Через полминуты дверь открылась, и показалась голова Мортимера. Он был взъерошен, щеки покраснели, волосы растрепались; белая футболка съехала с плеча, штаны были натянуты, но не застегнуты видимо, одевался впопыхах. При виде брата он широко улыбнулся, но внимание Дилана метнулось за его фигуру: там, на кровати, сидела, прикрывшись одеялом, девушка, в которой юноша узнал Еву, свою одногруппницу; увидев Дилана, она отыскала свои вещи и, быстро одевшись, поднялась с кровати. Девушка взяла в руку туфли и тихо протиснулась между близнецами, подмигнув на прощание Мортимеру и кивнув Дилану. Братья проигнорировали невербальные обращения и не проводили ее удаляющуюся спину взглядом.
Ева? сказал Дилан. Ты серьезно? У нее же кокаин вместо мозгов.
А что? усмехнулся Мортимер, отходя в сторону и пропуская брата. Девушки сводят меня с ума.
Закрыв дверь, он прошел к кровати, припрыгнув, сел и смотрел за тем, как Дилан настежь открыл окно, чтобы свежий воздух стер плотный запах пота и постели. После этого Дилан взял стул из-за стола, развернул его спинкой к кровати и сел к брату лицом, расставив ноги в стороны и свесив руки со спинки.
Объяснишь? спросил Дилан.
Что? вскинул бровь Мортимер.
Два дня. Я не видел тебя два дня, хотя обычно ты ходишь, прилепленный к моей ноге.
Так ты скучал! засмеялся Мортимер. Я польщен: сам Дилан Мелтон скучает по мне! Надо же! Что, зеркала уже недостаточно?
Мортимер опять рассмеялся, и черты Дилана немного смягчились. Он было закатил глаза, но не смог сдержать глупую усмешку.
Чем ты занимался?
С Евой? опять усмехнулся Мортимер: ему почему-то было очень весело, и хотелось много смеяться; однако, увидев чужой непробиваемый взгляд, он сдался и пожал плечами. Я всё время спал.
Спал? Один? Два дня?
Не успеваю за тобой, подожди, покачал он головой. Удивишься, но да. Спал, просыпался, опять спал, опять просыпался. Иногда просто лежал и, в сущности, ничего не делал.
Как в бреду, подметил Дилан, нахмурившись. Что с тобой?
Все в порядке.
Когда я задаю тебе, именно тебе, он указал на брата пальцем, вопрос: что с тобой? я делаю это не из вежливости, а рассчитываю узнать, что с тобой происходит на самом деле.
Ты никогда не спрашиваешь ничего из вежливости, прищурился Мортимер; смех в один миг прошел.
Нет, вообще-то бывает. Не делай из меня монстра.
Не бывает.
Ладно, ты прав. Теперь отвечай.
У Мортимера не было никакого желания что-то придумывать, но, смотря в глаза напротив, он отчаянно пытался сообразить что-то стоящее, что-то, что не вызвало бы подозрения. Правда же заключалась в том, что, несмотря на такое количество сна и отдыха, он находился в глубокой апатии, иногда погружаясь в нее так сильно, что не хватало сил лежать, но встать и начать что-то делать он тоже был не в состоянии. Он не мог сказать об этом Дилану он слишком о нем заботился, и поэтому его мозг, уже не убегающий от гонящегося за ним времени, а уползающий и хрипящий от недостатка воздуха, не смог придумать ничего лучше, чем:
Дилан, ты же знаешь, как я отношусь к учебе, да? Мортимер вздохнул, контролируя степень вздоха, чтобы не перейти крайность. Первый месяц для меня сущее мучение, особенно на последнем курсе; я просто использовал предоставленную возможность и наконец-то, повторяю, наконец-то выспался. Разве не замечательно? По-моему, это восхитительно.
Дилан сжал губы: не поверил.
Не верю.
А вот это уже твоя проблема, да? Я ответил на вопрос, вскинул руки Мортимер, дальше твоя работа.
Ты ответил неправду, поэтому ответ не принимается.
Я не врал.
Но и не сказал правду.
Вы такой умный, молодой человек, съязвил Мортимер, напрягаясь сильнее.
Не хочешь сходить за кофе?
Чего? в недоумении открыл рот Мортимер.
Да так, пожал плечами Дилан, принимая вид самый добродушный, хотя взгляд его оставался по-прежнему серьезным. Если ты спал столько дней, надо размять кости, иначе станет еще хуже. Выпьем кофе?
А ты не будешь устраивать мне допрос? прищурился Мортимер.
Дилан усмехнулся.
Нет.
Отлично. Тогда я хочу горячий шоколад, сказал Мортимер, спрыгивая с кровати и застегивая штаны.
Он надел ботинки и вышел из комнаты, оставляя дверь открытой. Дилан взглянул ему вслед, поднялся со стула и, скрыв встревоженно-хмурое выражение лица за слабой ухмылкой, последовал за близнецом.
Они шли молча несколько минут, пока Мортимер не нахмурился.
Ну, и чего ты молчишь? сказал он. Сам позвал и сам молчишь.
Дойдя до конца коридора, они повернули направо и направились к выходу из общежития. Погода была прохладная; листва чуть шевелилась под ветром; изредка перед глазами мелькала полицейская форма.
Я теперь тебе вопросы задавать не буду, сам говори.
И даже ничего не расскажешь?
Нет, пожал плечами Дилан. Ничего за эти дни не изменилось.
Хорошо, ответил Мортимер и затем усмехнулся, когда мысль стукнула в голову. А что ты думаешь об убийстве?
А ты о нем думаешь? Я думал, тебя это интересует в меньшей степени.
Частично, согласился Мортимер, сворачивая за братом с тротуара на дорогу в направлении кофейни. Однако появилась тема для разговора, ты так не считаешь? Более того, жизнь хоть немного сдвинулась с места, что-то начало происходить.
Карселю я сказал, что у нас серийный убийца завелся.
Примечания
1
А.Рембо «Одно лето в аду».