Началось подумал Толбухин думая, что же предпринять.
Капралов глянув на комбрига, видя как у того в волнении задергались желваки, ответил офицеру особого отдела бригады.
Пока нет, пошлите вестового за назваными людьми пусть срочно явятся в штаб.
Слушаюсь! офицер хотел скрыться прикрыв дверь, но Капралов остановил его.
А этих двоих, он кивнул на Мазурова и Булыгина поместить на гауптвахту не давать не с кем разговаривать и передавать что либо.
Офицер кивнул и через минуту в комнату вошли он и двое автоматчиков. Они увели арестованных.
Капралов вновь присел за стол и достав пачку папирос закурил. Посмотрел на вновь задумавшегося комбрига и сказал.
Тех четверых необходимо допросить, ведь кто то подтолкнул Мазурова к написанию доноса и этот кто то враг.
Снова глянув на Толбухина вдруг улыбнулся.
Да не переживай ты так Иван, разберемся. Эти двое, которых я на гауптвахту отправил, молодые дураки, им бы языки за зубами держать, а не косточки начальству перемывать. Посидят немного, авось поумнеют, я так понял от них больше нечего не добьешься, может те сослуживцы с которыми они водку жрали, что вспомнят.
Наступила тишина, только за дверью слышался гомон голосов, да на улице послышался звук мотора и притормозившей у штаба бригады машины. Примерно через минуту в коридоре раздался топот сапог и в дверь постучались.
Войдите! разрешил Капралов засунув назад в портсигар очередную так и не раскуренную папиросу.
Дверь приоткрылась и в нее заглянул уже довольно пожилой сержант.
Товарищ полковник, обратился он к комбригу Толбухину.
Тут вызванные офицеры прибыли. Запускать?
Пусть входят, разрешил Иван обернувшись к двери.
Сержант, открыв дверь посторонился, давая дорогу четырем танкистам. Двое из вошедших были в черных местами в масленых пятнах комбинезонах, очевидно приказ немедленно явиться к комбригу застал их в тот момент когда они вместе со своими экипажами обслуживали технику. Самый старший по званию капитан одетый в подпаленный и кое где с заплатами полушубок козырнув доложил.
Товарищ комбриг вызванные вами офицеры второго танкового батальона прибыли, командир первой роты капитан Воробьянинов.
Толбухин мрачным взглядом оглядел вошедших офицеров и отошел в сторону уступая первым начать беседу с ними вставшему из за стола Капралову. Тот тоже внимательно осмотрел по отдельности каждого офицера вглядываясь им в глаза. После чего кашлянув начал задавать вопросы не обращаясь не к кому конкретно.
Тут недавно кое кто через чур сильно перебрал обмывая награды. Разговоры всякие вел, в том числе о начальстве ругая его по всякому.
Капралов не уточнил о каком начальнике именно шла речь, может о комбриге Толбухине, может о командующем корпусом генерал майоре Воронине, а может о заместителе командарма генерал майоре Вяземском который при случае мог провинившемуся в чем то офицеру и в ухо дать, а кулачки у Артура Николаевича не меньше той головушки в которую прилетело. Правда заместитель командующего армии бил не со всей силы, так для профилактики, зато после такого внушения все команды и распоряжения исполнялись в срок и без допущения ошибок. Но судя по всему надо было брать выше, так оно и оказалось.
И так товарищи кто из вас написал донос на командующего армией генерал лейтенанта Кропоткина?
Капралов не стал ходить вокруг да около, ведь наверняка офицеры слышали жалобы капитана Мазурова о том, как командарм пользуясь своим положением увел у того девушку, рассказ старшего лейтенанта Булыгина о его первом бое в котором он отличился, а вот командарм повел себя подозрительно приказав нацепить на свой танк фашисткий флаг, не иначе как струсил.
Таких вопросов танкисты не ожидали и потому были этим ошарашены и стояли молча временами переглядываясь друг с другом.
