Ну, коммунары, готовы вопросы? в отличие от нормальных лекторов, я не заканчивал лекцию ответами на вопросы, а начинал.
Так я давал детям время на осмысление того, что я рассказал в прошлый раз. Повод лишний раз подумать во время дежурств или трудовой практики. Это вряд ли сработало бы в моём бывшем срезе там слишком много медийных раздражителей и отвлекающего информационного шума, да и мотивация к познанию целенаправленно блокируется специальными педагогическими приёмами. Впрочем, там бы я и не смог преподавать. Я не переоцениваю свои педагогические способности.
В Коммуне же моя лекторская деятельность шла по разряду «общественной нагрузки» самое обычное здесь явление. Почти все кроме основной занятости делали ещё что-то общеполезное от разведения цветов на газонах и постройки детских площадок до спортивных секций и технических кружков. Ну и лекции, да те, кому было что рассказать детям, и кто умел это делать более-менее складно, выступали этакими «учителями-общественниками». На этом фоне я стал публичным лектором по расплывчатой теме «материнский срез как там чего вообще», постоянно сползая на более абстрактные аспекты из области истории, социологии, антропологии и философии. А всё благодаря детским вопросам, дисциплинировано записанным в тетрадочках карандашиками. Вопросам иногда наивным, но от этого не менее глубоким.
Вы вчера говорили, что люди всегда воевали, и это для них нормально. А почему люди не могут не воевать?
Доброе утро, Настя, поприветствовал я белобрысое чудо, неизменно сидящее прямо перед лекторской кафедрой. Это довольно сложный вопрос. Я хотел рассказать сегодня немного о другом, но, если всем интересно, можем обсудить и его.
Интересно, интересно, расскажите про войну! раздались голоса в аудитории.
Не знаю, как здесь обстоит дело у штатных учителей давно собирался выяснить, да как-то недосуг, но у меня как у «общественника» никакого «учебного плана» нет. То есть, могу рассказывать именно то, что детям интересно в данный момент. А поскольку сейчас у всех в голове война то неизбежно будем возвращаться к ней снова и снова. Чем дальше я на это смотрю, тем отчетливее вижу, как быстро она меняет стерильный «заповедник хороших детей», которым до недавнего времени была или, по крайней мере, казалась, Коммуна. И, чёрт меня побери, как же мне это не нравится! Здешнее небольшое общество не выработало иммунитета к идеологическим вызовам внешней агрессии, и война его необратимо изменит. Нет, определённо, её надо как можно быстрее заканчивать!
Что такое война? начал я ab ovo Давайте запишем определение: «Война является коалиционной внутривидовой агрессией, которая связана с организованными конфликтами между двумя группами одного и того же вида».
Дети послушно заскрипели карандашами в тетрадках.
Ключевые слова «коалиционная» то есть, в условиях объединения групп для общей цели, и «внутривидовая» то есть, в пределах одного биологического вида. И то, и другое по отдельности встречается в природе довольно часто и совместные действия (например стайная охота), и внутривидовая агрессия (конкуренция из-за самок, к примеру). Но сочетание этих двух явлений характерно только для двух групп животных. И одна из них приматы, к которым относимся и мы.
А вторая? спросил кто-то из детей.
Муравьи, ответил я. В этом мы на них похожи больше, чем на любых других живых существ.
Ничего себе вздохнул спросивший, а я невольно задумался о том, есть ли тут муравьи. Хотя они везде есть, наверное. Живучие твари. Совсем как люди.
Но муравьи отдельная история, а что касается приматов Учёные считают, что разум развился в человеке в первую очередь как средство социального взаимодействия. Инструмент манипуляции соплеменниками, позволяющий передавать свои гены дальше не только самым сильным, но и самым умным. Альфа-самцом, а потом и вождём племени, становился не тупой амбал, а тот, кто смог объединить вокруг себя других и уговорить их на совместное отстаивание интересов. То есть, создавший условия для коалиционной внутривидовой агрессии.
