Рука схватилась за калитку и потянула её на себя.
«Странно, я же закрывал».
Ноги медленно, с лихорадкой в коленях, добрались до ванной комнаты.
Выбросив одежду в угол душевой, такой слой грязи кидать в стиральную машинку, было самоубийством и для мальчика, и для машинки, Дитфрид включил воду Тёплый, почти горячий душ, расслабил мышцы тела.
Дитфрид чувствовал себя так, словно выполз из туго затянутого рулона колючей проволоки а это почти так и было.
10
В третий раз, проснуться оказалось не страшно и практически не больно.
Несмотря на то, что теперь мальчик чувствовал, что это у него по кругу вспорот живот, а по позвоночнику течёт, как он наконец-то вспомнил, густая венозная кровь. Несмотря на то, что лицо матери вызывало всю ту же жалость, боль и тоску, мальчик был рад проснуться в мягкой, чистой постели, будучи чистым.
«Ещё бы Throbbing Gristle включить и можно быть на какое-то время полностью довольным» Но Дитфрид не хотел вылезать из-под одеяла.
На часах было почти два часа дня. Домой он пришёл в семь часов и сколько-то минут утра. В это время все спали, и никто не услышал возвращения старшего Как, собственно, и ухода.
Дитфрид повернулся лицом к компьютерному столу. Тело практически не болело, за исключением грудной клетки и затылка. На первый взгляд вывихнутая кисть левой руки, теперь спокойно выгибалась во все стороны без намёка на неудачное, утреннее пикирование.
«Неудивительно.».
После всего произошедшего, «исцелённая» кисть это самое меньшее, чему стоило удивляться. А вот абсолютная тишина в доме, вызывала куда больше вопросов
11
Толчки в спину прервали слепой сон. Резкий поворот отозвался жгучей болью в шее и боках Дитфрид громко зашипел, проклиная всё и вся.
Кончай шипеть. прошипел Адалрик, выпрямляясь.
Дитфрид оскалился, всё ещё шипя от боли.
Ты?! его глаза налились кровью, Хули ты забыл в моей постели, мудень?
Клад ищу, ебантяй. съёрничал Адалрик, Давай, поднимай свою задницу, разговор есть.
Не умрёшь, утром изложишь. раздражённо плюнул Дитфрид, медленно поворачиваясь лицом к стене.
От боли остались лишь тёплые следы на нервах. Можно было вернуться ко сну, что Дитфрид и начал делать, укутываясь в одеяло
Только ему удалось найти удобную позу для сна, как за одеяло потянули. Потянули с такой силой, что Дитфрид отдёрнулся вместе с ним, (не)благополучно рухнув на пол.
Не дожидаясь изречений «сверху», Дитфрид вскочил, почти угодив в подбородок нарушителю покоя.
Да чтоб тебя. шикнул Адалрик, Успокойся же!
Он сделал несколько шагов к двери, выставляя руки перед собой.
После этой Дитфрид поднял одеяло и броском вернул на кровать, хуйни, я успокоюсь только если ты выйдешь отсюда! уже в полный голос, проговорил он.
Братья стояли друг напротив друга, являя собой противоположности. Спокойный на вид Адалрик и взведённый, как бензопила, Дитфрид. Последний знал, что они оба рады наброситься друг на друга, просто стоящему напротив удаётся скрывать это намерение Именно поэтому, Дитфрид, урезая моргания, смотрел исключительно в глаза оппоненту.
Дитфрид. подал голос Адалрик. Он всё ещё говорил спокойно, Успокойся, шуметь ни к чему он медленно поднял правую руку, указывая на стул рядом с братом и, также медленно, сказал, и ради Христа, сядь и выслушай меня.
Дитфрид слегка прищурился.
«Мудаку явно нужно что-то важное, иначе, он бы не ограничился сбрасыванием с кровати».
Быстро ты остыл, братец. выходя из стойки, тихо сказал Дитфрид, Я в душе не ебу сколько сейчас времени, но надеюсь, повод того стоит.
Повисла пауза. Адалрик ожидал, что брат сядет, но тот лишь выпрямился и со слегка склонившейся набок головой, дал понять, что слушает.
Тебе всё-таки стоит присесть. сказал Адалрик.
Не сто́ит. парировал Дитфрид.
«Он согласился выслушать» заключил Адалрик. Этого было для него достаточно.
«Мудак не должен считать себя главным в ситуации!..» говорил себе Дитфрид.
