И вот результат: мы лежим в одной постели, только он крепко спит и пока ничего не подозревает, а я медленно подвигаюсь к нему, кладу голову на грудь. Кто бы мог представить такой поворот в начале семестра? Точно не я. И весьма сомневаюсь, что местор мечтал о подобном завершении учебного года А может, как раз мечтал, но боялся признаться? Тогда это многое бы объяснило. Неудобно, оказывается, на груди лежать. Почему-то все говорят, что спать у любимого на груди очень приятно. Не знаю, проблема ли в том, что я не могу назвать местора любимым, или грудь у него какая-то неправильная, слишком твердая, но лежать жутко некомфортно. Стиснув зубы, я обняла мужчину, чувствуя, как горят щеки. Какой же кошмар, Элиза, как низко ты пала. И ведь это только начало
Местор пошевелился, и я откатилась, точнее, попыталась, но не смогла. Мужчина повернулся на бок и сгреб меня в охапку, крепко прижав к себе. Запаниковав, я попробовала выбраться, но тут же взяла себя в руки. Так даже лучше, что он сам меня обнимает. Развернувшись к местору спиной, я магией активировала проект-сферу. Та поднялась и зависла над нами, сразу выдавая проекцию изображения. От увиденного мне стало совсем нехорошо. Я лежу на боку, волосы растрепаны, губы искусаны, лицо горит, одеяло сбилось вниз, почти оголяя грудь, мужская рука поверх, и сам мужчина, дышащий мне в ухо.
Картина, конечно, та еще
Я щелкнула пальцами, давая команду сохранить изображение, потом, дождавшись, когда хватка ослабнет, осторожно выбралась из-под руки местора. В одежду я влезала впопыхах, будто за мной гонится стая арнаудских волкодавов, нырнула в рубашку, только потом поняв, что надела ее наизнанку. Ну и пусть.
Теперь осталось достать заранее подготовленную записку в одну строчку: «Обсудим мое отчисление?», положить поверх сферу поменьше с копией записи и уйти.
Проще некуда. Я оставила все на рабочем столе, сдвинув раскрытую методичку и наброски будущих лекций. Сфера с изображением внутри странно смотрелась, мехи сказали, что делали ее, чтобы поместить туда портрет любимой, например. Интересно, есть ли у местора любимая?
До женского общежития из корпуса преподавателей я пробиралась кустами, заработав пару дополнительных царапин в довершение к общей помятости, потом через черный ход поднялась к себе. Спасибо родителям, что оплатили мне отдельную комнату, иначе пришлось бы еще с соседкой объясняться. Как следует спрятав сферу в шкафу в ворох одежды, я выпила успокоительное (без него вряд ли усну), завела будильник и рухнула на кровать. Все. Теперь назад пути нет, остается пережить утро и разговор с местором. И будь что будет!
Разговор не заставил себя ждать. Утром меня разбудил стук в дверь.
Руководитель кафедры просил вас зайти.
Девчонка, с веснушками и двумя рыжими косичками, кажется, со второго курса, топталась под дверью.
Спасибо, буркнула я, окончательно просыпаясь.
Перед смертью не надышишься: я решила поскорее закончить с самой неприятной частью нашего дела объяснениями.
Быстро умывшись, на скорую руку расчесав волосы и надев форму, я вышла из комнаты и поспешила в кабинет главы кафедры зооельства. Сделав пару глубоких вдохов перед дверью, громко постучала.
Заходите уже! раздалось из кабинета.
Доброе утро, вежливо поздоровалась я, входя.
Вы правда считаете это утром добрым, леди Риар?
Завкафедрой стоял у окна, как и всегда, в идеальном костюме. Черные волосы собраны в хвост, темные глаза сверкают из-под густых смоляных бровей, чуть крупноватый нос, губы сжаты в линию, волевой подбородок покрыт фирменной и очень шедшей ему щетиной, ночью она немного кололась. Ночью.
С воспоминаниями в лицо бросилась краска, но я стояла, прямо глядя на преподавателя.
Местор Альдер достал из кармана шар и подкинул вверх. По комнате пробежался солнечный зайчик. Я по-прежнему молчала, наговорилась уже в этом кабинете.
