Однажды, когда кто-то из любимых фигуристов упал во время прыжка, бабушка от досады и обиды так хлопнула себя по лицу, что разбила очки и поранила лицо. Очки были всего одни, а не так, как сейчас у Киры лежали в каждой сумке и в каждой комнате. На следующий день бабушка пошла к доктору выписывать новые. Все это мгновенно пронеслось в голове у Киры, и она спросила у хозяйки:
А телевизор работает?
Конечно! поджала губы та.
Это была женщина, видимо младше Киры, но ее хала на голове, некрашеные волосы, застиранный байковый халат и лишний вес сделали свое дело. Даме можно было дать все шестьдесят, тогда как было ей скорее всего не более пятидесяти.
А еще над столом висела картина «Неизвестная». У бабушки была точно такая же, но над диваном. Однажды Кира с Ликой так разыгрались и распрыгались на диване, что картина свалилась прямо Кире на голову, прорвав бумагу, или на чем там она была нарисована. Бабушка очень расстроилась, но дед так умело склеил полотно и снова водрузил на место, что никто ничего не заметил.
Где ваши вещи? поинтересовалась хозяйка, перебив Кирины воспоминания.
Чуть позже мне привезут, соврала Кира.
Дайте ваш паспорт, потребовала хозяйка.
Мозг Киры лихорадочно начал соображать, а сердце вот уже в который раз ухнуло вниз с такой скоростью, что женщина едва успела за ним.
«Срочно нужен валидол, снова подумала она. Без него мне здесь не выжить».
Знаете что, в один миг Кира нашла выход.
Лишь бы хозяйка клюнула.
Сорок рублей, говорите, стоит ваша квартира? Даю вам сорок пять и сразу за два месяца, то есть девяносто, и больше вы меня ни о чем не спрашиваете. Ну как? Кира вопросительно посмотрела на хозяйку, сердце не унималась.
Давайте деньги, ни один мускул не дрогнул на лице женщины.
Ну что, пошли тебя приоденем? спросила Олеся.
Да! с готовностью согласилась Кира.
Ты действительно хочешь выглядеть как та бабка в кафе? уточнила девушка.
Ну давай что-то среднее между моей и ее одеждой.
Тогда надо идти к спекулянтке. Сколько ты готова потратить на свое новое обмундирование? поинтересовалась Олеся.
Давай посмотрим, что там у нее есть.
Будь спокойна. Много всего: обувь, одежда и сумки тоже.
Спекулянткой оказалась еврейка огромных размеров с сигаретой в зубах и котом на руках. Она скользнула взглядом по Кире, но ничего не спросила. Видимо, привыкла ко всему. Смерив Киру профессиональным взглядом, она внесла в гостиную гору одежды сорок шестого размера. Кира снова вспомнила фильм «Самая обаятельная и привлекательная», но он вроде бы был более позднего года. И одежда, которую предложила тетя Груша, была, Слава Богу, не такой вызывающей.
Кира выбрала себе льняной костюм, состоящий из узкой юбки по колено и пиджачка с коротким рукавом, белые босоножки на танкетке и белую же кожаную сумочку. Потом подумала, что придется его без конца стирать, и взяла еще темно-вишневое платье с отложным воротничком и юбкой-колоколом.
Когда она тут же скинула с себя пиджак, футболку и джинсы, эх зря она это сделала при дамах, они обе раскрыли рты до необычайных пределов. Первой очнулась Олеська:
Это где ж такое белье производят? Это что ж за трусы такие?
Кира, поняв, что допустила оплошность, быстро прикрылась пиджаком. Тетя Груша кровно обиделась.
Вы зачем ко мне пришли? Посмеяться? Ничего вам продавать не буду. Идите к своему снабженцу.
Стоило огромных трудов убедить ее в том, что это все привез муж из заграничной командировки, и кроме этого больше ничего такого нет, а после таких вещей не хочется ничего покупать в магазинах. Тетя Груша слегка оттаяла и даже притащила трусы-недельку. Как же Кира сразу сама не подумала, что одним комплектом ей не обойтись. В этот момент у нее закружилась голова, и она чуть не хлопнулась в обморок. Тетя Груша вдруг превратилась в заботливую и ласковую мамочку. Она усадила Киру в кресло, открыла окошко и принесла стакан воды. Тут желудок Киры издал такой вопль, что хозяйственной еврейке стало все ясно.