Адалрик вздохнул, поджав губы. Старший сдержал улыбку.
Ладно, пропустим твоё упрямство сдался младший.
Пока он выдвигал стул из-за стола, Дитфрид медленно опирался рукой о край этого же стола и позволил себе улыбнуться. Пока что, уголком рта и без глаз.
Адалрик повернул стул спинкой вперёд и выдохнув, начал:
Я хочу поговорить об отце.
Дитфрид кротко кивнул.
Адалрик снова выдохнул.
Он переживает за тебя. Между вами много неоговорённых моментов и он прекрасно помнит каждый из них.
Дитфрид не понимал тон брата. Он словно подводил его к ответу на вопрос, который ещё никто не озвучил.
Говоря глобальнее, он переживает за каждого из нас.
Странные дела. сухо ухмыльнулся Дитфрид.
Угу. Адалрик сжал губы и уставился в ночную темень за окном, Сам удивляюсь. Понимание того, что мы такие же живые люди, доходит до него ни как белка, а как факт, с которым ничего не поделаешь. То же самое касается и его прошлых выходок, когда он, например, едва не сдетонировал здесь газовый баллон, находясь под жуткой смесью героина и ещё какой-то синтетической дряни
Ты экспертизу проводил? с иронией, спросил Дитфрид.
Что? опешил Адалрик.
На все сто уверен, что дрянь была синтетической? на лице старшего растянулась ухмылка.
Господи, Дитфрид! Сейчас не время ёрничать!..
Sorry, не удержался.
«Чья бы корова мычала о неуместности глумления».
Адалрик посмотрел в пол и выдохнул. С таким настроем, Дитфриду он нравился больше.
Сейчас, все всё понимают Ты, я, Джорг, отец. Все всё понимают, но никто ничего не делает.
Дитфрид раздражённо вздохнул. Одна из причин, Дитфрид был уверен, что их несколько, почему Адалрик разбудил его, вырисовывалась.
«Теперь, он будет мусолить её до полного обескровливания».
Я хочу быть тем, кто сделает первый шаг а ещё я хочу, чтобы со мной этот шаг сделал ты.
Дитфрид хотел было съязвить, но промолчал. Слова брата странным образом утихомирили злобу и пробудили желание докопаться до сомнительной истины. Он всё ещё не верил в чистоту намерений младшего, однако, накормить пробудившееся желание он сможет только в том случае, если уступит. «Несомненно, так и следует поступить Оно того стоит.».
Ну не знаю, нарочно произнёс Дитфрид, разрушив повисшую в комнате тишину, уж слишком много пафоса и ни миллиграмма конкретики.
Адалрик усмехнулся.
Конкретика будет в лесу, на озере.
Дитфрид замер, едва слышно выдохнув. Мотивы брата теперь были видны как на ладони. С этой секунды, нужно было слушать очень внимательно и действовать хладнокровно.
«Никакой доброты по отношению к ублюдку, решившему начать избавляться от семейных проблем у заледенелого озера около центра Розеделцкого леса. Посреди ночи. В скрипучий мороз.».
Ты меня совсем за идиота держишь?! спросил Дитфрид, выпрямляясь.
Адалрик очень тихо усмехнулся. Лицо его, тем не менее, оставалось каменным.
Я думал, ты хорошо знаешь отца. Его пристрастие к наркоте и разбавленному спирту наиболее живописно выражалось вне стен этого дома. Когда я говорил, что он всё понимает, я не говорил, что он перестал употреблять. ответил Адалрик, на вопрос раздражённого брата.
Дитфрид слегка прищурился. Веры к брату не прибавилось, зато желание свернуть ему шею, возросло в разы.
«Скорее Христос явится в этот дом, чем слова Адалрика перестанут работать на него абсолютно во всём. В детстве и сейчас, эта скользкая гадина работала языком на пример любому молодому политику этот язык никогда не подводил своего владельца но, всё ведь бывает в первый раз, верно?..».
Ну так что? Сделаем первый вклад в общее благо? спросил Адалрик, уже, кажется, теряя терпение.
Дитфрид про себя рассмеялся.
«Мудозвон даже слова использует те же, что и «выходцы из народа». Будь моя воля, я бы взял время на подумать, но братец выгодно подстроил ситуацию под себя таким образом, чтобы времени на подумать осталось очень и очень мало Что ж, это была твоя предпоследняя удача.».