Снова ты про книги. Не надоело тебе?
Как могут надоесть книги? В библиотеке не достать того, что есть у него. Я за год прочитал у него всего Майн Рида, Фенимора Купера, Хагарда и кучу других авторов. Остался Джек Лондон, Вальтер Скотт и Дюма. Хочешь принесу тебе почитать «Два капитана» или «Консуэло»? Я уже прочитал, но могу ещё раз взять.
Мне не интересно. Давай, ты просто расскажешь, про что там.
Кроме поцелуев и жарких «тисканий» наедине, я просвещал девушку, рассказывая ей прочитанные книги. Не знаю, слушала ли она меня или делала вид, но пересказывая сюжеты, я превращался в отменного говоруна, а Жанночка в молчаливую слушательницу.
Я расскажу! Это уже не приключения, не Буссенар и Сабатини, это про любовь.
Про любовь у нас с тобой. Я тебя люблю! она подкрепила признание долгим поцелуем.
Я тоже люблю тебя, признался я второй раз в жизни.
Жанка взвизгнула от признания и повисла у меня на шее. Я улыбнулся её непосредственности. Признавшись в любви в ответ на её признание, я не чувствовал ни головокружения, ни остановки дыхания, ни эйфории. Всё не так, как в книгах, однако, взаимное признание добавило порцию откровений в наши поцелуи.
Я к Игорю, потом почитаю экзаменационные билеты, а в 7 зайду за тобой. Хорошо? еле оторвался я от желанных губ.
Тот факт, что романтизм не проявился в полной мере, не слишком меня смутил, так как был замещён влюблённостью с подтекстом полового взросления.
Игорь встретил меня в трусах и с бутылкой кефира в руке.
Привет! Будешь? он протянул мне кефир.
Нет, спасибо! А ты, что в трусах?
Тёлочку одну оприходовал, соседку, одеться не успел.
Ч-что ты сделал? Кого? я аж, заикаться начал от такого откровения, хотя прекрасно понял, о чём он сказал и не поверил ни единому его слову.
Для восьмиклассника Нет, не правильно! Для советского школьника, комсомольца, в 15 лет, такие выражения и такое поведение было немыслимо!
Да, ладно ты! Сам-то, сейчас от Жанки идёшь, а уроки уж три часа назад закончились, грязно намекнул он на наши свидания.
Заткнись! У нас любовь! Ещё раз так скажешь, и я я тебе морду набью, я развернулся, чтобы уйти.
Пашуля, извини, не знал, что ты ещё девственник, сказал он откровенно насмехаясь. Что? Прям ни разу, ни разу?
Да, пошёл ты! я никак не мог справиться с дверными замками.
Всё! Всё! Больше не буду! Игорь протянул руку в знак примирения.
Ладно, проехали, «остыл» я через мгновение, понимая, что Игорь не собирался меня обижать.
Я привычно рассматривал огромную библиотеку и выбирал себе книги. Игорь подошёл и протянул мне толстый, цветной, глянцевый журнал.
Посмотри, может это интереснее, чем Драйзер и Ремарк? несмотря на раннее взросление и абсолютную развязность, он много читал и был невероятно интересным собеседником.
Что это? не понял я, разглядывая надпись на английском языке и красивое лицо заморской дивы.
Открой, тебе понравится! глумился надо мной товарищ.
Следующий разворот поверг меня в минутный ступор: та же красавица, что была на развороте, лежала голая на банкетке, широко раздвинув ноги, а бравый молодец, одетый в камзол 19 века, спустив штаны, задвинул ей в рот свою елду! Следующие картинки были связаны одним сюжетом и словно покадровая съёмка, показывали групповую оргию, в каком-то средневековом замке. То крупным планом, то общим, с поразительным детализированием половых действий во все «дыхательные» и «пихательные» пути. Один сюжет сменял другой, и возможности оторвать взгляд от увиденного, не было никакой. Откровенные фотосессии моделей, съёмка половых актов и групповых оргий, без всяких купюр, ярко, сочно, смачно!
Первый раз в жизни, я увидел порно-журнал! 1979 год, советское «табу» на всё, что связано с сексом и вдруг Это было нечто! Толстый, словно книга, глянцевый, как альбом, с поразительным качеством фотографий. Игорь дал мне ещё один и ещё. Руки дрожали, дыхание прерывалось, сердце «заходилось» от напряжения, прогоняя по венам, вскипевшую от возбуждения кровь. Инстинкт «познавателя» гнал меня вперёд, и я смотрел, впитывал и обалдевал! «Look», «Shave girls" и ещё что-то, с разворотами, крупными планами и, немыслимыми в чопорном СССР, развратами и извратами!
