Даже пошевелиться страшно. Я сижу, прилипнув к спинке кресла, и смотрю перед собой.
Салон освещает лишь свет сенсорного экрана.
Ты чего притихла? Гирш ухмыляется. На фиг ты мне не сдалась. Успокойся уже.
Дверь хлопает, и я медленно поворачиваю голову. Ян вышел на улицу. По тлеющему красному огоньку я понимаю, что он курит. Притягиваю колени к груди, скинув кроссовки, и наблюдаю за тем, как его тень перемещается вдоль машины. Туда-сюда.
Мой телефон включен, но сим-карту я выбросила. Интересно, что сейчас делают мама и бабушка? Не думать! Это не мои проблемы.
Вытягиваю шею и вздрагиваю. Гирш открывает дверь сзади и откидывает спинки кресел так, что пространство позади превращается в широкое спальное место, захватывая область багажника.
Я спать. На кнопку щелкни, выруби зажигание.
Так и делаю.
Гирш укладывается сзади. Я слышу его дыхание, потому что в машине становится максимально тихо.
Просидев около получаса в одной позе и осознав, что он и правда уснул, выбираюсь из машины, чтобы сходить в туалет.
Брожу по полю в поисках хоть каких-то кустов, но, так и не отыскав ничего подходящего, писаю посреди поля. Главное подальше от машины.
Когда возвращаюсь обратно, толком и понять ничего не успеваю. Темный рычащий силуэт появляется словно из ниоткуда. Я бегу, визжа на все поле, потому что за мной несется огромная псина. Она лает и вот-вот вцепится мне в ногу.
Я-а-а-ан! падаю, зацепившись за что-то, и ору как ненормальная. Ян!
Огромная черная собака пока только рычит, иногда срываясь на лай. Стоит прямо надо мной, а ее слюни капают на мое плечо.
Ян, конечно, мне не поможет. Я полная дура, что рассчитываю на спасение.
Паника захлестывает с двойной силой. До машины буквально два метра.
Чего ты оре
Он открывает дверь. Пес тут же срывается с места.
Сука!
Гирш матерится. Собака с диким рыком бросается на него, а откуда-то сбоку слышится мужской голос.
Фу, Фрэнки. Фу!
Он меня укусил, это уже Гирш орет. Блядь, какого хрена, Ника!
Глава 12
Ян
Фу, Фрэнки. Нельзя.
Какой-то деревенский олух наконец отгоняет от меня свою шавку. Ногу простреливает едкой болью.
Как-то в детстве меня уже кусала собака, после мать таскала на уколы от бешенства, как по расписанию. Прекрасно просто!
Стискиваю зубы, трогаю место укуса, отчетливо чувствуя запах крови.
На хрена ты туда поперлась? ору на Малинину.
Я, мне надо было.
Она сидит рядом со мной и зачем-то трогает мое плечо.
Могла у машины поссать. Бесишь.
Ребята, вы на частной территории, раздается голос хозяина шавки. Я частенько отпускаю Фрэнка побегать ночью. Хорошо, что сегодня вышел за ним следом, иначе одним укусом ты бы не отделался.
Вот спасибо, бросаю зло.
Нужно обработать рану.
Ян, он прав, причитает Ника.
Отвалите от меня.
Терпеть не могу всю эту жалость и повышенное внимание там, где оно на фиг не уперлось. Не отвалится у меня нога.
Поднимаюсь, резко вбирая в себя побольше воздуха. Место укуса печет.
Давай, парень, за руль сесть сможешь?
Смогу, закатываю глаза и, обогнув машину, прихрамывая на левую ногу, сажусь за руль.
Ника забирается следом. Мужик со своим псом садится назад с таким видом, будто я их приглашал. Рядом с хозяином этот черный монстр помалкивает. Короче, ведет себя прилично, будто минуту назад не собирался отъесть у меня полноги.
Езжай прямо по дороге, я скажу, когда свернуть.
Минут через десять мы оказываемся у дома за высоким забором. Он такой тут не один. Деревня уходит вглубь от трассы, поэтому с дороги ее не увидишь. Только поля.
Малинина сидит молча. В дом тоже заходит без слов.
Это какая-то месть, да? спрашиваю у нее вполголоса.
Глупость округляет глаза и качает головой в отрицании.
Я не специально
Видимо, удача на твоей стороне сегодня, бросаю зло и сажусь на диван.
Мы вошли в дом через кухню. Хозяин оставил пса во дворе, а следом принес аптечку.
