Прости, милый. Но это правда, сказала мама и обняла меня.
Вечером, когда батя вернулся с работы, мама устроила ему взбучку. Я в первый раз видел, как он плачет и просит прощение у мамы. Он обещал больше нам не врать, а я чувствовал себя маленьким дебилом, которого обманули и который был рад быть обманутым. Мама была права я еще маленький, пора взрослеть и становится мужчиной. Пора умнеть. То есть, становится умнее. То есть постараться стать умнее. Как-то так.
В тот вечер батя со мной не разговаривал. И на следующее утро тоже. Да я и сам не хотел. Ему было чертовски стыдно, я заметил это, встречаясь с ним взглядом. Теперь я видел его настоящего, не крутого спецагента, а слабого, лживого труса. В тот момент я его ненавидел. Моя любовь к нему исчезла не оставляя и следа. Будто ее никогда и не было. Я раньше и подумать не мог, что такое случается.
Я слышал, что он с утра позвонил на работу и отпросился, претворяясь больным, он может, батя чертов лжец.
Когда я вернулся со школы, то никак не мог открыть ключами дверь, она была заперта изнутри. Я постучал. Дверь открыл веселый и немного пьяный батя.
О, Артемка, заходи, прошептал он весело. Только тихо.
Я сразу понял, что творится что-то неладное и капли крови на лице отца были тому подтверждением.
Батя, прошептал я и, понимая, что случилось, но, не желая в это верить, спросил: Что ты наделал?
Я, это, весело гоготнул отец. Я нас спас.
Что ты наделал? сквозь слезы запричитал я и вошел в зал.
Всюду была кровь. Много крови и лепестки роз. Мне стало дурно. Закружилась голова.
В центре зала, с перерезанным горлом лежала мама. Ее глаза смотрели в мою сторону, но я знал, что она больше никогда меня не увидит, как и я ее. Она больше меня не поругает, не обнимет, не пошутит, не приготовит завтрак, не пойдет ко мне в школу на собрание. Это конец. Она мертва. Ее больше нет.
На стене, кровью, было написано без ошибок: «Так будет с каждым грешником».
Ну, как тебе? спросил веселый батя. Как думаешь, нам поверят, что это не мы? Думаю, поверят, я же этот профи
Зачем, батя? заскулил я, упав на колени. Зачем ты ее убил?
Она стала опасна для нашей семьи, ответил он. Ты же знаешь. Нам нельзя попадаться, за нами охотятся плохие и опасные люди.
Зачем!? закричал я. Все эти «плохие люди», это твое вранье, ты их выдумал! Ты лжец! Ты балабол! Ты трепло! Ты тварь!
Нет, они настоящие, сказал батя, посмотрел на меня бешеными глазами и, показывая пальцем на мертвую маму, закричал: Это она врала! Артемка, ты же знаешь! Она спала почти со всеми мужиками в нашем городе, а перед теми с кем не спала, «виляла хвостом» подманивая, как последняя шкура. Из-за нее нас бы нашли! Нашли и убили! А теперь не найдут! Артем, ты же знаешь! Сынок! Я спас нас обоих!
Я лег на пол рядом с мамой и взял ее за руку. Мне было очень плохо. Я просто плакал и молчал.
Сынок, нервно позвал меня батя. Ты же никому не скажешь, что это я сделал? Ты же всем скажешь, что мы ее так и нашли? Да? Правда, ведь? Молчание знак согласия. Я так и думал, что ты меня не подведешь. Не сдашь. Сынок давай я сейчас помоюсь и уйду в магазин. А ты позвонишь в полицию. Скажешь, что мамку мертвую нашел, а я уже попозже приду. Скажу ой, ай, мою жену убили. Помогите люди добрые! Как думаешь, нормально будет? Ну, я еще подумаю, как лучше сказать. Глаза еще намочу, типа плачу.
Бать, а в тюрьме книжки можно читать? спросил я, с трудом вставая с пола.
Можно, наверно, не уверенно ответил он и, отвернувшись, начал раздеваться. Но ты не бойся, в тюрьму мы не попадем. А книжки это для сосунков.
А я и не боюсь, сказал я, поднимая с пола окровавленный нож. Я уже ничего не боюсь.
А что это ты вдруг книгами заинтересовался? спокойно спросил батя занятый переодеванием.
Хочу читать, хочу стать умным, ответил я и ударил его со спины ножом в горло.
