Сборы с помощью Аркадина состоялись быстро, и вечером Валерий уже отправился на самолет, который вылетал в Москву ночным рейсом в одиннадцать пятьдесят.
Организацию похорон профессора Ларионова взяла на себя администрация университета, да и Вера Васильевна старалась изо всех сил, чему Валерий был очень признателен. И когда, наконец, в просторной квартире профессора собрали последний поминальный стол, Валерий с облегчением вздохнул, только теперь осознав, что обязательный ритуальный процесс прошел вполне благополучно.
На следующий день после похорон в десять часов утра к Валерию заехал руководитель группы расследования, майор Камушев, и, выразив соболезнование, попросил уделить ему некоторое время для беседы.
Валерий пригласил его в рабочий кабинет отца.
Валерий Витальевич, ваша соседка, Смирнова Вера Васильевна, сообщила, что Вы проживаете в Питере, и что наведывались к отцу в последнее время редко по причине занятости, но, тем не менее, мне хотелось бы задать Вам ряд вопросов.
Конечно, конечно! Вы же понимаете, что я больше чем кто-либо другой заинтересован в этом расследовании и потому очень признателен, что Вы, как руководитель, прибыли ко мне лично. Он благодарно улыбнулся. Может, кофейку сварить, а, товарищ майор?
Сварите, я с удовольствием выпью.
Вот и славно! С этим я, как заядлый холостяк, управлюсь быстро.
На столе лежали семейные фотоальбомы, которые Валерий рассматривал как раз перед приходом майора.
Вот, можете пока альбомы посмотреть, чтоб не скучать предложил он Камушеву.
За кофе Камушев расспрашивал Валеру об отце. Прежде всего пытаясь выяснить, чем занимался профессор в последнее время.
Вот о последнем времени я рассказать затрудняюсь. Навещал его очень редко, а из телефонных разговоров, сами понимаете, мало чего узнаешь. Молодой человек развел руками.
Ладно, расскажите тогда о том, что Вам известно.
Да, собственно, кроме работы и общения с друзьями, ничем таким отец не занимался.
А, что Вам известно о его друзьях, с кем он общался больше всего?
В основном он поддерживал близкие дружеские отношения только с двумя людьми. Валера открыл фотоальбом.
Вот здесь на фотографии папа снят с женщиной, видите он указал на одну из фотографий. Это Белова Софья Максимовна, его подруга. Я помню ее столько, сколько себя самого.
Она живет в Москве?
Да. На Садово-Кудринской. Мы с родителями часто ходили к ней в гости.
Она одна живет?
Ну, сначала, конечно же, жила с мужем. Я, правда, его не помню. Умер рано. А потом с внучкой Катериной. Софья Максимовна ее воспитывала. Катя дочь ее сына. Мать девочки умерла не то при родах, не то вскоре после них, я точно не знаю. А сын Софьи Максимовны, Леонид, спустя два года женился и уехал с новой женой в другой город. Девочка осталась с бабушкой. Ну, а потом в новой семье Леонида появилось еще двое детей. Словом, Катя там не пришлась ко двору и жила у бабушки вплоть до замужества.
Понятно. А второй?
Что?
Я интересуюсь вторым человеком, с которым Ваш отец поддерживал близкие дружеские отношения.
Это Дмитрий Сергеевич Купидонов. Он жил в Туле, и потому я лично с ним не встречался. Знаю только, что знакомы они были с отцом, так же, как и с Софьей Максимовной с детства. Помню, отец часто заказывал телефонные переговоры с Тулой и общался с ним.
А почему жил? Он
Он умер недавно. Кажется, инфаркт. Кстати, у отца тоже было несколько его фотографий, сейчас я Вам покажу. Валерий принялся перелистывать альбомы. Однако фотографий отцовского друга не обнаружил.
Что? вопросительно взглянул на него майор.
Фотографий туляка нигде нет. Возможно, отец зачем-то вытащил их из альбомов.
Майор насторожился и сделал пометку в своем рабочем блокноте.
Вы думаете, это может иметь какое-то значение? спросил у него Валерий.
Пока не думаю. Я просто взял себе это на заметку.
