6
Бруно и Дитфрид сидели в комнате с балконом. За дверью, слева, остальная команда играла в шахматы и слушала новости по радио.
«Здесь работало радио».
Дитфрид уже смирился с тем, что сюрреализм не покинет его, пока он здесь
Пока Бруно возился в шкафу в поисках крепкого алкоголя, Тджарк во всеуслышание вещал о том, как заклеивал рты женщинам и детям, после не совсем удачной попытки отключить их тряпкой с хлороформом. Дитфрида это слегка покоробило. Он уж было думал, что станет здесь главным фанатиком
Эх, ребятня. сказал Бруно, вынимая из шкафа бутылку водки, Ваша кровь такая горячая, что и ослепнуть можно.
Дитфрид устало улыбнулся. Его похвалили, но сил радоваться этому, у него практически не было.
Бруно поставил на стол бутылку и две рюмки. Стол стоял посреди маленькой комнаты, а по обе стороны от него, располагались два кресла. Бруно сел с видом довольного выполненной работы, в то время как Дитфрид находился между ощущением уюта и непонятной тревоги.
«Ну, по крайней мере, водка должна как-то ослабить тревогу а через шесть часов можно будет привести себя в форму кружкой крепкого заварного кофе без добавок».
Почему не выстрелил в голову? спросил Бруно, открывая бутылку.
Дитфрида словно разбудили.
Не хотел рисковать, а у него был пистолет. ответил он на одном дыхании.
Угууу Они не до конца идиоты. Если обороняются, то основательно. Им не чужд тот факт, что они могут убить кого-то.
Дитфрид кисло усмехнулся.
Водка уже была разлита по рюмкам. Откладывая бутылку на край стола, Бруно сказал:
Далеко пойдёшь. С таким рвением тебя только на вылазки и отпускай Ты только не увлекайся и, самое главное, не светись.
Лидер и новобранец подняли рюмки, чокнулись и выпили. Дитфрид впервые в жизни попробовал водку и, к прежней тревоге, прибавилось разочарование. В фильмах и прямо перед ним, люди морщатся, когда опрокинут стопку Для него же, водка оказалась просто горьковатой водой.
Можно вопрос? поинтересовался Дитфрид, отставляя рюмку.
Бруно кивнул, запивая водку апельсиновым соком, пакет которого, он только что достал из-под стола.
Зачем вы использовали хлороформ?
После сока, глаза Бруно прояснились или после вопроса Дитфрид так и не понял.
Для отключки баб и мелких. А что?
Дитфрид слегка поджал губы и на секунду отвёл взгляд.
Он ведь, действует не так быстро, как это в фильмах показывают. с тенью упрёка, сказал Дитфрид, переводя взгляд на лидера.
Пока что, пожёвывая язык, начал Бруно, это единственное оружие такого типа, которое мы можем себе позволить. Точнее, Уэнделл может позволить. Он его в подвале соседнего дома готовит а на счёт эффективности эти овцы отключились достаточно быстро. Хотя, раньше с этим и вправду были проблемы
Ну вот!.. Следует использовать более действенные соединения. сказал Дитфрид, слегка улыбнувшись.
Это говори Уэнделлу. Он у нас за химию. ответил Бруно и наполнил рюмки.
Они снова чокнулись и выпили.
Можно ещё один вопрос?
Валяй.
Дитфрид лёг спиной на кресло и обнаружил, что хочет курить. Очень сильно хочет курить, хотя прежде, даже не пробовал.
в чём смысл вашего наименования? спросил он, потирая костяшки.
Бруно шумно выдохнул, улыбаясь так, словно этот вопрос он и хотел услышать.
Девять кругов, начал он, это круги ада Данте. Кали Юга же, это последняя из четырёх эпох в индуистском временном цикле. он остановился, протирая глаза, Кали Юга характеризуется падением нравственности, если мы говорим об исконном значении. В контексте же нашего имени, падение нравственности тесно переплетается с адом Данте. Всеми девятью кругами. Можно сколько угодно искать здесь вездесущий библейский сюжет, даже в Кали Юге, но суть в следующем
Бруно подался вперёд. Теперь, они с Дитфридом были как два оловянных солдатика, замерших друг напротив друга.