Так что ответ на вопрос «почему люди воюют» простой: «потому что они люди». Война является нашим базовым видовым признаком. Неизбежным порождением нашего разума. Обратной стороной нашей способности объединяться, дружить и работать вместе.
Неужели нельзя просто договориться? спросила расстроенная Настя.
Можно, утешил её я. История знает множество примеров, когда племена и даже целые народы забывали про свои распри и объединялись.
И что для этого нужно?
Общий враг!
На выходе из аудитории меня поймал Борух.
Интересно рассказываешь, даже я заслушался, сказал он таким неопределённым тоном, что я напрягся.
Что-то не так?
Нужно ли впаривать детишкам этот взрослый цинизм? Оно, конечно, всё чистая правда: и жизнь не пикник, и мир не полянка с цветочками, и люди те ещё поцы, но не в этом же возрасте?
Знаешь, Борь, давать ребёнку ложные сведения об устройстве мира это, как по мне, просто предательство. Это как карта минных полей с ошибками. Мир достаточно опасен сам по себе, не надо усугублять. Обычные песни: «на нас хороших-идеальных напали злые-мерзкие они!» им и без меня споют. Да уже спели, чего там.
И правильно. Так и надо. Врага расчеловечивают, чтобы проще убивать. Рефлексии ни к чему, дело военное.
С одной стороны ты прав, признал я. А с другой вот эта накачка потом так аукнется Не хочу, чтобы они стали поколением «детей войны». Это очень многочисленное поколение, и оно навсегда изменит Коммуну. Мне кажется, этого ещё никто толком не понял.
Ну да, хмыкнул Борух, один ты знаешь, как правильно Родину любить. Вот смотрю я на тебя и каждый раз удивляюсь такой циник и мизантроп по убеждениям, и такой наивный романтик в душе.
Чего это «наивный»? обиделся я. Я реалист!
Хреналист, обидно засмеялся майор. Вот ты про «многочисленное поколение» сказал, а почему оно такое многочисленное? Не задумывался?
Ну, замялся я, демографическая политика Совета
Ой-ой, я вас умоляю! Ну, ты же инженер в анамнезе, математику знать должен. Посмотри, сколько здесь детей лет двенадцати-четырнадцати, и сколько женщин возраста тридцать плюс. И посчитай хоть на пальцах, а хоть на компьютерах своих сколько каждая из них должна была родить в те три года? Ну?
Я так навскидку не могу
Вот я и говорю наивный ты, писатель, как чукча в чуме. Ни хрена вокруг себя не видишь, ещё меньше понимаешь, но, конечно, окромя тебя мир спасать некому
Вот сейчас обидно было, да. И ведь главное цеплялся мой глаз за эти цифры, но как-то в голову не вошло. Нет, никакая «демографическая политика» не могла дать такого пика. Кстати, не слишком ли разнообразен фенотип у здешних детишек? Исходно в Коммуне были почти сплошь русские да евреи (русские евреи всегда больше русские, чем евреи). И редкие исключения, вроде Вазгена и Мигеля, которого Борух из вредности и принципа так и звал «Хулио». Но при этом среди детей только что совсем чёрных негров нет. Вот, скажем, моя белобрысая любимица Настенька вообще не пойми какой типаж. Белая, как мрамор, незагорающая тонкая кожа, прямой тонкий нос, высокий чистый лоб, волосы цвета полярного снега, такие светлые, что кажутся седыми, и глаза цвета морского льда. Вырастет будет Снежная Королева, разбивающая глазами-льдинками мужские сердца. Очень, очень необычная девочка. А ведь ни одного взрослого коммунара, который годится ей в родители, я не видел! Генетика, конечно, штука сложная, она могла уродиться в какую-нибудь прабабку носительницу последствий призвания блондинов на Русь, но среди детей было немало мулатов, азиатов и даже странных ребят типажа, пожалуй, полинезийского. Эти-то откуда взялись?