Знаете, леди, а я вас недооценил, преподаватель заглянул в шар, отчего у меня загорелись уши, щеки пылали давно. Нет, серьезно. Я-то думал, вы несчастная девушка, которая выбрала не тот путь в жизни и не может этого признать. А оказывается, вы наглая и беспринципная шантажистка, готовая ради достижения цели на любую подлость и низость. Даже залезть в мужскую постель.
Я не
Местор поднял брови, ожидая продолжения, я же выдохнула. Да, пусть он думает обо мне именно так. Мне ведь это и нужно.
Я не хотела, чтобы до подобного дошло. Но вы сами не оставили мне выбора!
Значит, это я виноват?
Да! То есть нет, но все равно, почему я теряюсь в такой важный момент? Я же просила, а вы остались равнодушны к моим мольбам и просьбам!
Это нормально, леди Риар, здесь Академия, а не детская группа, и кого попало не держат. Если ученик не справляется он вылетает. Так было и так будет.
Но вы же
Меня затрясло: а если этот человек пожелает рискнуть и все обнародует? Сдаст меня властям? Родителям? Обернет мой шантаж против меня? Ушедшие, почему я думаю об этом сейчас, а не тогда, когда готовила свой «гениальный» план? Почему-то мне казалось, что местор испугается потерять должность и сразу станет сговорчивым. Значит, рисковать должна я.
Вы не посмеете! Иначе это вам дорого обойдется!
А вам? Неужели позор не страшнее отчисления из Академии?
Удивительно, но местор был спокоен. Убийственно спокоен. Вот если бы он орал, обвинял, пытался мне в ответ угрожать, я бы чувствовала себя проще. Именно я была бы жертвой ситуации. Но он почему-то не орал, а лишь смотрел с легким прищуром, внимательно, оценивающе. И, кажется, видел сейчас во мне совсем не горемычную студентку, а именно шантажистку и падшую женщину.
Вы не понимаете. И не поймете, я отвернулась.
Вы правы, мне действительно не дано понять, как девушка из такой уважаемой семьи оказалась способна на такую низость и подлость. Что бы сказали на это ваши родители?
Мое отчисление расстроило бы их куда сильнее, сквозь зубы процедила я.
Он не пробьет меня своими оскорблениями.
Если бы вы проявляли большее рвение в учебе, то выбор бы был. Но, вижу, вы нашли путь проще.
Я проглотила очередные несправедливые упреки. Да я честно старалась лучше учиться, а толку-то? Кого волнуют мои успехи в смежных направлениях или то, что из целителей я лучше всех показала себя на боевом полигоне, а проклятья снимаю легким движением руки? Жаль, накладывать их никто не учит. Но в целительстве я была пусть и не полным нулем, но теми самыми тремя пунктами из пятнадцати по магическому распределению.
Идите, леди, наш разговор окончен. Если вы так жаждете учиться, я не собираюсь вам препятствовать. Но все экзамены будете сдавать на общих основаниях, не думайте, что теперь можете совсем забросить занятия.
Я недоуменно взглянула на мужчину, севшего за свой рабочий стол и сосредоточившегося на бумагах. Вот так просто? Я же готовилась нападать и держать оборону, а он взял и махнул рукой. И зачем, спрашивается, до этого надо было доводить? Неужели сразу нельзя было договориться? Вслух я, конечно, ничего спрашивать не стала. Меня все равно показательно игнорировали. Ну и ладно.
Я молча вышла, прощаться или благодарить за предоставленную возможность не собиралась вот еще. И, кажется, все прошло как нельзя лучше. Меня не прибили, не сдали властям, родителям, и документы об отчислении в ректорат, похоже, тоже не сдадут. Осталось продержаться год учебы, получить заветный диплом и дело в шляпе. Просто отлично и замечательно.
Только на душе все равно гадко и кошки скребут. Ничего, с кошками как-нибудь договоримся, не зря же я зооцелитель с высоким эмпатическим даром.
2. Письмо
Весь день после разговора с завкафедрой я проходила сама не своя. Несколько раз пыталась сесть за учебу, но сосредоточиться не получалось. А ведь местор Альдер ясно дал понять, что за красивые глаза мне экзамены не зачтет. Но уже то, что я к ним вообще допущена, обнадеживало. Сдам как-нибудь, мне лишь бы проходной балл набрать, я же работать потом по специальности не собираюсь и в стипендиаты не рвусь. Спокойно дожить последний год в Академии и забыть все как страшный сон. Но сон мне сегодня не светил. Во всяком случае, спокойный.