Что до третьего из этой великолепной троицы, Вениамина Остелецкого, о котором сейчас и идёт речь то он отправился на Чёрное море, где поначалу служил морским артиллеристом и в этом качестве поучаствовал в в балканской кампании, а именно в боевых действиях на Дунае, где снаряд, пущенный его мортирной батареей, отправил на дно турецкий речной монитор «Люфти-Джелиль». Когда же Османская Империя вынуждена была заключить мир с Россией, уступив ей Константинополь и европейские вилайеты, и турки послали эскадру, чтобы отогнать вчерашних своих союзников, англичан, англичан от Александрии принял бой уже под османским флагом, приняв командование одним из захваченных у англичан боевых кораблей. Вместе с другими русскими моряками, составившими экипаж «трофея», он пустил на дно один из лучших броненосцев британской эскадры, и на этом его служба при орудиях и механизмах, под корабельной бронёй, на палубах, выложенных досками из белого тикового дерева нормальная служба многообещающего морского офицера, сулящая в дальней перспективе адмиральские орлы и командование эскадрой завершилась. Зато началась другая глава в карьере Вениамина Остелецкого волею судеб, а так же некоего графа Юлдашева он оказался втянут в игры секретных служб, схватился с опытнейшим британским агентом Бёртоном, и с тех пор всё, что связано с его службой неизменно было покрыто плотной завесой тайны. Например головоломная операция, которую Вениамин (не без помощи двух своих друзей, Серёжи Казанкова и «Гревочки») провернул недавно в Южной Америке. Сейчас он состоял в доверенных помощниках всё того же графа Юлдашева, возглавляющего недавно созданный департамент разведки при Морском министерстве, и именно в этом качестве беседовал со своим патроном в Адмиралтействе. И собирался продолжить разговор в менее формальной обстановке, в одном из лучших ресторанов Санкт-Петербурга.
* * *
Санкт-Петербург,
Набережная Мойки,
Ресторан «Донон».
Назначенный главной военно-морской разведки, выделенной после войны в отдельное ведомство в рамках Морского министерства, граф Юлдашев предпринял в своей организации решительные реформы во всех областях. Одной их таких перемен стали еженедельные совещания в Морском министерстве, на котором, кроме самого министра, присутствовали высокие чины из флотского командования их состав менялся в зависимости от рассматриваемых вопросов. Доклады на таких совещаниях делал не столько сам Юлдашев, сколько его сотрудники старательно пестуемые графом специалисты по анализу разведданных, к числу которых с некоторых пор относился и Вениамин Остелецкий.
Вернувшись из Южной Америки и получив долгожданное повышение (правда, пришлось сменить флотское звание на офицерский чин по Адмиралтейству), он ожидал, что ему и дальше придётся заниматься подготовкой «морских пластунов», при необходимости выполняя с ними очередные головоломные задания. Но к собственному удивлению, Остелецкий «пришвартовался» за письменным столом в новом департаменте ему выделили персональный кабинет, и отныне работа его заключалась в анализе огромной горы разнообразных сведений. Сведения эти поступали из самых разных источников, по большей части, не имеющих никакого отношения к тайным агентам вроде иностранной прессы и докладов военно-морских атташе в посольствах разных стран.
Поначалу Вениамин изо всех сил сопротивлялся новому назначению, не желая становиться «коллежским советником по Адмиралтейству». Однако, Юлдашев, разглядевший в молодом человеке иные таланты, помимо умения проворачивать тайные операции, слушать ничего не хотел. И неожиданно Остелецкий втянулся в новую работу, увлёкся процессом выстраивания из горы заметок, докладных записок, статистических сводок, прогнозов, которые, к его удивлению, нередко сбывались. Но даже когда этого не происходило, проделанная работа не пропадала зря один из важнейших уроков, вынесенных из работы на новом месте, стало то, что анализ собственных ошибок порой может оказаться полезнее, чем изучение самых достоверных разведданных.
Кроме еженедельных заседаний у морского министра, (последнее, состоявшееся этим утром, было целиком посвящено состоянию флота Французской республики после окончания войны с Англией), а так же обычной «текучки» в кабинетах Адмиралтейства, сотрудники новообразованного департамента частенько встречались и беседовали в неофициальной обстановке как правило, за обеденным столом, в одном из петербургских ресторанов. Чаще всего это был «Донон», расположенный в доме 24 по набережной Мойки заведение, не менее престижное, чем популярные в высших столичных кругах «Кюба» и «Дюссо». Именно туда и пригласил сегодня Остелецкого граф и молодой человек, трясясь в извозчичьей пролётке (Юлдашев предпочитал лишний раз не привлекать внимание к своей персоне казёнными выездами) гадал, о чём пойдёт речь. Мысль о том, что дело ограничится обычным, хотя и изысканным, обедом, даже в голову ему не приходила у разведчиков не бывает «неслужебного» времени, а потому Вениамин ничуть сомневался, что за ресторанным столиком разговор пойдёт о делах. Секретных, разумеется иных у него давно уже не было.
* * *
Значит, Африка? Остелецкий подцепил на двузубую серебряную вилку маринованный грибок. Но у нас там достаточно народа, или я ошибаюсь?
Не ошибаетесь. согласился граф. После заключения Триестских соглашений ситуация изменилась разительным образом. Египтяне, вытолкав англичан взашей, турок позвать назад забыли и это при том, что именно османы более других помогли хедиву в этой войне, а вот к нашим соотечественникам они вполне благосклонны. Суэцкий канал сейчас под контролем международного консорциума, где Россия играет одну из ведущих ролей, вот и хлынули русские дельцы в Египет. А что? Свято место пусто не бывает, оставшиеся после англичан лакомые куски требуется срочно переделивать.
К сожалению, не только они. заметил Остелецкий. В докладах мелькало, что французы весьма активно лезут в Египет. У них в Северной Африке крепкие позиции, с опорой на Алжир вот и не теряют времени. Как, между прочим, и турки связи у них с египтянами всегда были крепкие, что политические, что коммерческие, что религиозные. Аден теперь турецкий, а вместе с ним и всё восточное побережье Красного моря. Вот и получается, что для России в этом наиважнейшем регионе места как бы и не остаётся.
Ну, это, положим, преувеличение. граф покачал головой.
Российские деловые люди чувствуют себя в Александрии вполне комфортно, об этом наш египетский атташе регулярно пишет в своих докладах. Иные отчаянные типы даже поднимаются вверх по Нилу, собираются вести дела в самом Судане!
Остелецкий с удивлением покачал головой.
И что, махдисты не против? Они европейцев, христиан не жалуют режут, не разбирая кто перед ним, русский или англичанин.
Так и есть. подтвердил граф. Однако, с тех пор, как Махди замирился с египетским хедивом, ситуация постепенно меняется, и мы внимательно за этим наблюдаем. Но там есть и иная возможность, с запада
Абиссиния? понимающе кивнул Вениамин.
Да. Большая, густонаселённая страна, одно из первых христианских государств в мире, изрядная часть населения которого исповедует христианство монофизитского, дохалкидонского толка а, следовательно, по мнению наших отечественных отцов церкви, куда ближе к каноническому православию, нежели католики или, не к ночи будь помянуты, лютеране. И здесь для России открывается некий шанс, только вот воспользоваться им следует так, чтобы это выглядело не как прямое действие Империи, а как частная инициатива её подданных. Так сказать, неофициально если вы понимаете, о чём я