Не знаю! Ты же пошёл со мной, Таньке назло!
Всё-то ты знаешь! он снова теснее её прижал к себе, уже не опасаясь, что она может его «отфутболить».
Примитивные девичьи козни открыли ему глаза на то, что видимое поведение является лишь ширмой, и надо ещё постараться разглядеть за ней суть.
Пойдём, лучше к костру, он не ошибся, и его поведение ей не понравилось.
Извини, повторно стушевался он. Что-то на меня нашло сегодня. Обещаю исправиться!
Следующие три дня, Пашка прогулялся «в обнимку» ещё и с Галкой, и с Иркой, и всё на виду у Танечки. Он видел её растерянность, страдал от того, что делает ей больно, но не знал, как обратить ситуацию в свою сторону.
Вечером намечалась дискотека. Новоявленный «Дон Жуан», так и не был уверен, достиг ли он намеченной цели или нет. Сомнения прервала Лариска, негласно претендующая на звание «мирового судьи» в классе.
Пашка! Кончай «ломать» комедию, «клиент созрел», давай, люби, кого хотел!
Не понял, какую комедию? Кто созрел?
Кто, кто? Танька! Не видишь, что ли, как она плачет каждый день?
Что же она тебя послала, а не сама пришла?
Гордая! Поэтому и не пришла! И меня, кстати, не просила! Так что, не придуривайся, что ничего не понимаешь! Иди и пригласи её!
Такая женская «дипломатия» вполне устраивала колеблющегося Ромео, поэтому дважды повторять не пришлось. Через три минуты, он уже обнимал своё сокровище в медленном танце и был на седьмом небе от счастья.⠀
Цель достигнута! Танечка рядом! То пресловутое внимание, которого он так вожделел, давала не «липовая» избранница, а уже та, на которую он надышаться не мог! Танцы на «пионерской дистанции» не так желанны, как прогулки в обнимку. Оказавшись наедине, Пашка аккуратно обнял девушку!
Это вам не Маринка и не Ленка! Это моя слов не хватало, чтобы передать свои эмоции. Я заставил её страдать! Она даже плакала из-за меня! Я виноват!
Обожание было настолько велико, что оказало Пашке «медвежью» услугу.
Как же ей признаться в своих чувствах? эта мысль так «долбила» в темечко, что свидание с Танечкой оказалось молчаливым променадом с невразумительными диалогами на несерьёзные темы.
Вместо непринуждённого общения, вместо «закрепления» достигнутого результата искромётным юмором, как было это с другими девочками, он «потерял хватку», как сказали бы сегодня, расслабился и из загорелого «мачо» превратился в заурядного слюнтяя со своими вздохами, так и не нашедшего смелости, признаться в любви! Чаша романтизма перевесила на весах чашу обольщения, и трюк соблазнения «псу под хвост»! Танечке лестно мальчишеское внимание, но молчаливые вздохи быстро наскучили. Однако, она не готова была отдать «влюблённого» лидера соперницам.
Сегодня вечером во всём ей признаюсь! Что люблю её! Что думаю о ней всегда! Что не могу без неё! клялся себе Пашка, обнимая Танечку на заднем сиденье автобуса, возвращаясь из колхоза в город.
Третий час Танечка шла рядом со своим воздыхателем. Разговор снова не клеился. Смелости так и не хватало.
Признаться необходимо сегодня, сейчас! Завтра она уедет с родителями в отпуск! в сотый раз прокручивал Пашка возможные варианты ответов, своё поведение на услышанное, отчаянно стеснялся, и боялся неизвестности.
Я тебя люблю, скороговоркой выпалил он признание и поднял на девушку глаза, полные любви.
И, что дальше? абсолютно равнодушно поинтересовалась она.
Мысли спутались в голове в один сплошной клубок. Такого ответа на признание, в «копилке» возможных вариантов, у Пашки точно не было. Он впал в ступор.
Это да или нет? хотелось ему спросить её. Хотя, какое «да», если она ответила вопросом. Что же делать? Неужели, я ей противен? пауза слишком затянулась, он должен что-то сказать.
Поцелуй меня, этот простой тест на симпатию должен был расставить точки над «i».
Танечка подошла и чмокнула его в щёку, как-то жалостливо и снисходительно, даже с долей неприязни. По крайней мере, ему так показалось.
Извини! Я завтра улетаю к бабушке в Ташкент. Надо ещё собраться. Пока.
Она скрылась за дверями подъезда, а он стоял и не понимал ничего!