Ну, как?
Офигеть! Я не знал, что х-м, есть такие журналы! выдавил я из себя, поправляя в трусах бунтующую плоть. Я не знал, что именно так могут «спариваться», и что это вообще, вот так происходит, мог я добавить, но воздержался.
Как тебе такие тёлочки? вульгарно цыкнул языком Игорёк.
С-симпотные, заикаясь отреагировал я, не сводя глаз с развратных прелестей.
Вдул бы, такой? он похабно изобразил руками неприличный жест и при этом двинул бёдрами.
Не знаю, у меня Жанка есть, уже не так уверенно ответил я.
Так ты, всё-таки, её уже «чпокнул» или нет? он противно заржал, как конь.
Ты что? Нет, конечно! Давай не будем про Жанну! я снова напрягся. А ты уже это? Ну? Кого-нибудь?
Само-собой! Это вы тут ещё, маменькины сынки! Я, уже год, как отметился! хвастливо заявил он и для наглядности продемонстрировал жест, тыкая указательным пальцем одной руки в кольцо, сложенное пальцами руки другой.
Можно, я ещё посмотрю?
Смотри! Можешь домой на день взять, хоть подрочишь втихушку! он снова похабно заржал.
Нет, дома предки могут увидеть. Я тут у тебя полистаю.
Руки переворачивали страницу за страницей, и я, словно губка, снова «впитывал» в себя каждую фотографию уже не спонтанно, а более осознанно. Те «пустые» ячейки знаний о женском теле, фигуре и половой «конструкции» заполнялись невероятно красивыми образами, которые мозг считывал и сохранял. Я успевал сканировать увиденное и отдавал себе отчёт, что меня приводят в восторг длинные и стройные ноги, чистая и гладкая кожа, грудь среднего размера, тонкая талия и аппетитная попка. Эти стандарты отныне будут для меня маяками, на которые я стану ориентироваться в будущем. Сам половой акт, преподнесённый со всех ракурсов, был менее интересен, чем голые модели, «застывшие» в немыслимых позах, позволявших рассмотреть все интимные детали. Широко распахнутые ножки не только показывали разнообразие полового «рисунка», «причёски», и формы в общих планах, но и позволяли «заглянуть» чуть ли не внутрь, на кадрах с большим увеличением. Ощущение натуральности и магнетизм картинок, заставляли касаться некоторых фотографий пальцем и замирать дыхание в немом восторге. Это было невероятное по силе, феерическое удовольствие созерцания.
Наряду с этим, я умудрился выделить не только красоту с эротической точки зрения, но и со стороны привлекательности внешней. Светловолосые блондинки, с чувственными губами, мне импонировали больше, чем жаркие брюнетки с томным взглядом. Густые длинные волосы выигрывали в сравнении «жиденьким» короткими причёсками. При всём этом, предпочтение отдавалось девушкам лет 2530, нежели моделям моложе или старше. Именно к этому «стандарту», оформившемуся в результате этого, первого просмотра, меня и будет «тянуть» всю последующую жизнь, зная, что это идеал, не всегда доступный, для обычного смертного.
В каждом мужчине есть половой инстинкт, и именно он заставляет нас смотреть в сторону женщин. Он находится в копилке наших интересов, наряду с интересом в сторону машин, футбола, рыбалки и всего остального. В силу разных обстоятельств, ячейки интересов заполняются, позволяя нам увлекаться, соответственно, женщинами или уделять внимание какому-то хобби из этой «копилки». В моём «запаснике» интересов были книги, учёба, чуть-чуть музыки, гитара и немного Жанки. Остальное пространство ещё было не занято! Всё свободное пространство интересов заполнили теперь картинки из журналов, вытеснив остальные желания! Я «раскладывал» по полочкам мозаику под названием «женщина». С этого момента, любой интерес в сторону противоположного пола, будет непременно пропущен сквозь фильтр эротической подоплёки этой мозаики. То, что для других будет лишь номинальным интересом, с общими определениями, для меня станет увлекательным, познавательным процессом, с желанием раздвинуть жёсткие рамки ограничений в интимном вопросе и детализировать моменты половых отношений до мельчайших подробностей. Каждая картинка найдёт свой отклик в живом исполнении и наполнится глубинным смыслом восторга от всего, что связано с сексом. Осознать это мне ещё только предстояло, как и то, что именно это обстоятельство сделало меня «озабоченным» исследователем женщин в большей степени, чем остальных мужчин.