Два зеленых стеклышка не торопясь прошлись по каждому из сидящих. Остановившись на младшем близнеце, они прищурились, и, когда незнакомец улыбнулся, улыбка не дошла до глаз, и в тот момент можно было ясно увидеть отличительную черту этого лица, которую, при всем желании, едва ли можно было забыть: правый уголок губы его был обезображен небольшим шрамом, который при любом движении губ перерастал в пугающую, злую усмешку. У людей, видевших ее, возникала одна из нескольких возможных реакций: они либо усмехались в ответ, либо отводили взгляд.
Наконец, мужчина заговорил голос его был глубокий, с той приятной хрипотцой, которая из его рта звучала отталкивающе, в то время как манера речь была намеренно вежливой, моментами уступчивой и настолько сахарной, что даже Софи, ни дня не обходившаяся без сладкого, заметно поморщилась.
Прошу извинить меня за беспокойство, сказал незнакомец. Я могу найти в этой комнате Дилана Мелтона? помедлив и не заметив ответной реакции, он продолжал: Меня зовут детектив Карсель. Я хотел бы задать каждому из вас пару вопросов, поднял правую руку с документами. Иду по списку, никаких предвзятостей.
Услышав это, Дилан, не веря ни единому слову, отметил несколько деталей: легкая улыбка на чужом лице, поднятые брови, будто бы обнадеживающие, уверенное течение речи, и теперь, узнав, как Карсель лгал, мог сказать:
Вы ищите меня, юноша встал с пола, сравнявшись ростом с детективом. Я весь в вашем распоряжении.
Карсель улыбнулся шире, обнажая белые зубы: В таком случае, пройдемте со мной.
Надев на лицо насмешливую маску, за которой было надежнее всего прятаться, хотя она и давалась тяжелее остальных, Дилан вышел из комнаты, проходя в дверном проеме мимо детектива, который закрыл за ним дверь. Остановившись в нескольких шагах от комнаты, он обернулся и посмотрел на мужчину.
Отойдем, чтобы нас не услышали, произнес Карсель, отводя молодого человека на расстояние пятнадцати шагов.
О чем вы хотели поговорить, детектив? дойдя до середины коридора, юноша улыбнулся и спрятал руки в карманы черных брюк, поверх которых висела выправленная белая рубашка.
Детектив Карсель разделил чужую уверенность, прикрытую любезностью, когда ответил, не прекращая улыбаться и не прерывая зрительный контакт:
Дилан, я могу задать вам несколько вопросов насчет случившегося?
Конечно, детектив, хитро прищурился юноша, пока его собеседник доставал звукозаписывающее устройство из внутреннего кармана пальто.
Не против? вскинул бровь Карсель.
Как угодно.
Благодарю. Так, пожалуй, начнем. Дилан, вы были лично знакомы с Моной Милнз?
Нет, детектив.
Где вы были сегодня с трех до пяти часов утра?
Ближе к четырем часам я отправился спать, в то время в гостиной еще оставались люди. Я проспал почти до шести часов, затем меня разбудили.
В котором часу вы обнаружили убитую?
Вскоре после того, как проснулся.
Вы были один?
Нет.
Вопросы детектив задавал размеренно, не спеша, времени для него вовсе не существовало. Тон его был медленный, заискивающий, но довольно отстраненный от преступления.
С кем же?
С Софи Тинкер.
Она обнаружила тело первая?
Это вам стоит узнать у нее, я не привык говорить за других людей.
Безусловно, кивнул Карсель. Так, вы ничего не можете больше сказать о Моне Милнз?
Зависит от того, что вы хотите знать.
Вы можете, например, предположить, почему ее могли убить? Недоброжелатели или враги у нее были?
Дилан усмехнулся шире: Я видел Мону издалека один раз, даже не помню когда и при каких обстоятельствах, знал о ее существовании, но не более. Впрочем, в Ганне все кишит различными слухами, прислушайтесь к ним.
Разве слухи бывают когда-то правдивы?
Вы, как детектив, должны знать, что вне зависимости оттого, правдивы ли они, слухи нередко бывают источником информации более полезным, нежели допрос, показания и факты. Вы не пользовались ими в своей практике?
Не приходилось, Карселю резко, в одно мгновение перехотелось улыбаться: было нечто издевательское в словах юноши, что превращало проверенную ухмылку детектива в кривую, насильно натянутую. Дилан пожал плечами.
Детектив, могу теперь я задать вам вопрос?
Он касается темы нашей беседы?
Конечно.
Вперед.
Вы впервые работаете с чистыми убийствами, я прав, детектив? Уверен, что до этого дела вы служили в другом отделе, хотя лицо Дилана было расслабленным, улыбка пропала; голос его стал ниже и приглушеннее.
При всем уважении, Дилан, это нашего разговора не касается, слегка нахмурился Карсель, уголки его губ медленно опустились.
Я все думал, как такого молодого офицера допустили до серийных убийств, вы же, право, не из книги вылезли и явно действуете по учебному плану. У вас нет ни метода, ни гения, так в чем же причина?
