Он откашливается:
Да, детектив-констебль Эверетт, вы правильно угадали. Проблема действительно такого рода.
Эверетт достает свою записную книжку. Пусть Куинн играет роль взрослого дяди, но кто-то же должен выполнять тяжелую работу.
Возможно, я смогу записать какие-то детали? Как я понимаю, никто не нуждается в срочной медицинской помощи?
Рейнольдс быстро и резко мотает головой.
Нет, ничего такого.
Куинн на своем стуле сдвигается чуть-чуть вперед; он явно чувствует, что надо перехватить инициативу.
Вам, как руководителю колледжа, была подана официальная жалоба?
Рейнольдс кивает:
Соответствующее внутреннее разбирательство будет обязательно запущено, как того требуют университетские правила, но я решил, что обстоятельства дают право на немедленное обращение к гражданским властям.
Звучит так обтекаемо, будто эту фразу «копипейстнули» из учебника по политике равенства и разнообразия. Рейнольдс старается прикрыть свой зад, это точно.
Ясно, говорит Куинн. Возможно, вы все же ознакомите нас с «проблемой» так, как понимаете ее вы. Вы сказали моему коллеге в Сент-Олдейте, что дело касается кого-то из ваших студентов, так?
Рейнольдс принимается теребить что-то на столе.
Студента последнего курса. Он один из лучших. Был переведен сюда из Кардиффа в начале осеннего триместра. Директор смотрит на Эв и указывает на ее записи. Другими словами, в октябре.
«Вот уж спасибочки, думает она. И правда, откуда отребью вроде меня знать такое?»
А кто еще причастен?
Рейнольдс мрачнеет:
Боюсь, другая сторона один из профессорско-преподавательского состава колледжа.
Это не вызывает удивления. У Эв точно нет, причем не только потому, что она проходила обучение по борьбе с сексуальными преступлениями.
Ясно, говорит Куинн, который вот-вот потеряет терпение, если они продолжат ходить вокруг да около. Возможно, было бы проще, если б мы напрямую поговорили с причастными сторонами?
* * *
Тебе подлить еще вина?
Эрика Сомер поднимает голову, щурясь на яркое солнце. Она сидит на террасе дома Джайлса Сомареса. Три рыбацких домика, прилепившись друг к другу, образуют длинное приземистое строение с побеленными стенами, отполированными каменными полами и окнами, выходящими на Саутгемптон-Уотер. В доме прохладно и легко дышится, но здесь, снаружи, солнце палит нещадно. Хорошо хоть, что поднялся легкий ветерок; в устье реки, среди танкеров, идущих к нефтеперерабатывающему заводу, под напором ветра клонятся четыре или пять маленьких яхточек. Сомер никогда не ходила под парусом и никогда не мечтала об этом, но у нее вдруг возникает настоятельное желание оказаться там, в открытом море, самой по себе. Чтобы не было никого, о ком стоило бы думать, кому надо было бы отвечать на вопросы. Просто быть в полной власти течения и яркого голубого воздуха. Это всего лишь мгновенный порыв, и вслед за ним приходит укол раскаяния. Она должна бы быть благодарной за то, что находится здесь в этом замечательном доме, с Джайлсом, который вложил столько усилий в эти выходные и не портит их ей, каждые пять минут рассказывая о своих «подвигах», как это сделали бы другие парни. Он купил ее любимое вино, расставил цветы в спальне, повесил свежие полотенца в душе. День был прекрасный, а потом был замечательный обед. В буквальном смысле. Рассыпчатый белый сыр, золотистая, посыпанная розмарином и солью фокачча, спелый инжир, прошутто, кубики темно-оранжевого желе из айвы стол просто просился на фото для #foodporn[12].
Эрика качает головой: ее бокал, в который Джайлс подлил вина более получаса назад, почти полон.
Он сдвигает очки на лоб, чтобы посмотреть ей в глаза.
Все в порядке?
Она быстро кивает, тянется за бокалом.
Да, все отлично; просто чувствовала себя немного не в своей тарелке, вот и все.
