцать часов. Нудных и тяжелых часов. Запрещающие покидать свои рабочие места требования безопасности, на все это время приковали нас, за исключением Колла и Марты, которые сидели, пристегнувшись за столом в лобби, парками к антиперегрузочным креслам в модуле управления. Сочетания полимагнитных нейтринных полей, создающих на борту искусственную гравитацию за счет разности восприятия пространством масс, делали перемещения по модулям не просто невозможными, но и опасными. Происходил своего рода эффект нестабильной невесомости, которой вызывал такие перепады, что потеря координации, тошнота и рвота, резкие скачки артериального давлении, были ничтожной долей того, что происходило на самом деле. Но и это намного лучше, чем быть раздавленным ускорением торможения, гасящего скорость судна на сто тысяч километров в секунду.
Хотя, как по мне, то я не очень-то и страдал подобными симптомами, будучи убежденным, что все эти страсти побочных эффектов от работы полимагнитного ядра судна, значительно преувеличены. По большому счету, если не злоупотреблять эффектом нестабильной невесомости, то от пары минут, а то и часов, пребывания не в антиперегрузочном парке, ничего страшного, кроме жуткого неудобства, не произойдет. Ну, или не должно произойти. По крайней мере, со мной. По крайней мере, мне так хотелось думать.
Наконец турбореакторы завершили реверс, и судно продолжило сближение с космическим телом без ускорения, с предманевровой скоростью. Я отстегнул парк и, встав начал разминать затекшие суставы и конечности.
Стоя в полусогнутом состоянии, я смотрел в витраж. Прямо по курсу, отражая свет красного карлика, видимого всего лишь яркой звездой, повис полумесяц Проксима b, который пока еще мог уместиться у меня на ногте большого пальца правой руки, хотя я и знал, что размерами эта планета не уступает Земле. Консоль выдавала расстояние до объекта немногим больше чем шесть а.е.
Интересно, что там? Там на ее поверхности. На предполетном брифинге нам показывали снимки с беспилотных зондов, которые Научное сообщество, направляло в течение позапрошлого года в систему Проксима Центавра, выпросив у Колониальной Федерации или Правящей Партии Неополиса, а может у кого-то еще, довольно не малые средства. Согласно их исследованиям поверхность планет, окутанная плотной атмосферной шапкой из преимущественного углекислого газа и азота, в нижних слоях атмосферы так же в немалой концентрации присутствует нитрид водорода, а поверхность состоит в основном из кварцевых, кремниевых и шпатовых пород. Буровой зонд способный углубляться в почву лишь на пару метров не выявил в ее коре, каких либо полезных ископаемых представляющих экономическую ценность. А горные массивы, явно образовавшиеся миллиарды лет назад, свидетельствовали о том, что когда-то на этой планете была более низкая гравитация. На снимках это были ровные пикообразные выросты, расположенные очень близко друг к другу, словно это были не горы, а гигантские шипы на ровной поверхности. Сейчас сила притяжения планеты была на восемь процентов ниже земной, при массе меньшей на десять процентов. Для планетарного масштаба различия не очень-то и незначительные, к тому же радиус наклона оси вращения у нее был всего лишь восемнадцать градусов, а это значило, что смены времен года должны быть не существенными. Ученые убеждены, что при подобных характеристиках Проксима b, несмотря на звезду, излучающую значительно меньше света, чем Солнце, вполне могла стать обитаемой, если бы не ее ядовитая для человека атмосфера плотными слоями окутывающими, пропуская лишь около двадцати-тридцати процентов тепла и света.
Корин! Мои мысли внезапно оборвал голос Марка, и я резко вернулся в реальность из своих мыслей. Пойдем, поможешь.
Я пошел за ним в технический модуль. Где-то в душе еще наступали приливы эйфории и гордости за себя, свою команду, да и все человечество за то, что мы есть, существуем и способны не просто проживать свою историю, а вершить, познавать и быть по-настоящему частью этой Великой Вселенной.
И в то же время было страшно. Очень страшно и непостижимо. Просто не укладывалось в голове, как такое большое место как Вселенная могла породить такое мелкое и слабое существо как человек. Кто мы для всего этого, того что и не понимаем-то до конца! То, что даже сидя в пределах своей звезды, видим спустя сотни тысяч лет. Мы даже не знаем, что там на самом деле!
Стараясь становиться ее частью, мы не задумываемся о том, что она Вселенная нас к себе не приглашала, а мы не спрашивали у нее разрешения на то, чтобы жить. Мы просто появились на свет в результате удачных стечений обстоятельств в таком хрупком и миниатюрном мире как Земля. И ей Вселенной по большому счету нет до нас никакого дела.
Как муравьи, строят свой муравейник, так и мы складываем из соломинок и веточек свой мир, расширяем его, пристраиваем новые муравейники, улучшаем свою жизнь, делаем существование комфортнее. Но где гарантия, что когда-нибудь из черной и безмятежной глубины неизведанного космоса, который никогда и не будет до конца исследован, не явится какой-нибудь Высший разум, который мы даже не сможем осознать, а наша планета вдруг не окажется у него на пути неожиданным, но ничего не значащим препятствием.
Разве человек, спеша по своим срочным и очень важным делам остановится перед небольшим и беззащитным муравейником? Разве он сочтет нужным остановиться и обойти или перешагнуть его, чтобы не причинить вред целой цивилизации насекомых? Он на него даже не обратит внимания! Он даже не будет знать, что возможно лишил жизни, за один шаг, сотни существ. Это для него вообще не имеет никакого значения. Значение имеет только то, неотложное дело, ради которого погиб муравейник.
Так и мы погибнем, раздавленные одним единственным шагом этого Высшего существа, которое даже знать о нас возможно не будет. А Вселенная будет жить дальше. Ни кто и ни что не заметит исчезновение какого-то одного маленького горошка в бесконечном поле, а сотни миллиардов таких же горошин будут безразлично и все так же безмятежно продолжать кружить вокруг миллиардов своих звезд. Им нет дела до нас, до какой-то там Земли, у них свой мир, а то Высшие существо, принесшее гибель человечеству, быть может, тоже, когда-нибудь, на своем пути встретит то, что будет выше и разумней в тысячи раз его самого. И быть может так же глупо, несправедливо падет и испарится под натиском новой мощи, которая окажется в сотни раз его мощнее, просто потому что, лишь по воле случая он оказался у него на пути.
Эй! Ты чего завис? Марк пощелкал пальцами у меня перед глазами. В каких ты облаках витаешь?
Все нормально, просто я сегодня, что-то никак не восстановлюсь после соты.
Марк меня не слышал, он уже шустро нырнул в первый стыковочный шлюз, где с головным судном стыковался спусковой модуль и стал доставать наверх защитные костюмы, которые ему подавала Лена.
Не удивительно, командир бодрствовал почти неделю! Все спали больше положенного срока. Он передавал мне компактные, но довольно увесистые свертки.
Шлемы и ранцы жизнеобеспечения доставались отдельно.