Простите меня за мою невнимательность, Карсель сделал жест рукой рядом с головой и как бы смущенно улыбнулся, но я мог вас неправильно расслышать. Серийные убийства?
Серийные? Дилан повертел головой по сторонам, будто кого-то ища, и наконец вернувшись к детективу, он усмехнулся: Вы о чем, детектив?
У нас есть одно тело, Дилан. Вы знаете, что те убийства, про которые говорите вы, как правило, начинаются от трех жертв, и то, единственно в том случае, если их объединяет одинаковый образ действия?
Я не люблю официальности, но, если вы так хотите, тела будут.
В каком смысле?
Из какого отдела вы прибыли, детектив? спросил Дилан. Я угадаю, хотите? и, не дождавшись ответа, продолжил: Наркотики? Оружие? И то, и другое? вскинул бровь, как бы догадавшись. Неужели! Вы ловили контрабандистов! И как, захватывающее зрелище?
Я еще раз повторяю, отчеканивая каждое слово, но не слезая с мягкого тона, произнес Карсель, что мое прошлое не имеет никакого отношения к нашему разговору. Но ваши слова о серийных убийствах расскажите об этом, пожалуйста, подробнее.
Убийцы, особенно серийные, это порода совершенно другая, детектив. Тут мало просто иметь чуйку на людей, которые перевозят товары, тут важны детали. В общем и целом вся информация, которая вам необходима, находится в учебниках они к вашим услугам. Я могу сказать одно: тело это подсказка, оттуда можно многое узнать, только вот из-за отсутствия опыта вы едва ли успеете это сделать. У убийцы мало времени, ведь он заперт в этом университете, поэтому, вероятнее всего, будет действовать быстро.
С такой уверенностью говорить о подобном задумчиво протянул Карсель, на что Дилан слабо рассмеялся. Извините, что смешного?
Я не виновен, детектив. Был бы я таков, вел бы себя иначе, как минимум, не рассказывал бы вам о том, что убийства по убеждению.
В таком случае, вы не хотели бы оказать помощь следствию?
Смешно, со снисходительной улыбкой кивнул Дилан. У вас есть ко мне еще вопросы, детектив?
Я уже задал один.
Ну, раз вопросов нет, я тогда пойду. Вы не против? Понимаете, у меня был тяжелый день, хотя время только близится к обеду, ужасно, не правда ли? Я хотел бы отдохнуть. Благодарю за беседу, мне было довольно интересно.
С издевательской усмешкой на лице Дилан развернулся, не доставая рук из карманов, и поплелся обратно в комнату; за спиной послышались шаги детектив пошел за ним. Юноша прекрасно понимал, что теперь его не оставят в покое, что, впрочем, было ясно еще с момента обнаружения, но сейчас, после проведенной беседы, Дилан превратился в главную мишень. Карсель не спустит с него глаз, более того вскоре вновь наведается к юноше, попытается сыграть на доверии и не забудет про свое предложение о помощи. Тот уже запутался все-таки недостаток опыта в подобных делах играл роль, поэтому цеплялся даже за намеки какого-то студента, любому здравому человеку показавшиеся бы обыкновенным способом ввести собеседника в заблуждение. Впрочем, отчасти так оно и было, но истина в его словах явно проглядывалась: в университете завелся человек, отличающийся крайней жестокостью, и убийство его рук дело. Тот факт, что Мона была первой, но не последней, был очевиден для юноши с самого начала и прочно укрепился в сознании после объявления о вырезанном на коже символе. На то существовало несколько причин: во-первых, положение тела: на девушке не было синяков значит, она не упала в драке, ее положили поперек стола, придавая этой детали определенный смысл; к тому же, такая пошлость, как избиение, привела бы к оплошности, нелепо аннулируя все старания, так что убийце это было попросту невыгодно; во-вторых, тончайший разрез на теле был настолько аккуратным, что без преувеличений мог называться работой ювелирной, казалось, он был сделан бумагой, значит, в него небезосновательно вложили много сил и терпения; в-третьих, убийство было тщательно продумано, сработано быстро, никаких улик, никаких лишних движений идеальное хладнокровие. Но, прежде всего, отличался именно круг как деталь выдающаяся, как образ, с помощью которого виновник передавал мотивацию, способ и свою личность; вероятно, именно в этой вырезанной фигуре крылся смысл совершенной жестокости. Выведение этих догадок заняло у Дилана какие-то несчастные минуты наблюдения за телом, так что теперь ему оставалось отследить связь между жертвами после второго тела, а после третьего подтвердить свои домыслы. «Ставлю на то, что это не займет много времени, подумал юноша. Карсель явится после третьей жертвы». С этими мыслями он вернулся в комнату и, спокойно пожав плечами друзьям, сел на свое место, как бы погрузившись в свою голову, но краем глаза наблюдая за нахмуренным детективом, зазывающим поочередно всех остальных.