Когда все было законченно, я подтащил тело бати к телу матери.
Плакать я больше не мог, наверно кончились слезы.
Вот и закончилось мое детство, мама, сказал я вслух. Пора становится взрослым, и брать ответственность за свои поступки.
Вначале я хотел позвонить в полицию и во всем признаться, но потом передумал и решил пойти туда сам. Мне больше не хотелось оставаться дома. Я переоделся, поцеловал маму и вышел из квартиры, зная, что туда я больше не вернусь.
Надеюсь в тюрьме можно читать книги.
По дороге в полицию я встретил бабушку, продававшую розы. Она была очень веселая, наверно дела шли хорошо, раз она продала при мне последние два букета. Интересно, мой батя у нее купил розы для мамы? Скорее всего у нее.
Когда я зашел в здание полиции, то сразу подошел к окошечку с надписью «Дежурный». За окошечком сидел толстенький, лысоватый мужичек в полицейской форме, прямо юмористический герой сериалов, и когда он что-то кому-то ответил по старому стационарному телефону, я ему сказал немного стесняясь:
Здравствуйте. Я Артем. Я этот Я убийца. Хочу сдаться.
Толстенький полицейский устало посмотрел на меня и ответил:
Здравствуйте. Вы «Злая роза»?
Какая «Злая роза»? спросил я.
Мальчик, ты наверно газет не читаешь, так же устало сказал толстенький полицейский. И телевизор не смотришь. Журналисты «Злой розой» называют маньяка убивающего людей и разбрасывающего вокруг жертвы лепестки роз.
Не читаю, виновато ответил я. А вот телик смотрю. Иногда. Но я не знал, что его так зовут. Мне батя говорил, что это сектанты.
Мальчик, не трать мое время, начал злится толстенький полицейский. Сразу говори, кого ты убил. Хомячка? Попугайчика? Лягушку?
Нет, сказал я. Я убил одного мужика и сегодня, вот, батю зарезал.
Слушай малец, сильно разозлился толстенький полицейский, иди-ка ты домой, иначе я сейчас позвоню твоим родителям, и они вставят тебе звездюлей по первое число. Не мешай работать. Мы тут взрослыми делами занимаемся.
Я честно убийца, сказал я. Я именно тот «Злая роза» кого вы ищите.
Малец, ты уже четвертый за сегодняшний день, кто себя «Злой розой» называет, мы уже от вас устали, если честно. Вам бы поприкалываться, а мы тут серьезной работой заняты. Эх, разбаловали молодежь. Пороть вас надо, засранцы.
Уважаемый полицейский, начал умолять я. Я честно-честно «Злая роза». Арестуйте меня, пожалуйста. Я родного отца убил. Чем хотите поклянусь.
Ну, все малец, сам напросился, сказал толстый мужичек и вызвал по мобильнику какую-то Светлану Антиповну, старую тетку-полицейскую по делам несовершеннолетних.
Светлана Антиповна завела меня в отдельный кабинет и целый час мне втирала о том, что алкоголь и наркотики зло, а как только я заговаривал об убийствах, она называла меня «маленьким вруном». Потом она ушла, и ее сменил уставший следователь с красными глазами, его звали Жук Виталий Степанович.
Значит ты «Злая роза»? спросил Жук зевая.
Ага, так же зевая, ответил я, толи, утомившись от болтовни тетки-полицейской, толи, заразившись зевком.
А сколько тебе лет? спросил Жук и снова зевнул.
Шестнадцать, ответил я, с трудом сдерживая ответный зевок. Совсем недавно исполнилось.
Интересненько, сказал Жук и спросил: Значит, давай рассказывай, как убивал и кого. У тебя есть, допустим, пять минут, чтобы меня заинтересовать. А если через пять минут я тебе не поверю, то полетишь отсюда пинком под зад. Понял, малец? Время пошло. Начинай.
Понял, решительно ответил я и начал все подробно рассказывать, прямо с самого начала. С того времени как батя мне врал. Потом как я его любил. Как мы убили того мужика. Как он убил мою маму. Как его убил я. Я рассказал абсолютно все. Я рассказывал свою историю больше часа, так как через пять минут Жук меня не остановил.
Наверно он поверил и внимательно слушал все, что я говорил. Потом достал блокнот и начал записывать.
Вы мне верите? спросил я, после того как закончил свой рассказ.
Верю, спокойно ответил Жук. Ты умеешь быть убедительным.