[6]
Успех картины «Война и мир» с лихвой окупил для Бондарчука все и затраченные колоссальные усилия, и две клинические смерти, и постоянные сомнения в правильности согласия на постановку. Первый советский «Оскар», предложения от зарубежных продюсеров и режиссеров, авторитет мирового уровня, доверие властей и возможность снимать не менее масштабные фильмы.
У Бондарчука было много друзей. Но врагов еще больше. Однако он попросту их не замечал, потому что жил кино и отдавался ему всей душой без остатка. Хотя нередко сетовал: «Я не видел, как выросли мои дети, я не похоронил отца Ради чего? Ради этой забавы, которая зовется кинематографом?»
[7]
Он являлся человеком с милостивым, сострадательным сердцем и уважал достоинство другого человека. Ему не важны были статус, положение или возраст. Это отличало Сергея Федоровича от его завистников, которые осмелились поднять головы и воспрянуть своими пустыми душами только в 1986 году.
Время все расставило по своим местам, и фамилии режиссеров, клеймивших Бондарчука на V съезде, исторической причиной которого стала горбачевская «перестройка», канули в лету. Но почему? Ведь они получили гарантированные возможности творить и созидать по-своему! Вот только никто из них, вопивших о «розовых фильтрах на объективах наших камер», не создал произведение, которое вошло в фонд отечественного и мирового киноискусства.
Коллеги по цеху называли Бондарчука «Глыбищей». Сейчас, оглядываясь назад, понимаешь, насколько они были правы. Хотя бы по одной причине: картину такой мощи как «Война и мир» мог поднять только человек, наделенный пронзительным чувством правды, красоты и веры в необходимое людям дело. Таким был Сергей Федорович, и, когда он снимал фильм по величайшему произведению Толстого, прекрасно понимал: «Не себя при помощи кино мы хотим показать, а при помощи средств кино хотим выразить то неповторимое, что Лев Николаевич открыл в литературе».
[8]
И он это сделал.
19611963
ГЛАВА ПЕРВАЯ. ПУСКОВОЙ МЕХАНИЗМ
Я просил редакцию «Советской культуры» опубликовать маленькое сообщение: уважаемые товарищи, просим писать нам о плане. Газета получила более 200 писем. И на одном из первых мест стоит вопрос: неужели советским кинематографистам не стыдно за то, что американцы создали «Войну и мир» раньше нас? Почему не сделать в будущем году одну, а может быть, и две серии «Войны и мира»?
Министр культуры СССР Н. А. Михайлов, 1957 год
в американском фильме все плохо. Ведь там Кутузов это монгол с раскосыми глазами, с отвратительными глазами; это человек убийца. Если там великолепна Наташа Ростова, то плох Андрей. Все плохо, все плохо, все плохо
Заместитель министра культуры Н. П. Охлопков, 1957 год
В середине 50-х годов в советском кинематографе начинались большие перемены, и новым витком его развития стала экранизация классических произведений русской литературы. Одно из решений осуществить кинопостановку по роману Л. Н. Толстого «Война и мир» было зафиксировано в документах Министерства культуры СССР еще в декабре 1954 года
[1]
Однако в 1956 году роман совместно с итальянцами экранизировал американский режиссер Кинг Видор. Это стало неожиданностью и явилось своеобразным вызовом для СССР: жителей страны и высшее руководство возмутил тот факт, что фильм по роману нашего писателя поставлен иностранцами раньше нас! После того, как ведущие деятели советского кино увидели картину в год ее выхода за рубежом, отечественная экранизация стала вопросом национального престижа.
Министерство культуры начало действовать немедленно и уже в августе 1956 года поручило написать литературный сценарий «Войны и мира» народному артисту СССР, кинорежиссеру Ивану Пырьеву, который в то время занимал пост директора «Мосфильма»
[2]
Пырьев трудился над сценарием в течение двух лет, и 8 августа 1958 года, когда он закончил вариант с разработанными сценами первой и второй серий, состоялось заседание редсовета сценарной студии (присутствовали: Семенова, Магат, Черных, Белова, Голубкина, Катинова, Ромм) во главе с председателем Василием Дулгеровым1. Выводы, сделанные редакторской группой, были отражены в протоколе заседания:
«Белова. Перед автором стоит очень трудная задача из емкой четырехтомной эпопеи сделать фильм в трех сериях. По прочитанному. Основной принцип отбора материалов и те части, на которые Иван Александрович разделяет будущий фильм, представляется правильным, а именно «Андрей Болконский», «Наташа Ростова» и «1812 год». Хотя автор не показал, как будет разработана третья часть по решению и объему, но принцип построения правильный. От показа общества того времени все сольется в конце в потоке войны. По первой части «Андрей Болконский». По тому, как Иван Александрович располагает материал, мне подумалось, что по материалу это скорее Пьер Безухов. Если говорить об Андрее Болконском, то должен быть другой конец. Вторая серия. Мне кажется, что вся любовь князя Андрея и Наташи должна быть тесно связана с отношением князя Андрея с жизнью.
Вероятно, без голоса рассказчика не обойтись. И этот прием должен быть широко использован. В процессе работы нужно, вероятно, придумывать какие-то новые детали. И здесь придется Ивану Александровичу с Толстым обращаться смелее в смысле диалога. Диалог Толстого сейчас звучит недостаточно живо и бедновато. В романе есть авторское рассуждение, о чем персонаж думает. Какие-то эпизоды здесь длинноваты, а в каких-то чего-то не хватает. Предстоит трудная работа после того, как отобран материал и с каких позиций будет начинаться работа.
Магат. И трех серий может оказаться мало, если идти по пути попытки сохранить фабульный объем, то есть уделить место всем основным судьбам. А ведь у вас третья серия зарезервирована для военной [эпохи].
При экранизации «Войны и мира» в Советском Союзе нужно меньше всего гнаться за полнотой воспроизведения всех линий. В некоторых местах мне показалось, что вы берете излишек материала по отдельным линиям за счет вещей совершенно специфических, которые только русский художник, в отличие от иностранного, пытающегося экранизировать «Войну и мир», может и должен сделать. Недавно мы видели на экране Пьера Безухова, признали, что это хороший актер. Но осталось впечатления большого обеднения романа. И когда я увидела, что вы много места хотите уделить Пьеру, это меня обрадовало. После чтения сценария я задумалась над концовкой двух серий. У меня создалось такое же ощущение, как у Беловой. По-моему, история возрождения Андрея должна найти место тогда, когда будет ужат другой материал. Мы имеем мало прав что-либо советовать Ивану Александровичу. Сделано много, предстоит сделать еще больше. Можно придираться к отдельным частностям языкового характера и т. д. Но мы имеем дело с режиссером, который видит это для себя. Сейчас слишком законспектирована экспозиция того или иного персонажа, но в экранном выражении, в руках режиссера, все это зазвучит совершенно иначе.
Семенова. Говорить трудно, так как работа не закончена. И замечания, которые были сделаны, возникли из-за незаконченной работы. Подбор материала мне кажется очень интересным. Ивану Александровичу удалось очень хорошо передать образ Наташи. Даже в этих эпизодах она не отрывается от образа Наташи в романе Толстого. И то, что написано написано, в общем, удачно. О третьей серии мы ничего сказать не можем, но нужно думать, что она будет написана на таком же уровне, как и все остальные. По тому, что прочли, работа стоит на правильном пути и идет удачно.