Впрочем, в следующее мгновение у меня отлегло от сердца.
Мне понравилось твоё письмо. Оно было весьма убедительно, поэтому я готов сопроводить тебя, хотя обычно не беру клиентов в такую погоду, слегка запальчиво сообщил Авалати.
О-о-о! Прекрасно! В глубине души я всегда подозревала, что эпистолярный жанр это моё. Тогда какой план?
Мы отправляемся сегодня в полночь, после того, как взойдёт Игольчатая звезда. Я буду ждать у ворот трактира. Если тебя укачивает возьми какие-нибудь леденцы. Мой кэб маленький и его будет трясти на перевалах. И да с нами поедет ещё один путешественник.
Такой же убедительный, как я? с улыбкой прищурилась я.
Нет, Силграс с шумом выдохнул. Ещё хуже. В смысле лучше. В смысле Ты поняла.
Мы ещё немного поболтали. В ходе разговора мастер Силграс оставался всё таким же насупленным: судя по всему, у него просто был такой характер типаж «бука» во всём своём великолепии. Наконец, рассмеявшись настроение у меня было превосходным, я по столешнице придвинула ему монеты, запрошенные для предоплаты.
Не опаздывай и наберись сил, сказал Силграс перед тем, как уйти. Путь будет долгим.
* * *
Минутная стрелка старинных часов в моей комнате показывала без четверти полночь, когда я перекинула через плечо сумку (люблю путешествовать налегке; всё необходимое покупаю по ходу дела) и вышла из номера.
Припозднившиеся гости ужинали, перекидываясь шутками и игральными картами, Шофри протирал глиняные бутылочки с травяными ликёрами.
Уже уезжаете? Жаль. Да поцелует вас владыка горных дорог, госпожа Страждущая! пожелал он мне на прощанье.
Именно так звучит общепринятое в Норшвайне напутствие. Помимо него, тут популярны такие фразы, как: «Да не приглянешься ты ледяной леди!», «Да услышишь ты шёпот ручьёв и трав!», «Да обнимет тебя господин ночных туманов!» и, конечно, ёмкое: «Упаси тебя от Лешего».
Все эти и многие другие благословения связаны с так называемыми альвами. Альвы это около дюжины могущественных сущностей, испокон веков живущих в землях Норшвайна. Кто-то считает их духами, кто-то чудовищами, кто-то колдунами полагаю, что истина, как всегда, где-то посередине. Так или иначе альвы активно участвуют в жизни графства: один требует называть в честь него детей, родившихся на рассвете, другая регулярно превращает живых людей в своих призрачных слуг. И так далее. Что ни говори, а у каждой страны есть свои причудливые обитатели, наследившие в её истории так, что мама не горюй.
Это радует: мир такой интересный! Но и пугает: ведь ты никогда не знаешь, от какой ещё загадочной сущности огребёшь.
Дождь наконец-то кончился. Небо расчистилось, и даже туманная дымка застенчиво ускользнула в ущелья. Дотоле скрытый пейзаж явил себя во всей красе.
Я застыла на крыльце трактира, любуясь.
Осколок луны и созвездия на своей бархатно-чёрной подушке казались невыносимо близкими. Город спал, убаюканный их драгоценной песней, а горы вокруг высились острыми ножами, будто пытались сберечь какое-то сокровище. Среди них, бесконечно-тёмных в ночи, выделялся ярко-белый пик Осколрог ледник-альбинос, наверное, чувствующий себя ужасно одиноким.
От поэтического созерцания природы меня отвлекла внезапно распахнувшаяся дверь сеновала, пристроенного к гостинице.
Дикий скрип, удар, чьё-то бормотание и дохнувшее изнутри карамельное тепло.
На улицу шагнул высокий стройный мужчина в голубом плаще. В руке он сжимал саквояж, щедро украшенный разноцветными лоскутками ткани.
Ох! Аллилуйя! воскликнул чужак в никуда. Сеновал, ничего личного, но я рад, что мы с тобой расстаёмся.
Ага. Вот, кажется, и мой попутчик.
Мужчина закрыл сарай, утешительно бормоча ему что-то вроде: «Ты, главное, помни, что в целом ты очень хороший, дело не в тебе, а во мне» и наконец повернулся в мою сторону. Из-под опущенного капюшона было видно только нижнюю часть лица весьма привлекательную.
