Готов, отрапортовал Глен.
Чудненько. Гномы обещали сейчас расширить арену. А то Фернанд сегодня что-то разошелся, совсем воздух отнял.
Лия, а мы сегодня ту же программу показываем? Наши огненные колесницы?
Эм Ну да. Есть предложения?
А может нам добавить что-то эдакое в программу?
Глен, ты репетировал всего неделю с небольшим, а вчера у тебя было первое выступление. О чем таком новом ты говоришь?
Глену хотелось выделиться. Как вчера, только по-новому. Ему хотелось, что бы его хвалили, в честь него был новый праздник. В маленьком сердце угнездилось желание получить больше славы и признания. Однако в голове не было конкретных идей новых номеров. Он проявил себя как крайне способный волшебник. В чем-то. Благо, что он нашел «в чем», ведь это, как правило, самое сложное. Он овладел волшебством огня феноменально быстро. Волшебство стихии в целом подчиняется непросто, а уж стихии огня тем паче. Он получил роль в одной из лучших цирковых трупп по мнению волшебного сообщества. Но при всей своей специализированной одаренности он все таки оставался весьма далеким от гения мальчиком. Вполне простым, просто с небольшим талантом к укрощению буйной стихии. Потому ему не удавалось придумать что-то новое даже в своем навыке управления огнем. Огненных зверей успешно демонстрирует Пупула, огненный дождь изображает дракон дядюшки Мортона. Даже Клаус и тот порой балуется огнем. Так что и остается жонглировать кольцами да запускать колесницы.
Видимо, задумчивую грусть Глена заметила Лилия, потому как поспешила успокоить его:
Глен, братик, не стоит расстраиваться. Поверь, и года не пройдет и твои мозги встанут в нужное положение. Будешь такие номера показывать, что люди ахать будут.
Глену не было что возразить, но самое обидное заключалось в том, что и поверить в эти успокаивающие слова он не смог. Немного постарался, но не смог. А еще, кажется, его кольнуло в сердце одно неприятное слово в словах Лилии, которое почему-то, казалось, ставило мальчика в тупик. Лилия назвала Глена братиком
«Уф, не понять этим девчонкам ничего!..» сердито подумал юный волшебник. Впрочем, он должен был признаться себе, что и сам не понимал ситуацию до конца.
О, кажется гномы принялись за работу! радостно сообщила Лилия, отвернувшись от Глена. Отчего вся ситуация его еще больше сбила с толку и он начал злиться. Но любопытство взяло верх и Глен посмотрел туда же, куда смотрела Лилия. Недалеко от них четверо коренастых, но низковатых гнома, тащили в натянутой между ними сетке кучку камней, больше походивших на маленькие булыжники. Не дойдя до стенки шатра метров двадцати, гномы остановились и синхронно скинули с себя каждый свой угол сетки. Однако, грохота от удара не было. После этого гномы начали что-то монотонно бубнить, не всегда попадая в ритм друг друга. Каждый из гномов схватил камень, выпрямился, размахнулся и со всей дури запулил камень в стенку шатра. Глену показалось, что стенке в этом обстреле просто не выжить и шатер наконец обзаведется окнами. Но от каждого удара булыжника стенка просто отодвигалась все дальше и дальше, при этом притягивая за собой арену и трибуны. Следующие броски расталкивали другие стены. Куда камни падали после Глен не понимал. Но они не хлопали о пол. Точно исчезали где-то близко к земле.
Раскидав так камней тридцать, гномы повернулись к выходу. Один из гномов схватил сетку и весь квартет двинулся медленной церемониальной процессией.
Ну, можем репетировать. Что бы не мешать Фернанду, пока обойдемся без колесниц. Только по жонглируем кольцами.
А Фернанд будет репетировать трюк Блаватского?
У Лилии глаза на лоб полезли от удивления. Казалось, что Глен сказал такую эпическую глупость, что лучше бы ему прибиться на месте, закидав себя теми самыми булыжниками гномов. А главное, никто не делает скидку на неопытность Глена. Все считают, что раз он уже месяц в мире волшебников, то просто лишен права говорить глупости.
