У Штази неоднозначная репутация, согласился Михаил.
Тем не менее они наши друзья, отрезал полковник. А друзей не выбирают. Рылеев замешкался, невольно задумался. Или выбирают? Ладно, не важно. Теоретически мы сможем работать через голову Штази, опираясь на нашу резидентуру при посольстве в Восточном Берлине, которая, кстати, весьма сильна. Но такая схема работы будет выглядеть странно. Немецкие товарищи обидятся. Ладно, разберемся. Ты ничего не хочешь сказать?
Я бы лучше выпил, товарищ полковник. Это шутка. Вы тоже не закончили.
Да. Рылеев кивнул. Предыдущая информация пришла, повторяю, по нашим каналам. Об Эберхарте знают несколько человек все наши, включая пару сотрудников из резидентуры при посольстве. В Штази об этом не знают. Во всяком случае, не должны. А теперь информация от наших восточногерманских товарищей ее любезно предоставило руководство Штази. В берлинском универмаге «Радуга», что на территории ГДР, сотрудники Штази задержали подозрительного типа. Тот вел себя странно, чем-то терзался. Товарища прибрали. Это некто Отто Вайсман мелкая сошка из БНД, что-то вроде «топтуна» или мелкого оперативника. Часом ранее прошел через посты в восточную зону. Как прошел, не важно шпионы снуют туда-обратно. В базе госбезопасности его физиономия засветилась, поэтому идентификация много времени не заняла. Вайсман и не возражал, сам сказал, кто он такой. Вел себя нервно, но в целом вменяемо. По его версии, он бежал из Западного Берлина, возвращаться туда не намерен, хочет перейти на нашу сторону. Сам он в плане информации интереса не представляет, но говорит, что в кругах БНД есть фигура, готовая сотрудничать с КГБ, причем только с КГБ. И фигура важная, много знает. Собственно, этот человек его и отправил. Дальше, полагаю, было так, полковник усмехнулся, наши немецкие коллеги Вайсману не поверили, провели допрос с пристрастием, но имя человека, отправившего Вайсмана, не узнали. Немец оказался крепким орешком, настаивал, что будет общаться только с представителем КГБ. В Штази решили от греха подальше не связываться. Прибьют человека на допросе, а потом выяснится, что он не врал. В общем, сообщили, что держат его для нас, из камеры не выпускают приезжайте, допрашивайте.
Во-первых, это может быть липа, сказал Кольцов, как и информация об Эберхарте, так и то, что намерен выложить Вайсман. Западные немцы по наущению янки затеяли сложную комбинацию, цели которой мы пока не знаем. Скажем, отвлечь наше внимание от чего-то важного.
Да, это рабочая версия, согласился Рылеев. Но есть и другая. Во-первых, Эберхарт реально существует и хочет с нами сотрудничать. Во-вторых, бегство Вайсмана за флажки отнюдь не разработка наших заклятых противников. И речь в первом и втором случаях идет об одном лице Людвиге Эберхарте. Тот вполне мог отправить по нашим каналам сигнал о готовности сотрудничать, а потом продублировать его через Вайсмана. Допустим, для демонстрации настойчивости. Или не был уверен, что в первом случае мы правильно поймем. Пока не проверишь, ничего не узнаешь, верно, Кольцов?
Тогда «во-вторых», с обреченной миной продолжал Михаил. Что мешает нашим посольским в Берлине допросить Вайсмана? Посвященные есть сами сказали. Специалисты там работают высококлассные.
Ты как будто хочешь увильнуть от работы, подметил полковник. Странно, обычно люди радуются зарубежным командировкам. Наша цель, вернее, одна из наших целей Поплавский. Ты прочно засел в этой теме, тебе и дожимать это первое. Второе наших резидентов в Берлине противник знает тебя же не знает никто. Третье ты надежен, на тебя можно положиться. Только не возгордись.
Спасибо, товарищ полковник. Задача максимум доставить Поплавского обратно в Союз? Прошу прощения, бандеролью?