Выходит, Вы, Валерий Витальевич, были знакомы с тульским другом отца только понаслышке? уточнил майор.
Да, именно так.
Ладно Ладно! задумчиво произнес он и побарабанил пальцами по столу.
Валерий Витальевич, что еще Вы можете мне рассказать?
Валерий задумался.
Да, собственно У отца, конечно же, было немало знакомых, в том числе и на работе, но знакомствам этим он не придавал особого значения. Вернее, они не представляли для него большой ценности.
Почему Вы так думаете?
Валерий улыбнулся и пожал плечами.
Насколько мне известно, самым ценным для отца были его студенты. Он бесконечно готов был возиться с ними, вечно устраивал какие-нибудь дополнительные семинары, а иногда даже водил своих подопечных на экскурсии. А однажды, еще при жизни мамы, привел всю группу домой. Их было человек двадцать. На кафедре в тот момент затеяли ремонт, в помещении им было отказано. Словом, вся эта толпа собиралась у нас потом два раза в неделю в течение месяца, и мама, надо отдать ей должное, терпела. Вот такие дела, заключил Валера и вопросительно взглянул на майора.
Да, маловато будет, прямо скажем, совсем негусто! Ну, да ладно! Как говориться, негде взять и тут уж ничего не поделаешь! вздохнул Камушев.
Валерий Витальевич, и все же, Вы должны напрячь свою память, покопаться в воспоминаниях, и, возможно, вспомнить что-нибудь неординарное то, что покажется Вам важным или значимым. Ведь Вы же понимаете, что при таком малоинформативном положении вещей, расследование проводить очень сложно. Не стану от Вас скрывать, что у нас, на сегодняшний день, практически нет никаких зацепок. Мои ребята, правда, сегодня с самого утра работают в университете, может там что-то добудут, как знать, но пока, увы! И еще. Если у Вас есть возможность, не уезжайте пока из Москвы. Мало ли какие вопросы у нас могут возникнуть. А по телефону, сами понимаете, какой разговор!
Хорошо! У меня как раз сейчас есть такая возможность. Через несколько дней намечается очередной отпуск.
Вы не планировали куда-нибудь уехать?
Ну, если только в последнюю неделю. А сначала я планировал просто выспаться.
Так осуществите это в Москве, а не в Питере.
Придется!
Глава 3
Катерина захлопнула за мужем дверь, и, чертыхнувшись, направилась в спальню, на ходу завязывая халат.
Опять испортил настроение с самого утра. Забубнила она. Вчерашнего ему показалось мало!
У Володи в последнее время были крупные неприятности на работе и всю эту неделю он возвращался домой «не в себе». На вопрос своей молодой жены что случилось, отвечал резко и раздраженно. Отстань, тебя это все равно не касается!
Катерина с обидой поджимала губы и уходила прочь с его глаз, оставляя мужа на муку угрызений совести.
Через некоторое время Володя смягчался, но опять же, ненадолго. Он заходил в комнату, где она, насупленная, обычно сидела на диване с напряженно сжатыми коленями и дружески клал руку ей на плечо.
Кать, ладно тебе, кончай дуться. Неприятности у меня на работе, понимаешь?
Понимаю, потому и спрашиваю. Посочувствовать тебе хочу, поддержать, а ты рявкаешь, как с цепи сорвавшийся.
Ну, ладно, ладно котенок, не обращай на меня, дурака, внимания! и он, наклонившись, примирительно чмокал ее в щеку.
Пойдем, накорми меня лучше!
Можно подумать, что я для этого тебя не ждала весь вечер! И Катерина, встав с дивана, шла на кухню.
Во время еды она снова пыталась выяснить хоть что-то о его неприятностях, и Володя, поначалу вроде бы приступал к разговору, прежде всего сетуя на партнеров, которые наперекор ему, главе фирмы, обделывали свои грязные делишки прямо у него за спиной. О скрягах инвесторах, готовых удавиться за копейку, о хапугах администраторах и налоговиках, в то же время, не называя ни одной конкретной фамилии объектов своего раздражения. Однако дотошное участие жены его быстро раздражало, и он снова срывался, сетуя на ее непонимание. Ему, мол, на работе все это до чертиков надоело, а она еще и дома начинает его доставать!