Мать повернулась и спрятала лицо на плече у отца, одновременно обняв Эбби за плечо и притянув к себе. А вот Эбби плакать не могла, боясь, что в таком случае все окажется правдой.
– Я хочу домой, папа.
– Мы уезжаем, милая.
Теперь он регистрировал своих новых «арабов» под именами с приставкой «Нахр», что в переводе с арабского также означало «река». Так, вывезенный им из Египта Эль-Кедар ибн Судан превратился в Нахр-эль-Кедара.
Теперь поездки в Египет стали ежегодными. Эбби больше не ездила с ним до тех пор, пока не стала подростком, и по-прежнему не разделяла его восхищения пустыней и выросшими в ней «арабами» – худыми и с тонкими спинами. Когда Нахр-эль-Кедару исполнилось пять лет, Дин решил продать всех выращенных дедушкой лошадей вне зависимости от их качеств и потенциала и разводить только коней, имеющих чисто арабские корни. С этим Эбби также не могла согласиться. Ей казалось, что отец последовательно отвергает все, что было сделано ее дедом: сначала его компанию, а теперь и лошадей. И все же, любя отца, она старалась понять, что им двигало, и не обвинять его в неверности памяти Р.-Д.
Впрочем, в ее собственной молодой жизни происходило и без того слишком много новых событий, чтобы еще забивать себе голову этими невеселыми раздумьями. Выставки лошадей, в которых она по-прежнему принимала участие, школа, друзья, первые свидания… Не мучаясь излишней скромностью, Эбби сознавала, что растет настоящей красавицей. Одноклассники бегали за ней просто гурьбой. Разумеется, она понимала, что состояние и известность родителей также способствуют ее популярности.
В год, когда Эбби предстояло окончить школу, ее жизнь стала совсем уж сумбурной. Согласно традиции, в этот год она должна была выйти в свет, а значит, вдобавок к белому платью, обязательному для первого бала, нуждалась в роскошных выходных нарядах от лучших модельеров. На этом настаивала Бэбс.
Придирчивый выбор пятнадцати бальных платьев, бесчисленные примерки, покупка разнообразных женских принадлежностей… Эбби казалось, что приготовления не кончатся никогда. Сезон еще не успел начаться, а она уже похудела на три килограмма. Поначалу подготовка к первому выходу в свет представлялась ей сплошным развлечением, а на деле же оказалась изнурительной работой.
– Вот так, хорошо, – одобрила Бэбс реверанс, который они отрабатывали с Эбби вот уже полчаса. – Теперь давай еще разок, только наклоняйся пониже.
– Еще ниже? Так вот почему это называют «далласским нырком».
Для традиционного светского поклона, при котором девушке было положено чуть ли не ткнуться носом в пол, у дебютанток было много прозвищ: «далласский нырок», «техасский бульк». Официально же это движение называлось «реверанс желтой розы». Исполненное должным образом, оно выглядело полным достоинства и изящества, однако при малейшей оплошности, при любом неверном шаге могло обернуться настоящей катастрофой.
– Тебе надо побольше тренироваться, и тогда это станет получаться естественно и непринужденно – как одно плавное и грациозное движение.
– У меня так никогда не получится, – пробормотала Эбби в свои юбки, стараясь наклонить голову как можно ниже и приседая чуть ли не до самого пола. Она повторяла это движение уже сотый раз, и мышцы на ногах нестерпимо болели.