Он садится рядом с ней:
Мы не обязаны сегодня никуда идти, если тебе не хочется. Но в прошлый раз, когда мы были здесь, ты сказала
Нет, перебивает Эрика. Я хочу пойти. Пожалуйста, перестань суетиться.
Она отводит взгляд, смотрит на воду, на чаек, на качающиеся лодки. На что угодно, лишь бы не видеть боль и недоумение в его глазах.
* * *
Адам Фаули
7 июля 2018 года
15:17
Хилари Рейнольдс не первое должностное лицо, с которым мне приходится сталкиваться по работе. Директора, ректоры, начальники подчиненные им учреждения могут различаться, но они все приобрели идеальный лоск; ту самоуверенность, которая приходит с обедами за отдельным столом в студенческой столовой, с полностью укомплектованным штатом обслуги и с огромными возможностями поступать по-своему. Рейнольдс ничем не отличается; во всяком случае, на первый взгляд. Мне хватает мгновения, чтобы понять, как много тревоги скопилось в этом помещении. И кто ее излучает.
Он в дальнем углу, привалился к оконной скамье. Ему, вероятно, двадцать два двадцать три года; бледная кожа, рыжеватые волосы, обесцвеченные на концах. На одном предплечье темная татуировка: что-то остроконечное и зловещее, как венецианская маска. Он выше меня и шире в плечах. У него фигура спортсмена; я бы сказал, что он играет в регби, если б меня спросили.
Инспектор Фаули, говорил Рейнольдс, легонько кашляя. Я благодарен, что вы смогли присоединиться к нам. Это Калеб Морган. Он с математического факультета, работает над алгеброй линейно сжатых объектов для крупномасштабного машинного обучения.
Снисходительно и неинформативно; я вынужден отдать должное Рейнольдсу что касается несущественной информации, у него это получилось мастерски.
Вероятно, Куинн чувствует мое раздражение, потому что быстро вступает в разговор:
Поступило заявление о сексуальном насилии, босс.
Я удивленно смотрю на него. В какие игры он играет, черт побери? Это работа полиции сто один[13] сначала собираются факты, и только потом начинается общение с преступником. Я имею в виду, все факты.
Что тут происходит? Тебе не кажется, что следует сначала поговорить с жертвой?
Куинн краснеет:
Кажется, он и есть жертва.
Я поворачиваюсь и смотрю на Моргана. Взгляд его бледно-голубых глаз прикован к моему лицу, и я чувствую, как тоже краснею. Приглядевшись, вижу багрово-красную отметину на его шее. И пусть это идет вразрез со всеми вызубренными правилами, со всем, что нам вдалбливают в последнее время, но я не могу не думать этот парень ростом шесть футов и два дюйма, с мощной конституцией защитника наверняка мог бы и защитить себя
Итак, говорит Рейнольдс, глядя сначала на Куинна, потом на меня, теперь, когда мы все выяснили, вы, я полагаю, захотите побеседовать с профессором Фишер?
Эв бросает на меня быстрый взгляд:
Профессор Фишер руководитель мистера Моргана
Рейнольдс обрывает ее.
Я бы, конечно, предпочел, чтобы вы проводили беседу вне территории колледжа, особенно если учесть, что инцидент имел место не здесь. Профессор Фишер проживает по адресу Монмут-хаус, Сент-Люк-стрит, говорит он, откидываясь на спинку кресла. Сегодня суббота, так что вы наверняка застанете ее дома.
Ее?
Обидчик Моргана женщина?
* * *
Алекс Фаули прощается со своей сестрой. На то, чтобы запихнуть в машину собаку и мальчишек причем собаку запихивать было проще, ушло полчаса. Джерри уже сидит за рулем, и ему не терпится выехать до того, как кто-то из сыновей решит в третий раз сбегать в туалет.
Нелл обнимает сестру и крепко прижимает к себе.
Ты ведь скажешь, если тебе что-нибудь понадобится, да?
Со мной все хорошо, честное слово. Адам просто прелесть.
Нелл отстраняется:
Ты в том смысле, когда не рвется на работу в свой выходной?
Он не виноват. Работа такая.
Нелл морщится:
Ты мне не рассказывай я знаю его почти столько же, сколько ты.