Чего молчите товарищи офицеры, думаете, я несу околесицу, обвиняя вас в том, что кое кто из вас послушав разговоры двух пьяных дураков, решил написать вот эту писульку, особист помахал перед танкистами листком с доносом точно так же, как перед этим махал перед Мазуровым и Булыгиным.
Первым заговорил Воробьянинов, вероятно опять потому, что был старший по званию.
Да не писали мы ничего такого, у нас и мыслей не было, да еще на командарма.
Капитан потупился, да разговоры были, виноват.
Я первый о том начал, в смысле о «подвигах» капитана Мазурова, тот постоянна хвастался своими «победами» на женском фронте, то связистки, то медсестрички то из БПХ «банно прачечное хозяйство». А недавно опять в санбат зачастил якобы из за ранения на перевязку, хотя её и у нас в бригаде можно было сделать. Сразу понятно стало новая пассия завелась, ну я и поинтересовался у начштаба, как у него дела на любовном фронте, ну тот и поведал о своей неудачи и кто в этом виноват. Ну, мы только посмеялись, нашла коса на камень, а тут этот новенький в разговор влез, ему видно много пить нельзя, и давай про свои подвиги рассказывать, как он в первом же в бою побывал и не струсил, а вот командарм чего то осторожничать стал. Приказал прицепить на антенну своего танка немецкий флаг и лишь только тогда пошел в бой.
Капитан Воробьянинов вдруг улыбнулся.
А здорова наш командующий придумал. Немцы тогда нашу бригаду со всех сторон в городке прижали, начал рассказывать танкист. Боезапас кончается, горючие на исходе, ну думаем хана нам, а тут он с этими новыми танками и прям в тыл к ним заходит. Немцы пока разобрались в чем дело потери понесли и не до нас стало, а тут штурмовики налетели и дали им прикурить.
То есть, действие генерал лейтенанта Кропоткина ты считаешь верным? перебил его Капралов.
Да что я, все мы так считаем! капитан посмотрел на своих товарищей.
Те согласно закивали головами.
Врага нужно бить всеми возможными средствами в том числе и хитростью, высказался капитан.
Но кто то из вас все же послал на моё имя этот донос, охладил его пыл особист. Причем составил грамотно, если бы лично не знал генерала Кропоткина, сам бы отослал эту бумагу на «верх» и начал следствие. Впрочем следствие и так начал ищу среди вас доносителя, и думаю, что найду.
Выбор то не велик, кроме вас шестерых в той пьянке никто больше участия не принимал.
Почему шестерых? заговорил вдруг до этого молчавший другой ротный старший лейтенант Шишковец.
Там еще наш батальонный старшина был Конюхин, как же без него у него же и спирт и тушенка все НЗ на нем.
А ведь верно подхватил его Воробьянинов был старшина, только он больше в сторонке держался, это мы свои награды обмывали, а у него повода не было в боях не участвовал.
Что за человек этот ваш старшина? спросил у танкистов Капралов, вновь достав из кармана портсигар и достав папиросу, в этот раз закурил.
Жмот еще тот, зимой снега не выпросишь, высказался о нем Воробьянинов. Вот ребята из моей роты все молодые, им еще расти и расти, ну в бою перенервничают, а чтобы успокоится НЗ свой оприходуют, ведь после боя коль жив остался перекусить самое то, а обед там или ужин пока подвезут. Ну, а на всякий случай продовольственное НЗ в танке должно быть все это понимают, а старшина нет. НЗ выдавалось выдавалось, а что с ним случилось старшину не волнует, с раздражением высказался капитан. Он не стал уточнять, что в НЗ входила так же фляжка со спиртом. Ведь довольно часто танкистам приходилось выскакивать из горящего танка, получать сильные ожоги, а значит болевой шок. А хоть как то унять боль можно только выпив спиртного и чаще бывает им делится другой экипаж ведь свой НЗ из горящего танка вряд ли успеешь прихватить. Но этого Капралов не стал уточнять прекрасно зная, как бывает коротка жизнь танкиста, приходилось видеть, что остается от экипажа сгоревшего танка.