Розеделц, с горечью начал Бруно, стал настоящим адом. Здесь перемешалось всё. С виду это обычный немецкий городок, вполне себе прогрессивный, не средневековая деревня Только, фабрики и заводы здесь, прямиком из послевоенной ФРГ и, даже, времён правления Гитлера. С заброшками та же история. Все заброшенные здания здесь стали таковыми в период с семидесятых до середины девяностых. Убийства, наркоши, алкоголики, сношающиеся малолетки заброшки стали их домом Но ведь они есть везде, верно?.. И мёртвые здания, и почти мёртвые идиоты Но здесь, они другие. Я не знаю людям здесь абсолютно насрать друг на друга. Буквально!.. он всплеснул руками, чудом не задев бутылку с пакетом, Этого нельзя увидеть на главных улицах, там царит «Берлин» в своём лучшем виде Но вот когда ты оказываешься от центра, километрах в десяти индустриальная архитектура. Как во Франкфурте, девяносто лет назад, только без фабрик
Дитфрид слушал. Слушал с интересом, позабыв об акценте лидера.
Ад в Розеделце был ещё с Бисмарка. Обострение же началось перед падением стены. Где-то, в восемьдесят седьмом. Я не знаю, как это объяснить, но город будто озверел. Стал новым организмом и перестал быть городом для всех.
В смысле? с искренним интересом спросил Дитфрид.
Я периодически покидал город, навещая родителей. Они живут в Риме. И когда я выезжал за пределы города, во мне как будто бы появлялись силы. Я становился свежее и бодрее и то же самое со мной случалось, когда я возвращался обратно. Чрезмерное пребывание за пределами и внутри, плохо на мне сказывалось, первое время Потом я привыкал, спасибо водке он откашлялся, Так вот, на счёт «города не для всех». он тяжело вздохнул. Ни один человек не знает о существование Розеделца, за пределами этого самого Розеделца.
Дитфрид застыл. Он уже было хотел задать очередной вопрос, но слова ушли в желудок вместе со слюной.
Никто. Буквально. Родители спрашивали, где я живу, я называл им город и ни один из них не понимал, о каком именно городе идёт речь. Мой отец хорошо знал север и центр Германии, но про Розеделц услышал впервые, но ты подожди. он уселся поудобнее, Когда я садился в такси, уже будучи в Германии, я говорил таксисту город и он без проблем знал, куда надо ехать. Ему, мне не нужно было объяснять, где находится город. он снова откашлялся. Поэтому мы и называемся так, как называемся.
Его лицо выражало удовлетворение. Дитфрид смотрел на него с тем же лицом, с каким на него год назад смотрел Матис.
Вижу, ты не понял. улыбнулся Бруно только губами, Ещё раз. Кали Юга это падение нравственности, последняя эпоха. Про ад Данте, ты знаешь. Мы назвались так, потому что ни ада, ни Кали Юги не существует, как не существует и этого города.
Снова улыбка. В этот раз, шире.
Дитфрид сглотнул и нахмурился. Он пытался переварить ещё трезвым мозгом сказанное и у него это получалось из рук вон плохо!..
О! Пока не забыл сказал Бруно и встал из-за стола.
Дитфрида как током ударило. Он все ещё думал о рассказе Бруно про встречу с родителями
«Эта водка точно не палёный спирт?..» спрашивал он пустоту, косясь на пробку.
Вот, возьми.
Дитфрид посмотрел на Бруно, стоявшего справа. Он протягивал книгу в чёрной, кожаной обложке. Дитфрид взял её, жестом поблагодарив и что-то промычав.
Я написал её три года назад. сказал Бруно, садясь в кресло, Здесь изложена наша философия. Философия, существующая в девяти кругах Кали Юги, как небо над нашими головами.
Пока Бруно открывал бутылку и наливал уже третий состав, Дитфрид, с трепетом ребёнка, поймавшего крысу, осматривал книгу.
Недолго. Он отложил переплёт на правый подлокотник. В ближайшее время, возможно даже сегодня, за кофе, он прочтёт её. Всю или нет, зависит от сил
Бруно приподнял рюмку и, жестом, предложил Дитфриду. Дитфрид незамедлительно поднял свою. Они чокнулись, выпили и запили соком