***
После утренних приключений все, чего я хотела это плотный завтрак, душ и хороший глубокий сон. Не надо мне прогулок и местной архитектуры, утренний приступ выбил из колеи меланхоличных мечтаний.
Дома никого не было, лишь записка с тетушкиными извинениями и сожалениями о переносе совместного завтрака встречала меня на кухонном столе. «Не очень-то радушная встреча, саркастичная мысль вызвала ухмылку на лице. Что ж, как ни прискорбно, пропитанием видимо придется обеспечивать себя самостоятельно». Благо все необходимое в доме присутствовало. Час, потраченный на готовку, дал результаты. В ритмичных движениях перемешивания салата рождается истина: я прокручивала события сегодняшнего утра, пытаясь найти разгадку столь странного происшествия. Вспоминая мельчайшие детали, пытаясь найти зацепки. В голове всплыл парень, он «встретил» меня у выхода, мельком я заметила точно такой же испуг на его лице и неестественно болезненную позу:
«Хм, надо было, наверное, как-то помочь».
Однако я понимала: в тот момент мне некогда было переживать о чужих чувствах, надо было спасать себя.
Не найдя ответы, но удовлетворив себя сытным завтраком и теплым душем, я погрузилась в долгожданный сон.
Когда я открыла глаза, солнце совсем не пекло, его убийственные лучи успокоились и лишь робко заглядывали в окна. Дома до сих пор никого не было. Едкая тишина заполняла пространство. Чувство одиночества подкатило к горлу, соленые слезы тут же полились тонкой струйкой. Именно сейчас, когда я оставила давно привычную жизнь, когда новый город уготовил мне такой нелестный прием, совершенно не хотелось находиться одной, хотелось поддержки и понимания, сильного плеча, на которое можно опереться. Горечь и обида обволакивали, сомнения давили, пылали внутри, сожаление о содеянном не давали покоя. Хотелось «домой», но понятие «дома» размылось, какими критериями его измерять, когда не знаешь, чего хочешь и что тебе действительно нужно? Что такое «дом»? Это работа? Учеба? Или люди, которыми ты дорожишь? Все это меняемо, все может исчезнуть и появиться за пару дней. Где взять начало? Где найти то статичное, приятное чувство безопасности от внешнего мира? И как долго придется искать?
Я вспоминала наставления Фонзи. Он знал, что я испугаюсь нового и сразу захочу вернуться, поэтому потребовал обещание писать при каждом приступе трусости. Едва я потянулась за телефоном, как он зазвонил. Словно услышав мои вопросы и увидев бурю переживаний на моем лице, тетушка пришла на помощь:
«Как ты, дорогая? Даже не написала, когда приземлилась! Все хорошо?» она засыпала меня вопросами, не давая вставить ни слова оправдания.
Просьбы перетекали в рассказы последних новостей, пересказы историй ее близких подружек, хвастанье новыми покупками. Поток мыслей и идей прервал долгожданный вопрос:
«Не хочешь приехать ко мне на работу? Я скоро заканчиваю, сходим в новое кафе на берегу, тебе понравится, обещаю!»
В телефоне затихло, она ожидала ответа, моего решения, которое положило бы начало совместному проживанию. Оно вычертило бы стартовую линию со своей эмоциональной окраской. Естественно, не хотелось портить отношения в первый же день, моя обида понятна, обоснована, но принимать ее никто бы не стал. Ида не смогла бы исправить ситуацию, и мы обе оказались бы заложниками ложных ожиданий друг от друга.
«Да, буду рада».
«Вот и отлично, моя дорогая, собирайся и приезжай поскорее! Люблю, жду!»
«И я те», закончить мне не дали, телефонные гудки прервали ответ.
Я лишь глубоко вздохнула и начала собираться.
***
После смены коллеги позвали меня в бар. По моим расчетам для таких посиделок было рановато, но их невозможно остановить, да и на набережной всегда шумно: и днем, и ночью народ не утихал, не давая ощутить одиночество. Бесчисленные огоньки, кафешки и магазинчики манили их, словно мотыльков. Бегали дети, медленно прогуливались семейные пары, обсуждая, что готовить на ужин, туристы с фотоаппаратами заглядывали в уголки каждой улицы. Здесь время шло своим особенным ходом.