У тебя выпить есть? спрашиваю, промачивая вату спиртом из стеклянной колбы. Нормальное что-нибудь.
Водку будешь?
Давай. Я Ян, кстати.
Егор, мужик пожимает мне руку. Вы чего в полях забыли? Как ты умудрился ее одну ночью прокараулить? У нас места не особо людные, но опасностей и без этого хватает.
Перевяжи, шиплю на Нику, и она хватается за бинты.
Твой монстр привит? кошусь на Егора.
Привит. Привит. Держи, протягивает мне стопку и следом наливает себе.
Пью залпом. Морщусь от горечи и возвращаю стопку на стол. Ника к тому времени уже завязывает бантик.
Ты еще блестками укрась.
Хватит на меня орать, подает голос и давит пальцами прямо в место укуса.
Ай. Дура, что ли?
Сам дурак! Спасибо, что отогнали собаку и помогли, обращается уже к Егору.
Чернявый мужик кивает. На вид ему лет сорок, может чуть больше.
Вы туристы?
Ну почти.
Можете на ночь остаться.
Спасибо, Малинина ему улыбается и помогает убрать аптечку.
Только комната у нас свободная одна.
Он поспит на диване, вот тут, снова Ника.
Сама поспишь на диване. Комната где?
Егор какого-то хрена лыбится и показывает рукой на дверь.
Ага. Спасибо, киваю и поднимаюсь с места.
Глупость идет следом, правда, сначала рассыпается в благодарностях перед хозяином дома.
Распахиваю дверь, быстро осматриваясь в полутьме. Здесь одна кровать, две тумбочки и куча книг на полках. Супер, спать в пыли от этой макулатуры.
Заваливаюсь поперек кровати, наблюдая за Малининой. Она подходит к окну, смотрит куда-то вдаль и громко вздыхает.
Ты заметила, что даже по нужде без проблем сходить не можешь?
Отстать от меня.
Она стягивает кофту и ложится на самый край. Моя башка теперь почти упирается в ее спину. Отодвигаюсь, растягиваясь в длину кровати, и завожу руки за голову.
Глупость долго вертится, а потом забирается под покрывало.
Я из-за тебя, между прочим, теперь почти инвалид.
Мало тебе.
Она так резко поворачивается, что мне на мгновение кажется, что сейчас опять зарядит по морде. На инстинктах даже чуть отшатываюсь в сторону.
Ты, скорее, станешь инвалидом за свой длинный язык.
Ты не первая, кто мне это говорит.
И не последняя, уж поверь.
А говорила, что у меня с эмпатией проблемы. Я почти при смерти, а ты на меня еще и орешь, говорю с наигранным возмущением.
Малинина молчит. Лежит на спине. Либо в потолок пялится, либо уснула там, что ли?
Ну и хрен с ней. Закрываю глаза, чувствуя, как боль медленно отпускает.
Просыпаюсь от духоты. В комнате уже светло.
Приоткрываю один глаз, чувствуя, как затекла рука. Приподнимаю голову. Малинина подкатилась максимально близко. Ее голова лежит на моем предплечье, а моя нога закинута ей на бедро. Шикарно просто.
К утреннему стояку примешивается еще и то, что Никина задница упирается в мой член.
Если она сейчас проснется, то начнет верещать так, будто ее тут режут.
Медленно вытягиваю из-под нее руку и убираю свою ногу. Перекатываюсь на спину и еще минут пять пялюсь в озаренный солнечными лучами потолок.
Беру с тумбочки телефон. Семь утра. Я в этой глуши позже девяти еще ни разу не просыпался.
Свой старый телефон вместе с сим-картой я оставил в том же торговом центре, где купил этот, после того как снял деньги. Не очень хочется, чтобы папа вычислил меня так быстро.
Глупость начинает шевелиться, и я на автомате задерживаю дыхание и прикрываю глаза.
Она осторожно сползает с кровати и топает к двери. Выходит из комнаты, бросив на меня взгляд, это я вижу через едва приоткрытые веки.
Когда сам выползаю на улицу, потому что в доме к тому времени никого не оказывается, Ника с улыбкой на лице помогает какой-то тетке нарезать овощи на летней кухне. Судя по всему, это жена этого Егора.
Доброе утро, женщина взмахивает рукой, и на моем лице вырисовывается кривая улыбка.
Ага, доброе, как же. У меня из башки до сих пор не выходит мысль: это был только утренний стояк, и Глупость тут не при чем?