В Бангкоке мучительно жарко и влажно всегда. Правда, с ноября по февраль, температура слегка снижалась и выпадало меньше дождя, но летом влажность достигала ста процентов и лило каждый день, и в этой вечной сырости невозможно было ничего высушить. Укусы мух и москитов обращались в зудящие воспалённые язвы и, если уж местные жители были замучены фрамбезией, бери-бери и малярией, болезнями печени и селезенки, то, на что тут было надеяться европейцам!? Оларовский даже установил негласное правило для своих сотрудников без крайней необходимости с 9 утра до 4.30 вечера на улицу не выходить. Под его началом Алексей уже дослужился до надворного советника и вполне мог претендовать на перевод в Европу, на более высокую должность. Однако, на участливый вопрос Оларовского и к удивлению его, ответил, что, пока уезжать не хочет и, даже, готов остаться на следующий срок!
Каждый вечер после службы Алексей приходил на клубный корт, надеясь увидеть Кири. Он, конечно, понимал, что с вывихнутой ногой она там вряд ли появится, но делал это по инерции а вдруг? Пытался разузнать у Майкла, кто она и где её искать, но тот ничего о девушке не знал. Хотя, нет! Он вспомнил, что, в тот день, когда сам пришел на корт, Кири там уже играла с миссис Рой. У Миссис Рой, вскоре, лопнула струна на ракетке, и она предложила Майклу занять её место. Вот эта милая дама и представила их друг другу, а потом сразу же ушла. Майкл запомнил только имя Кири, и, уловив французский акцент, поинтересовался, не француженка ли она? На что та рассмеялась и сказала, что он правильно подметил акцент: её мама француженка, и живут они в Париже, а в Бангкок она приехала с визитом. Потом, как известно, пришёл Дабазов и все остальное он и сам знает.
Больше ничего из Майкла вытрясти не удалось и единственной зацепкой была миссис Рой. Обращаться с таким вопросом к этой даме известной всему Бангкоку сплетнице, было всё равно, что дать объявление в газету на следующий день все дипмиссии знали бы о его интересе к незнакомке с экзотической внешностью по имени Кири И Дабазов решил, что разыщет её сам.
Проверив клуб, он обычно шёл в сторону реки Чао Прайя, в отель «Ориентал», где останавливались европейцы. Отель стоял на самом берегу, и Алексей усаживался там в ресторане, на террасе, заказывал что-то лёгкое и сидел часами, наблюдая за входившей и выходившей публикой. Возвращался к себе в миссию за полночь и не мог спать физически ощущал тепло её тела, запах кожи, видел лицо, внимательно рассматривавшее его, когда он нёс её на руках к воротам клуба
Её образ стоял перед глазами и превратился в наваждение, от которого не хотелось избавляться. Единственное, чего он желал, это снова увидеть её и знать, что она не миф, не плод его фантазии, а реальная девушка, подвернувшая ногу у него на глазах
Майкл живо интересовался его поисками и как-то посоветовал проверить нет ли её в госпитале? И на следующий день, Дабазов, полный надежд, отправился туда на правый берег Чао Прайа.
5
Река делила Бангкок надвое постоянных мостов ещё не было, и с берега на берег люди переправлялись лодками. Когда-то давно, после захвата и варварского разрушения древней столицы Сиама Аютии бирманским королём Хсинбиушином, тайский король Таксин перенёс столицу в местечко Тонбури, расположенное на правом берегу Чао Прайя. После его смерти, новый король Рама I в 1782 году начал восстанавливать столицу на левом берегу, но уже чуть южнее прежней. Он приказал прорыть канал так, чтобы центр Бангкока оказался на острове, который назвали Раттанакосин.
На правом западном берегу, располагался единственный в городе госпиталь Сирираж. Король Рама V основал его после смерти от дизентерии своего любимого 18 месячного сына принца Сирираж Какуттапан.
