Они подходят к «Кингфиш», словно улей гудящий мужскими разговорами. Земля усеяна битым стеклом, а мужчины с остекленевшими глазами стоят, облокотившись о перила веранды. Команда должна быть внутри, каждый ищет успокоения нервов на дне кружки. Они прямо сейчас могут войти и поговорить с людьми ещё раз, расспросить, не видели ли те что-нибудь.
Я уже спрашивал их. Томас даже не смотрит на бар. Это будет пустой тратой времени и, по правде говоря, оскорбительно, учитывая, через что им пришлось пройти. Лучше я займусь камнями. На рассвете мне нужно отогнать «Скворца» в Коссак. Он поднял голову и посмотрел на набегающие тучи. Или даже раньше, если погода не изменится к лучшему.
От его слов Элиза чувствует, будто ее ударили в грудь. Она застывает посреди дороги.
Но ты же только что вернулся. Ты не можешь уехать, пока отец
Его глаза вспыхивают злым блеском.
Если я не уеду, флотилии вообще не будет, и мы с тобой останемся ни с чем. Понизив голос, он продолжает: Нам надо с долгами рассчитаться. Поэтому я должен уехать. Я никому не могу здесь доверять.
С какими долгами? О чем это ты? У неё в ушах будто звонит колокол.
Я должен встретиться с покупателями, говорит Томас. Если они сорвутся, конец всему. На звук его голоса пьянчуги начинают оборачиваться, глядя осоловелыми глазами. Нас задавят другие торговцы жемчугом, если мы не сможем удержать флотилию на плаву пощады не жди, точно тебе говорю. К тому же ты знаешь, как быстро расползаются слухи. Махнув рукой, чтобы отогнать мошкару, он наклоняется ближе. Кое-кто в Коссаке может что-то знать о команде. Он оглядывается, проверяя, не следит ли кто за ними. Многие на сезон дождей снимают там жильё. Возможно, кто-то из них планировал что-то. По пути следования будут остановки, так что я поспрашиваю и там. Сейчас это разумнее всего, уверяю тебя.
Томас, ты не можешь уехать. Что за вздор! Пожалуйста. Горло перехватывает паника.
Элиза, да возьми себя в руки! В его голосе слышится язвительность. Отец от меня именно этого и ожидает, и это лучшее, что мы сейчас можем сделать, ты же знаешь. Она слышит заминку, несмотря на резкий тон его голоса. Должно быть, он тоже паникует. Здесь останутся люди, у которых гораздо больше возможностей выяснить, что произошло. Я послал кое-кого к Паркеру, предупредить. А пока должен спасать флотилию. Не хочу, чтобы наша семья потеряла остальное. Глядя ей в глаза, он предлагает: Пойдем со мной в бунгало, соберём для меня провизию. И если ещё не пропадёт желание, завтра утром ты сможешь поговорить с командой. Ночью они выспятся и возможно, вспомнят ещё какие-то детали.
Сама мысль о том, что придётся ждать, вызывает у неё отвращение, она не сможет заснуть особенно когда ее отец неизвестно где. Она задумалась обо всех тех, кто нашёл свой последний приют на дне моря, о тех, кого настигла кессонная болезнь, и о тех, кому перерезали глотки в полуночных разборках. Ей хочется сбежать, чтобы долбиться в каждую дверь в этом городе. Но она опускает голову и плетётся за братом по пыльным улицам.
* * *
Той ночью, чтобы заставить своё тело впасть в оцепенение, похожее на сон, она до капли осушает всё виски, найденное в бунгало. Когда пьянеет, ее лихорадит, а кожа покрывается пятнами. Ей снится отец.
А ну-ка, Элиза, окликает он. Его голос обволакивает, как дым сигары. Найди для меня три разных насекомых на этом кусте. Даже в полудреме она испытывает детский азарт, представляя, как растирает между пальцев блестящие листья. Найди мне жужелицу, и мы рассмотрим ее под лупой. Полюбуемся, как ее панцирь переливается, словно море.
Ещё ей снится пароход. Отец называл этот долгий дрейф из Англии в Австралию Большим приключением. Она никогда не видела ничего похожего на этот корабль. Украшенные арабским орнаментом столбы в обеденном зале. Фарфоровая посуда с белыми и золотыми птицами. Как каждый вечер, стоя у подножия лестницы, она любовалась спускающимися в вечерних нарядах людьми. Отец с Виллемом днями напролёт планировали жизнь в Баннин-Бей. А ночью Элиза вместе с ними поднималась на верхнюю палубу, чтобы посмотреть, как плывут по бескрайнему звездному небу Южный Крест и Арго.
Если бы меня унесло в океан, ты бы стал меня искать? спрашивала она у отца.
Я бы все сделал ради тебя. Облокотившись о перила, он пристально посмотрел на неё. Но сначала ты должна прислать мне бутылку.
Бутылку?
Послание в бутылке. Он надул щеки и изобразил бульканье, заставив ее захихикать. Знаешь, сказал он, давным-давно королева Елизавета учредила весьма важную должность. Она называлась «Откупорщик океанских бутылок»[10]. Она улыбнулась в темноту. Мореплаватели и шпионы клали записки в бутылки, бросали в океан, чтобы потом бутылку прибило к берегу или подобрало проходящее мимо судно. И во всей стране только одному человеку, королевскому Откупорщику океанских бутылок, разрешено было их открывать из-за мрачных тайн, которые в них хранились.
А что, если их откроет кто-нибудь другой?
Отец медленно провёл пальцем по горлу и высунул язык.
Она резко просыпается, как от толчка, руки подрагивают в нетерпении. Голова гудит от выпитого накануне виски. Элиза бросает взгляд на ставни: солнце уже над горизонтом, подглядывает одним глазком. Она спускает ноги с кровати. Пора поговорить с командой.
Пока собирается, духота потихоньку пробирается через ламели. Она заполняет все вокруг, как вода ванную, когда Элиза уже одета. В бунгало царит странная тишина. Наверное, Томас до сих пор спит. Но когда обошла все комнаты в доме и обнаружила, что его нет, плечи ее поникли. По-видимому, он ушёл ещё затемно, опасаясь, что с рассветом поднимется шторм.
Она собирается выходить, но в этот момент взгляд ее притягивает что-то, блеснувшее на комоде. Подойдя ближе, Элиза обнаруживает отцовскую золотую перьевую ручку.
«Странно, думает она. Он всегда носит ее с собой».
Но едва протягивает к ней руку, раздается громкий стук в дверь. Нахмурившись, Элиза замирает. Кто это может быть в такую рань? Гостей она не ждала. Она открывает дверь, на пороге стоит пожилая вдова. Одной рукой та держится за дверной косяк, а другую прижимает к вздымающейся как у новорожденного птенца груди. Рядом с ней трость, чтобы поддерживать вес ее разбитых подагрой костей.
Миссис Рисли, произносит Элиза.
О старой вдове в городе часто шептались. Поводом было ее странное поведение. Ее часто можно было встретить гуляющей поздней ночью, когда луна освещает подернутые дымкой эвкалипты, а кроме стука трости по рассохшимся деревянным ступеням не слышно ни звука. Рукоять в форме головы лошади ярко блестела в лунном свете.
Что случилось? спрашивает Элиза.
Это Баларри, выдыхает миссис Рисли. Я только что услышала, что его арестовали за убийство твоего отца.
Глава 4
На окраине города есть одно дерево баобаб, похожий на слона. Много лет Элиза наблюдала затем, как он растёт, гладила его шершавую серебристую кору, ловила ладонями опадающие белоснежные цветы. Теперь, вглядываясь в крону, ей чудится, будто ветви извиваются, пытаясь дотянуться до безжалостного солнца. Ходили слухи, что на этом дереве вешали людей водолазов, сбегавших с люггеров, аборигенов из лесных племен, охотившихся с копьями на скот. Она делает шаг назад, от этой мысли ей становится не по себе. В этот момент из-за ствола показывается голова, покрытая перьями. Вслед за ней в поле зрения появляется когтистая лапа, а потом бесформенным ярко-белым пятном из-за дерева вылетает какаду. С пронзительным криком он кружит вокруг Элизы и пикирует ей на плечо, пронзая длинными когтями хлопковую ткань.
Слухи разбредаются на ленивых ногах, гаркает он и, подпрыгнув, начинает грызть ее ленту на волосах. Элиза поднимает голову, чтобы рассмотреть, что это за зверь такой, хотя уже знает, кто это и кому он принадлежит.