Обнаружив, что у его воркования с сеновалом были свидетели, путешественник на мгновение застыл. А потом отмер и застыл заново, на сей раз прицельно глядя куда-то в район моих сапог. Очень медленно его губы расплылись в некоей понимающей улыбке. Он сбросил капюшон и поднял голову.
Я даже назад отступила.
Никак не ожидала такого всплеска яркости в темноте! Огненно-красные волосы, рассыпавшиеся по плечам, горящие синие глаза, румянец энтузиазма на красивом лице.
Неужели он тоже из Шолоха? Чем-то ужасно родным и лесным веет от этой жизнерадостной красочности!
Между тем незнакомец сдул упавшую на лицо прядь волос и целеустремлённо направился ко мне.
Берти Голден-Халла! непререкаемо представился он, протягивая руку.
Нет, судя по акценту, всё же не шолоховец.
Тинави из Дома Страждущих! бодро отозвалась я.
Я так понимаю, сейчас мы вместе будем совершать побег. Улыбка господина Берти не умещалась на лице. Мастер Силграс сказал вам про леденцы от укачивания? Я стащил горсть из гостиницы. Могу поделиться.
О, прах! Я тоже стащила. Причём последние.
Ну вот, Шофри нас возненавидит, цокнул языком Берти.
Хорошо, что мы уезжаем, получается, я развела руками, и мы рассмеялись.
Этот смех был полон облегчения. Думаю, в каждом из нас живёт древний липкий страх наткнуться на ужасного попутчика, от которого просто некуда будет деться. Мучительные часы пыток! Сейчас страх не оправдался, так что я мысленно возносила хвалу своей удаче. Господин Голден-Халла явно занимался тем же.
Как раз в этот момент у трактира притормозил кэб, запряжённый одной лошадкой.
Карета была необычайно маленькая: в Шолохе её бы сразу цинично обсмеяли перевозчики-кентавры, причём максимально обидными словами (чем-нибудь типа «свистулька»), но здесь, среди гор, такой размер казался вполне рабочим. Самое то лавировать на узких, почти отвесных дорогах.
С ко́зел спрыгнул мастер Силграс Авалати, всё в той же чёрной мантии с серебряными узорами. Как и днём, он выглядел замкнутым и слегка насупленным.
Привет, возница открыл дверцу кэба и указал на предназначенный для багажа люк. Вещи можно убрать сюда.
Но отсек оказался таким маленьким, что туда влезла только моя сумка. А вот саквояж Берти нет. После этого мы потратили некоторое время на то, чтобы придумать, как нам сложиться в наиболее удачный пазл в этом крохотном кэбе, рассчитанном скорее на одного полного человека, чем на двух худых плюс багаж.
Мастер Силграс стоял у открытой дверцы и жевал какую-то булочку, выжидательно наблюдая за нашей вознёй.
В итоге мы с Берти кое-как устроились на противоположных сиденьях, сняли обувь и перекинули ноги через проход. Саквояж уместился на полу. Уже сев, мы поняли, что не сняли плащи, в которых по пути наверняка будет жарко. Разоблачаясь, мы то и дело стукались коленками и локтями, а один раз я так приложилась затылком, что искры заплясали у меня в глазах.
Мастер Силграс продолжал сосредоточенно жевать.
Когда кэб, обретя равновесие, наконец перестал шататься, он изрёк:
Я забыл сказать, что в ящиках под сиденьями есть подушки и пледы. С ними спать будет удобнее. Достанем?
Да ты издеваешься!..
Я думаю, обойдёмся, увидев непростую гамму эмоций на моём лице, протянул Голден-Халла.
Силграс без лишних комментариев захлопнул дверцу и вскарабкался на своё место. Послышался его резкий посвист, щелчок кнута и вот карета уже покатила вниз по улице.
Отодвинув шторку, я смотрела на то, как мелькают за окном ночные огоньки Врат Солнца. Голден-Халла делал то же самое, и в стекле я видела его отражение.
Тинави, поймав мой взгляд, он улыбнулся, обычно я не делаю таких предложений в первые полчаса знакомства, но Давай перейдём на «ты»? Как по мне, это самоотверженное, плечом к плечу, сражение с кэбом сблизило нас быстрее, чем смогли бы светские разговоры. Как-то глупо «выкать» человеку, которого только что бил коленкой в живот.