Что я не так сказал?! развел руками Глен.
Трюк Блаватского не повторяют. В жизни каждый может совершить трюк Блаватского лишь один раз, рискуя лишиться жизни. И поверь лишиться жизни это лучший из выходов. Боюсь, рассудок потерять нашему Фернанду просто обещано.
Но что же вчера все радовались, а не побеспокоились за Фенранда?
Видишь ли, в цирковом мире, не говоря уже о мире волшебников, каждый должен осилить Кульминацию Своего Рока. Ее еще называют Сделать Символ Судьбы. Еще Завязать Узел Розы. Еще Спилить Грани Алмаза. Еще
Понял, понял нетерпеливо прервал Лилию Глен.
В общем поэты-волшебники (к слову, в мире волшебства это одни из самых сильных магов), так вот, они вознесли Кульминацию Рока в тысячи метафор и воздали должное этому явлению в тысячи поэмах.
Так что это?
Ну, это Это типа наивысшего поступка, для которого ты рождаешься. Это когда ты раз в жизни, прочувствовав момент, озаряясь пониманием, делаешь самое большое свершение в своей жизни. Чаще всего крайне опасное. Утверждают, будто этот закон придумала сама смерть. Прошедший это испытание всегда вознаграждается чем-то удивительным.
Кажется Глен осознал суть, но не мог понять: как может разумное существо решиться подвергнуть себя крайней опасности? И тем более пока не находил в трюке Блаватского ничего устрашающего. Просто потому, что ничего не знал о нем.
Лия, так в чем ужас
Тс-с-с!
Но!
Т-с-с
Лилия обернулась. Мимо Глена и Лилии шел дядюшка Мортон, как всегда лучезарно улыбаясь и наслаждаясь репетицией Фернанда.
Господин Блаватский, заговорил дядюшка Мортон, все еще продолжая смотреть на Фернанда, совершая свой трюк, за мгновение случайно лишил себя тела. На арене оставался лишь его призрак, непонимающе смотрящий на зрителей. Но в итоге призрака засосала воронка Соарта. Это вроде как портал между небесами и пещерами утробного огня.
Глен ахнул.
То ли еще будет, встряла Лилия. Я вот слышала, что один из рискнувших сделать трюк Блаватского вызвал в мир чудищ, коих потом весь отдел магических неурядиц пытался поймать вкупе с Гельвегами.
Гельвеги это охотники на зло, пояснил дядюшка Мортон. Крайне неуютный народец. Мышцы, шрамы, кожаные одежды, змеи-татуировки, любящие по ночам ползать по лесу и летающие на стервятниках. Однако мир волшебства им обязан, они в свое время остановили пришествие взбесившихся горных троллей.
Тут, как ни в чем не бывало, дядюшка Мортон пошел к выходу с арены. Подобные выходки крайне возмущали Глена, но в то же время создавали ореол загадочности вокруг седовласого волшебника.
Лилия продолжила:
А еще один энтузиаст взорвал себя, пытаясь исполнить трюк Блаватского. А разлетелся он на кучку маленьких драгоценных камней. Обезумевшие зрители растаскали беднягу по камушку, Лилия при этом грустно улыбнулась, уставившись в пол. А еще где-то в Германии, кажется, есть больница святого Гюнтера, в которую поместили всех сошедших с ума. Тех, кто сошел с ума, пытаясь исполнить трюк Блаватского.
Лилия многозначительно замолчала.
Кажется, тебе удалось убедить меня в ужасности этого трюка. Глен ненароком уперся взглядом в Фернанда, распустившего в воздухе рыбок-звезд, то собирающихся стаей, то разлетающихся во все стороны.
Так, что-то мы засиделись, молодой человек, задорно резюмировала Лилия, локтем подтолкнув Глена в бок. Ну ка быстро на исходную!
Так они репетировали три часа до прихода Клауса и резкого, как всегда, появления Пупулы. Лилия пыталась научить Глена строить невидимые дорожки. До полетов мальчику еще далеко, но маленький невидимый мосток он уже умел выстраивать. Однако и сегодня Лилии придется самой строить невидимые дорожки и поднимать Глена в воздух.