Она вышла из комнаты и через пять минут явилась, выкатывая перед собой столик, сервированный такими вкусностями, что Кира снова чуть было не потеряла сознание.
Все фигуру держат, ворчала Груша, а потом желудками маются.
Положив кружок нежно-розовой докторской колбаски на кусочек белого хлеба и вонзив в него зубы, Кира ощутила нечто сродни оргазму. Колбаса из детства.
Раз в неделю Кирин папа, будучи главным бухгалтером академии наук, имел право отовариться в академическом буфете на десять рублей. Докторская покупалась там, в обычном магазине ее было не достать. Поэтому прожевав первый кусочек, Кира промолвила:
Божественно, как в детстве.
Тетя Груша взглянула на нее странно:
Милочка, ты какого года будешь? В войну такой колбаски не было.
Не было, запоздало подтвердила Кира. Но однажды мама принесла трофейную, наверное. Вот я и вспомнила. Только один раз и ела такую, вот сейчас у вас еще.
Олеся и тетя Груша переглянулись. Выходили от тети Груши с полными желудками и со слегка облегченными кошельками. Олеся, хорошо заработав на покупке долларов, тоже прикупила себе обновок.
Ну все! Бывай. Вот тебе мой номер, и она чирканула на клочке бумаги пятизначный номер телефона.
Это городской? вновь сглупила Кира.
Сельский, заржала путана и пошла прочь.
В этот момент Кира вспомнила все номера телефонов: бабушкин домашний, двух закадычных подруг, и даже номер телефона конторы, в которой работала мама.
«Точно! Ну точно же!» обрадовалась она.
Часть 3
В свою съемную квартиру она неслась как на парусах. Благо, уже никто не обращал внимания на женщину в вишневом платье и белых босоножках с огромным свертком подмышкой. В него она завернула свои вещи из двадцать первого века. В квартире, которую она сняла, был телефон. Прежде всего она позвонила бабушке. Та сняла трубку сразу же:
Слушаю!
Бабушка всегда так говорила. Кира молчала. Слезы лились из ее глаз. Бабушка дунула в трубку, раньше зачем-то дули в трубку, и еще раз сказала, что она слушает. Кира ничего не ответила. Потом она позвонила подружке Оксане. Трубку подняла ее старшая сестра Галя:
Алле!
Здравствуйте, Кира сделала голос пописклявее, позовите пожалуйста Оксану.
Кира всегда именно так разговаривала по телефону.
Кира, ты что ли? Ты как так быстро домой дошла?
Сердце Киры чуть не выпрыгнуло из груди снова, а в аптеку она, конечно, не зашла. Она бросила трубку на рычаг, сердце не унималась. Значит, голос остался прежним, лишь немного погрубел?
Сильно сомневаясь, Кира Алексеевна все-таки решила позвонить маме на работу. Трубку взяла мамина коллега Светлана Алексеевна.
Здравствуйте, а могу я поговорить с Инной Федоровной?
Минуточку.
Слезы застилали глаза, все дрожало внутри. Кира не знала, живет ли она еще или уже умерла. Мама взяла трубку и тихо сказала:
Да.
Кира не могла говорить, слезы душили, но говорить было надо.
Говорите, я слушаю, повторила мама, Света, кто там был? спросила она у сотрудницы, молчат.
Мама повесила трубку.
«Что же делать? Как успокоиться? И это только по телефону. А что будет со мной, когда я увижу маму, подумала Кира Алексеевна. А может не надо видеться? Увидеть только Сашку и все ей сказать. И на этом все».
Немного успокоившись, Кира решила позвонить своему мужу. Ему было двадцать лет, и жил он со своими родителями в этом возрасте в той же квартире, из которой ушел, женившись на ней. Иван снял трубку и весело пропел:
Аллеу!
Здравствуйте, а можно Ивана! с будущим мужем было легко говорить, хотя и немного странно.
У аппарата! Ваня дурачился.
Вас беспокоят из райисполкома, на ходу сочиняла Кира.
Да, слушаю, Ваня стал серьезным в один миг.
Еще не зная даже, зачем она это делает, Кира продолжила.