Не ерничай. Время покажет. В крайнем случае Поплавского придется нейтрализовать. Не волнуйся, проблема не твоя. Поплавский лишь вторая цель. Главная задача выйти на «бюро Крафта», обрести в нем своего человека. Это может быть Эберхарт если не выяснится, что он персона подставная. Через него мы получим информацию о завербованных агентах в СССР. А то их развелось как собак нерезаных. Можем выявить их львиную долю одним ударом, понимаешь? И пока это наша главная задача. Капризничает, не хочет работать через Штази пусть так, пойдем ему навстречу. Пока не будем усложнять, цель твоей командировки: допросить Вайсмана и чтобы рядом не было ни одного сотрудника Штази. Пусть обижаются. Пообщайся с резидентурой среди нее есть приятные, милые люди. По итогам беседы с Вайсманом примем решение. Загадывать трудно. Если понадобится, наши посольские сварганят тебе документы «гражданина Германии» кажется, так величают себя немцы в анклаве.
Это еще зачем? напрягся Михаил.
Да шучу я, улыбнулся полковник. У тебя такое лицо, словно собрался «бежать до канадской границы». Но в каждой шутке, знаешь ли, майор Ладно, забудь. Задачу уяснил? Готовься к поездке, оформляй визу.
Избавиться от меня хотите, товарищ полковник?
Ты прямо рассекретил меня, всплеснул руками Рылеев. Сплю и вижу, как от тебя избавиться. Еще что?
Мои люди, которые сейчас в Омске
Забудь про своих людей. Они уже взрослые. Лично проконтролирую, чтобы не шалили. Не стоит создавать толпу там, где должно быть тихо.
То есть я еду один?
Тебя это смущает? Что с немецким языком?
Как у всех ничего. Михаил смутился.
Так ли? Полковник прищурился, в глазах ирония.
Ну, хорошо, со словарем, допустил Кольцов. Вздохнул, опуская глаза. Ладно, без словаря. Спасибо моим родителям, обучавшимся на факультете иностранных языков. За своего не сойду, но объясниться смогу. Акцент, правда вологодский.
Окающий, что ли? не понял полковник и оскалился. В общем, не морочь мне голову. Всех вас насквозь вижу. Ну, все, майор, шутки в сторону. Поезжай. Связываться со мной будешь из посольства, там у ребят защищенная линия.
Другая страна пусть и «продолжение» Советского Союза, другой воздух, другие люди. Знакомые портреты на зданиях Маркс, Энгельс, Ленин, огромные буквы белым по красному с тем же смыслом, но по-немецки. Портреты Хонеккера, Леонида Ильича последние в траурной рамке, первые еще нет. Скорбели и здесь, как иначе? Скончался лидер международного коммунистического движения. Похороны прошли, траур формально снят, но большого веселья на улицах не отмечалось. Возможно, его никогда тут не было. Веселились, как и везде, по особым указаниям руководителей стран. Да и погода не способствовала веселью снега не было, но дули переменчивые ветры, ползли тучи, столбик термометра показывал десять градусов тепла. Просто праздник в сравнении с заледенелым Омском.
На территории аэропорта Шёнефельд развевались флаги СССР и ГДР красно-желто-черные полотнища с гербом ГДР посередине. Золотистый циркуль, наложенный на золотистый молот, означали единение рабочего класса с трудовой интеллигенцией. А обрамление из колосьев примкнувших к ним аграриев. Завершились таможенные процедуры, офицер на контроле учтиво отдал честь, Михаил вышел из здания. Люди пробегали мимо в основном с опущенными головами. Толстяк, пыхтя, тащил тяжелые чемоданы. Одевались люди примерно так же, как в Союзе, принципиальной разницы не было. Наглядной агитации с избытком. Любил же Леонид Ильич целоваться с Хонеккером, что за страсть такая противоестественная
Он стоял у здания аэровокзала, не мог избавиться от внутреннего напряжения. Словно наблюдали за ним. Высаживались люди из туристического автобуса, направлялись в зону регистрации. Судя по лицам, вьетнамцы. Какие-то неулыбчивые, усталые, пришибленные. Поездка явно не заладилась. Кто же знал, что Леонид Ильич решит скончаться, испортив жизнь такому количеству людей. С развлечениями в дни траура было несколько напряжно. «А есть тут вообще развлечения?» возникла недоуменная мысль.