Мы неторопливо прохаживались вдоль набережной, активно обсуждая последние новости с работы. Мой напарник и по совместительству лучший друг Алекс, как всегда больше всех делился впечатлениями о сегодняшнем дне. Он умел радоваться мелочам и даже печальные новости принимал с надеждой на новую жизненную главу. Это восхищало. Общаться, а тем более хорошо дружить с безнадежным оптимистом, сложная задача, приходится видеть больше положительного в окружающем мире, но я ни разу не разочаровался в этом методе.
Разговоры лились рекой, эмоции товарищей заполняли пространство, но стоило отвести взгляд в сторону, и я тут же увидел ее.
На секунду показалось, будто это единственный человек на всем белом свете, мое внимание, все мысли и органы чувств сконцентрировались лишь на ней, окружающий гул ушел на задний план. Точно утренняя звезда, прекрасная, завораживающая, она излучала неведомый свет, в котором хотелось находиться постоянно, не отрываясь.
«Каспер! окликнул Алекс. Ты чего? Идем! Вон в тот бар, он указал на небольшое одноэтажное здание, распластавшееся на ближайшей поляне. Хватит на девок пялиться!»
Не отводя взгляд, я кинул:
«Я догоню».
«Как хочешь, пропустишь все самое интересное», он хитро подмигнул и отправился догонять компанию.
***
Когда тетушка Ида говорила, что скоро заканчивает это означало прямо противоположное, и Реин это знала. Долго гадать не приходится: человек, практически живущий на работе, будет там настолько долго, насколько это потребуется и, конечно же, никакие семейные дела не остановят этот процесс. Своеобразная золотая клетка манит, обнадеживает обеспеченностью, уверенностью в завтрашнем дне, а после ловит тебя и запечатывает все двери наружу, заточает в темницу без друзей, отношений, семьи света. И единственный выход, оставленный ею, это надежда на счастливое будущее детей и внуков, которое ты якобы создаешь, даже не зная, кто они и чего по-настоящему хотят.
Реин это понимала, поэтому за все время, проведенное с тетушкой, никогда не спрашивала ее о работе, не упрекала в отсутствии на «важных» датах, никогда не упрашивала куда-то вместе сходить. Она знала: спокойный ужин вдвоем уже награда.
Ждать в офисе не хотелось, поэтому прогулка по набережной показалось отличной идеей. Свежий морской воздух воодушевлял, шумный поток людей наполнял вечер красками, мерцающие огоньки кафе, баров и ресторанов все это было «свежим глотком», после «душного» прежнего города.
«Интересно, как там Фонзи, мысли неспеша наполняли голову. Наверное собирает вещи, обещал же через пару дней прилететь. Скорее бы. Без него тут тяжело будет». Тревоги переплетались с надеждами: жизнь в другом городе сулила новые знакомства, впечатления, «новую главу», которую с нетерпением хотелось прочитать.
К тихому потоку беспечных мечтаний подкрадывалось непонятное чувство, оно нарастало, окутывая, путая ветви мыслей. Как только Реин смогла осознать, что происходит, было поздно: теплый, нежный солнечный свет снова начал жечь, все вокруг загорелось, заполыхало, внутри девушки разгорался пожар, языки пламени чуть ли не вырывались наружу. Она не могла поверить, все казалось нереальным, неправильным, простыми галлюцинациями на фоне стресса. Оглянувшись вокруг стало понятно, стихийное бедствие не только у нее в голове: все замерло. Щурясь от безграничного света, смахивая капли пота со лба, Реин видела, как время остановилось. Дети замерли, не закончив игры, воркующие парочки на скамейках замокли, не дорассказав друг другу секреты, даже птицы замерли в воздухе. Единственной движимой фигурой на фоне этого безумия оказался тот самый парень, которого она видела у аэропорта. И он тоже «тонул». Казавшись спасением в этом «омуте», единственным ответом на все вопросы, он смотрел на нее, не отрывая взгляда, щурясь, задыхаясь, но не отворачиваясь ни на секунду, он тоже видел в ней спасение. Заметив в агонии тоненький стебелек помощи, он двинулся к Реин, словно воин, не видевший преград перед целью целью выжить, спасти и победить. С каждым шагом друг к другу свет заливал все больше пространства, мешая каждому движению, преграждая путь, всеми силами отталкивая их друг от друга. Однако желание закончить битву было слишком велико: пробираясь практически наугад в ослепляющей темноте, они встретились.