Когда Алексей переправился на правый берег и дошёл до госпиталя, уже совсем стемнело и зарядил проливной дождь. Он все-таки разыскал приёмное отделение и даже смог объяснить тайскому фельдшеру, что ищет девушку по имени Кири, с вывихнутой лодыжкой. Тот долго листал регистрационные журналы и, наконец, сообщил, что в Сирираж никто с повреждённой ногой не обращался уже давно у них все больные были с холерой или, в лучшем случае, с дизентерией
В ужасе от возможности подцепить эту заразу, Алексей выскочил на улицу и побежал обратно к реке. Там ему почти сразу удалось найти лодку и пока сплавлялись на другой берег, он с грустью решил, что, видно, не судьба ему найти Кири и значит продолжать поиск бессмысленно Голодный и насквозь промокший, он всё же по привычке высадился у «Ориентал» и прежде, чем идти домой, решил поесть.
Он сидел на террасе и ждал свой обед, бездумно устремив взгляд на вход, как вдруг, увидел её, выходящей из отеля под руку с высоким, военной выправки пожилым тайцем. От напряжения Алексей вцепился в край стола, подавшись вперед. Да, это была она, но кто был её спутник? Кири весело и ласково общалась с господином, прижимаясь к нему. Вместе они подошли к рикше и, видно было, что нога её не в порядке она всё ещё прихрамывала. Прежде, чем сесть в коляску, господин наклонился и нежно поцеловал Кири, а она обняла его и несколько секунд стояла так, прижавшись к его груди.
Коляска уже отъехала, но Кири ещё долго провожала её глазами. Потом она повернулась и пошла прямо на террасу, где сидел Алексей. В легком замешательстве, чтобы не обнаружить себя, он передвинулся за колону и продолжал смотреть на неё из своего укрытия. Она же спокойно села за столик у самого парапета, подозвала официанта и что-то заказала.
В голове у Алексея мелькали догадки. Первое, что пришло в голову она содержанка, парижская куртизанка, приехавшая развлекать своего богатого покровителя!.. «Нет, не может быть! подумал он. У неё такое чистое, милое и неискушенное лицо, нет, она не может быть порочной женщиной, продавать себя за деньги! Ей на вид лет восемнадцать, не больше, а тайцу, как минимум! шестьдесят Да, но ведь такие женщины были, думал Дабазов. И не всегда они продавали себя за деньги, пусть даже за очень большие Им важен был успех, социальный статус, власть, наконец».
Он вспомнил невероятную историю Эстер Лахманн, которая родилась и выросла в Москве, в семье бедного еврейского ткача, эмигранта из Польши. Пройдя через будуары европейских столиц, она стала маркизой де Пайва блестящей куртизанкой, в роскошном особняке которой, на Елисейских Полях, собирался высший парижский свет того времени империи Наполеона III. Алексей тут же и устыдился своих мыслей, решительно встал и направился к ней.
Кири увидела его ещё издали и улыбнулась. А, когда он уже подошел, воскликнула: «Алексей, Вы!? Как же я рада, что мы опять встретились!» От неожиданности, что она запомнила его имя, он обрадовался как мальчишка и зарделся.
Забыв свою ревность, наклонившись, он поцеловал её руку, поздоровался и спросил: «Вы здесь кого-то ждете, Кири?» Она ответила, что живёт в этом отеле уже почти две недели и только что проводила своего отца, приехавшего навестить её.
Алексей с трудом смог скрыть свою радость значит, таец был её отцом! На душе стало хорошо и легко, но, чтобы как-то скрыть нахлынувшие эмоции, он начал говорить какие-то слова о том, что «Ориентал» самый лучший отель в городе, и что он часто приходит сюда посидеть на террасе в ресторане у воды. Он не слукавил последние дни он действительно только этим и занимался.
В таком случае, где же Вы так промокли? весело заметила Кири. На Вас как будто только что вылили полное ведро воды
Алексей даже не придал значения тому, насколько комично он, весь дрожащий, выглядит в своем мокром костюме, и стал рассказывать ей, что только что зашёл в отель, а до этого, три мили под дождем, переправлялся на лодке с правого берега. Кири, слушая его, быстро подозвала слугу и что-то ему сказала. Потом обратилась к Алексею: