Тогда я решил посоветоваться с родными людьми. Кларе Андреевне было восемьдесят, но она была вполне в здравом уме и трезвой памяти. Чего не скажешь о моем непутевом сводном брате Петре, который в свои почти шесть десятков продолжал поиски той, с которой мог бы построить новую жизнь. Зато с бабушкой жили его сын Алексей и подружка Клары Зоя Серафимовна, лет на десять ее моложе. Две достойные женщины надавали мне массу полезных советов, из которых главными были построить или купить дачу за городом и переехать туда жить, а также купить новую квартиру. Я ушел от них в некоем замешательстве, так как плохо понимал, что покупать, а главное, где жить, если я все же приобрету недвижимость.
Элла жила на отцовой даче с новым мужем, подрастающим сыном, который, впрочем, тоже появлялся здесь изредка переночевать только, поэтому видел я его крайне редко, парой собак и тремя или четырьмя кошками и чувствовала себя замечательно. Она удивилась тому, что я известный в Европе художник живу в двушке в Медведково. Посоветовала, пока не поздно завести семью, детей и купить себе усадьбу с большой мастерской. «И подальше от цивилизации», подчеркнула она на прощание.
Из всего услышанного мне запали именно эти слова. И я купил старый, хотя и крепкий деревенский дом на окраине села Ивановка в сотне километров от Москвы, в десятке километров от железной дороги и в пяти от автотрассы. Рядом текла река, и шумел лес. Дом был совсем не похож на усадьбу. Он был небольшой и очень уютный. Но главное тут были виды, которые как художник я не променял бы ни на что. Вот здесь я и живу последние лет десять.
Глава вторая
Что с покушением на банкира Кириллова? спросил полковник Тихомиров, и Шкадов невольно вздрогнул, хотя и ждал этого вопроса. Ведь именно он был старшим группы по раскрытию этого резонансного преступления. Надо было докладывать, хотя докладывать было особо нечего.
Как известно, вчера около семнадцати часов вечера Кириллов Василий Павлович, президент банка «Цезарь» выходил из здания банка в сопровождении охранника. К нему подошел мужчина в черной куртке и черной шапочке достал нож и ударил Кириллова в область сердца. К счастью для последнего нож пробил ткань пальто и ушел выше. В смысле, выше сердца. Ранение мягких тканей и ключица слегка задета. Жизни Кириллова ничего не угрожает, хотя крови он потерял изрядно. Охранник бросился за нападавшим, но тот скрылся в толпе по направлению к метро. Тогда охранник вернулся назад и вместе с сотрудниками банка стал оказывать помощь раненому. Потом вызвал полицию. Время было упущено. Включили план «Перехват», но он ничего не дал.
А запись на видеокамерах?
Есть. Но было пасмурно, и видимость так себе. Мужчина в черной шапочке, надвинутой на глаза, среднего роста, худощавого телосложения.
Что еще? недовольно спросил полковник.
Опросили прохожих, сотрудников банка. Ничего подозрительного они не видели.
Что сам Кириллов?
Вечером допросили. Состояние удовлетворительное. Врагов, говорит, нет.
А что другие о нем говорят?
Что врагов полно. И в бизнесе он не очень разбирал пути и с личной жизнью все очень сложно. От жены ушел, живет с молодой женщиной. Ее в Москве сейчас нет, она отдыхает в Таиланде. Ждала его, но теперь сама вернется.
Короче, Шкадов, прервал его полковник, Дело резонансное. Пресса шумит, следком оправдывается, так что работайте. Не покладая рук. Понятно, капитан? Иначе никогда ты не станешь майором.
Так точно, устало сказал капитан Шкадов.
В кабинете он собрал свою немногочисленную группу. Он, да два молодых лейтенанта.
Докладывайте. сказал он, Что нарыли? Сначала ты, Фарафонов.
Максим Фарафонов, которого в отделе все звали Фараоном, веснушчатый парень с длинным лицом, удивленно поднял брови, отчего лицо его стало еще длиннее:
Нового с утра ничего не произошло. Вы же сами знаете, Дмитрий Андреевич.
Шкадов не любил, когда его звали по имени-отчеству, но вынужденно смирялся, как-никак почти на десять лет старше молодых подчиненных. Знал и то, что нового в деле пока ничего нет, равно как и зацепок. Поэтому спрашивать второго подчиненного Кирилла Зудина не стал, тем более что в кабинете звонил телефон. Тихомиров.
Меня тут опять теребят, сказал он, Может, тебе помощь нужна?
Спасибо, товарищ полковник. Пока нет.
Ладно. Следаку не забывай докладываться. И сроки, сроки. Хоть что-то прессе кинуть надо.
Так, у следственного комитета своя пресс-служба.
Спросят-то все равно у тебя, резонно заметил полковник и отключился.
В общем, так, сказал Шкадов, Макс, по соседям его пройдись, поговори, может что видели, может, следил кто. А ты, Кирилл, узнай все про семейную жизнь, поговори с женой бывшей, может родственники какие, с кем он общался, что за личность. А я в банк. Ясно?
Ясно, ответил невысокий темноволосый Зудин, Поехали, Макс.
Они ушли. Шкадов еще немного покрутился на скрипучем офисном кресле, слушая его странный звук, собрался с мыслями, потом оделся и вышел из кабинета.
Максиму Шкадову было тридцать два года, и он еще успел чуть-чуть застать те времена, когда в милиции платили немного, и большинство оперов ходили в заношенных брюках, дешевых джинсах и скатанных свитерах. Сам он терпеть не мог такую манеру одеваться и сразу стал тратить большую часть зарплаты на одежду. Благо, жил с родителями и мог себе позволить. Сейчас в полиции получали неплохо, и его щеголеватость не бросалась в глаза, а тогда кое-кто из коллег смотрел на него не очень добро. Те времена прошли, но капитан Шкадов, хоть и ездил на честно заработанной «Киа Рио», по-прежнему жил с родителями, только стал больше нервничать и уставать. Он считался отличным работником, но не очень ладил с начальством, порой был ершист и колюч, когда этого не требовалось, посему и карьера особенно не складывалась. И он все чаще задумывался: а что дальше?
Но сейчас Дмитрий Шкадов не был озабочен этими мыслями. Он просто сел в машину, и поехал в банк. Накануне вечером он разработал план поиска нападавшего на банкира, но, если честно, и сам не верил в этот план. Раз не взяли по горячим следам, то теперь придется тупо копать и искать какую-то зацепку. По другому никак.
В банке его синий костюм и серая рубашка с распахнутым воротом смотрелась очень к месту. По коридорам сновали совсем молодые парни и юные девушки в мини-юбках. «Что-то не так у них с дресс-кодом» усмехнулся он про себя. В приемной вице-президента банка сидела такая же юная особа. За ней висело огромное зеркало. Пока девушка в очередной раз изучала его удостоверение, Шкадов быстро, но внимательно изучил свою внешность и остался недоволен. С костюмом и рубашкой все было в порядке, а вот лицо казалось каким-то помятым, зеленые глаза почти потеряли цвет, под ними набухли темные мешки, а темные волосы явно не поддавались расческе. Последние дни Шкадов вел образ жизни почти монашеский, не употреблял спиртного, спал один, но нервные перегрузки, связанные с работой (а с чем же еще?) явно давали о себе знать.
Хотя вице-президент банка Евгений Еремеевич Баскин выглядел, на его взгляд, куда хуже. Полный одутловатый мужчина лет шестидесяти с трудом вмещался в кресло, большая почти лишенная следов растительности, голова словно старалась спрятаться в плечи, а взгляд выражал тоску.
Впрочем, говорил Евгений Еремеевич гладко, вполне хорошо поставленным баритоном;
Враги? Нет, уважаемый Дмитрий Андреевич, не думаю. У нас стабильный банк. Нам доверяют. У нас кредитуется мэрия, другие солидные клиенты. У Василия Павловича отличные связи в разных сферах. Он ведь здесь уже давно, с самого начала, можно сказать. У него репутация, которую, извините, за деньги не купишь. Конкуренты? Ну, это смешно. Все давно цивилизовано. И посудите сами: какой конкурент пошлет сумасшедшего, который ткнет его столовым ножиком на улице? Кстати, удивляюсь, как его не поймали. Это прокол, конечно, и нашей службы безопасности. Но такого никто и предположить не мог.