Если не любит зачем гуляла? Если любит почему не призналась в ответ? Если всё-таки не любит что надо сделать, чтобы полюбила? мысли наползали одна на другую, словно льдины во время ледохода на реке.
Не любит! Я страшный, нескладный, несовременный! Даже одеться прилично не могу! неуверенность в себе снова нарастала, словно снежный ком, норовя похоронить в этом сугробе остатки, только что появившейся, уверенности в себе.
Краски лета померкли на фоне неразделённого чувства, и пропал интерес ко всему, что раньше увлекало влюблённого юношу. Шурик, как верный друг, пытался хоть как-то развеять непонятную хандру. Наконец, Пашка рассказал ему то, чем стеснялся поделиться целых две недели.
Так и сказала: «И, что дальше?»
Так и сказала.
Говорил же тебе, неправильная она, хотя, ты всё равно меня не слышишь. Знаешь, что! Спроси-ка ты у Галки. Они подруги. Галка тебе точно всё скажет, любит или не любит!
Точно, как я сам не «допетрил»! обрадовался «рыдающий Пьеро», будто эта новость могла ему помочь.
Упорные поиски дали свой результат лишь час спустя, и теперь Пашка «пытал» Галку самым важным вопросом, абсолютно не стесняясь откровенничать с посторонней девочкой.
Говорю же, любит она тебя! Галка рассмеялась ему в лицо, и было не понятно, шутит она или говорит серьёзно.
Ты смеёшься сейчас? Вы с ней сговорились, что ли?
Спорим, я тебе докажу! На банку варенья! Галка улыбалась, но говорила абсолютно серьёзно.
Замётано! Шурик, ты свидетель. Она сказала, завтра докажет!
Зайду к тебе завтра, в час дня и кое-что покажу! Готовь варенье, Ромео!
Галка появилась вовремя, как и договаривались.
Что она мне может показать, ломал голову несчастный страдалец с самого утра.
Отец, как назло, пришёл не вовремя на обед, и Пашка, учитывая отсутствие своей комнаты, стоял с гостьей на балконе.
Смотри, вчера я получила от неё письмо, где она пишет, «мой Павлик», Галка показала письмо от Татьяны, где было несколько упоминаний в таком ключе. Теперь, доволен?
В голове зазвучали бравурные фанфары, а точнее, мелодия популярной в то время песни.
Ага! радостное помутнение рассудка сказалось не только на умственных способностях, но и на речевом аппарате влюблённого.
Перестань улыбаться, как идиот! Ты целоваться-то умеешь? задала она закономерный вопрос, чтобы он не облажался перед Танечкой в будущем.
Кто? Я? Конечно ни фига не умею! А, что там сложного? Прижался губами и ворочай языком!
Дебил! наверняка подумала Галка, шумно вздохнув, и приподняла вверх своё личико. Дерзай, а то твоя Танечка прилетит, а ты целоваться не умеешь!
Что делать?
Что, что? Целуй меня! Буду тебя учить!
Как?
Пашка, ты вообще поглупел со своей любовью, что ли? провоцировала она.
Её губы оказались в сантиметре от его, пухлые, красиво очерченные и чуть приоткрытые. Галка, на самом деле, была чертовски привлекательной, но, уж чересчур, взрослой. Сформировавшаяся чуть раньше одноклассниц в физиологическом плане, она уже пользовалась вниманием старшеклассников и поглядывала на ровесников несколько свысока. Стройные ножки, в сочетании с мини юбкой, и упругая грудь, уже давно были возмутителями мальчишеского спокойствия и предметом для обсуждения. Сейчас же, всё это соблазнительное благолепие, прижалось к Пашке и требовало действия.
Ну я и влип! По полной! «дзынькнула» мысль в его голове.
Тем не менее, упустить такую возможность он не собирался. Облизнув свои губы, Пашка набрал полные лёгкие воздуха, закрыл глаза и прижался губами к ее губам! Прижался и замер, не зная, что делать дальше. Галкины губы были тёплые, приятные на вкус и «живые» они чуть двигались. Пашка нерешительно подвигал в ответ своими, пытаясь втянуть, оказавшиеся вкусными, губы девушки и попытался языком раздвинуть их. Открыв глаза, он увидел закрытые Галкины глаза, понял, что движется в верном направлении, но не это смутило его. Отодвинув занавеску на кухонном окне, за ними наблюдал отец. Увидев, что его заметили, батя поднял кверху большой палец и подмигнул сыну.