Особенно волновала Егора Вселенная. Её универсум, суть! Интересной и увлекательной ему казалась тема жизни и смерти. Однажды он прочитал (и даже выписал в свой блокнотик) слова Эпикура: «Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения. Ведь всё хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Таким образом, самое страшное из зол, смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как когда мы существуем, смерть ещё не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда мы не существуем».
Но больше всего его интересовали вопросы: «Что есть любовь, добро и зло?» Он прекрасно понимал, что все эти три составляющие очень связаны между собой, и что эта связь налагает на них определённые обязательства, и что все они подчинены определённым духовным правилам. Но в жизни всё было не так. И этот главный вопрос не давал ему покоя, заставляя иногда думать и размышлять. Ярким положением такого доказательства служило то, что он, читая труды философов, глубоко вникал в духовное начало человеческой личности, чувствуя всю шаткость человеческого устройства. Возможно, поэтому он относился к этой науке не совсем серьёзно, говоря: «Всё это тщета и пустое занятие». Сравнивая порой всё это с ветром, о котором можно лишь думать, но вот поймать никогда. Важнее было подумать о насущном. Это всё же было привычнее и роднее. В том числе и о предстоящем выходном. Да и тревожило что-то, а что, он и сам понять не мог. Всё было «так» и не «так», а вот где «камень зарыт» он не мог понять.
В середине июня Егор наметил съездить с семьёй в Томск к своим родителям. Порадовать дедушку и бабушку успехами внучки! Да и самим пообщаться не виделись, считай, целый год! В семье он был вторым ребёнком. Светлана, сестра, была двумя годами старше его, но вела себя всегда не в пример ему, считая себя большой. Жили они дружно, хотя и часто ссорились, но, как часто это бывает, в основном по пустякам. Мама Егора, Елизавета Петровна, работала учительницей по математике в средней школе, а отец, Александр Николаевич, работал в конструкторском бюро одного из закрытых «почтовых» предприятий[2]. Родители всегда были к ним строги и требовательны, особенно в том, что касалось учёбы и дисциплины. Отец часто бывал в командировках, и Егору приходилось оставаться за «старшего». Даже когда он был совсем маленький, отец брал его на руки, щёлкал слегка по носику и говорил: «Егорка, остаёшься за старшего!» Тот обнимал отца за шею и протяжно, довольно громко произносил: «Хоросоооо!..» Светлане решение папы нравилось меньше всего, так как «старшим» она считала себя. Но все её обиды проходили быстро, она понимала, что сказано всё это было ради шутки. Прошло время, и жизнь расставила всё по своим местам: Светлана оказалась значительно ближе к своим родителям, а вот Егору пришлось уехать на Украину. Но даже вдали от родного дома Егор с теплом и любовью всегда думал о них, стараясь согреть этими воспоминаниями свои сердце и душу.
Тусклый свет от красного абажура плавно расплывался по потолку и стенам кухни, придавая им разные теневые оттенки: при желании, если внимательно присмотреться, то можно было увидеть оранжевый, красный, жёлтый и зелёный цвета. Они то ложились тенью, то вырисовывали на стенах и потолке какие-то мозаичные рисунки, которые, до удивления, все были разные. Всё это веселило и радовало его, дополняя вечерне-ночную атмосферу счастливыми минутами.
Работал Егор Сомов, как я уже говорил, на Чернобыльской АЭС старшим инженером по управлению турбинами. Но это название было только для отдела кадров, между собой они называли себя турби-нистами. Характеристика работ, задачи и обязанности этой должности включали высочайшую ответственность всего турбинного оборудования 3-го энергоблока и его технологических систем согласно графикам, инструкциям и режимным картам.
На станцию он приехал по распределению двенадцать лет назад, после окончания Томского политехнического института. Стройный, с седовато-русыми волосами он сразу понравился многим девушкам. Но отягощать свою жизнь семейной идиллией он не хотел лет до тридцати. Будучи предоставленный сам себе происходящих следствий и событий, он хотел вдоволь погулять, насладиться вольной жизнью, имея вдобавок и хорошие деньги а это немаловажный фактор! Как говорят в народе: «Молодость с пирушками, а старость с подушками». К тому же он хотел набраться простого житейского опыта. А главное, ему хотелось добиться всего самому и не спеша. В этом плане он любил повторять слова Льва Николаевича Толстого: «Жениться надо всегда так же, как мы умираем, то есть только тогда, когда невозможно иначе». Именно так судьба и распорядилась: проработав на станции почти четыре года, он встретил свою первую настоящую любовь! И чтобы там ни говорили многие о любви, а пришлось подчиниться воле того, кого любишь. Невесту звали Натальей. Она была изящной и очаровательной девушкой. Среднего роста, худенькая, с длинными каштановыми волосами она сразу покорила сердце Егора Одевалась она просто, но обаяние и грация брали верх, заменяя все её «тонкости». К тому же её очаровательные карие глаза, гибкость ума не оставляли Егору никаких шансов, чтобы не заметить девушку. Свадьбы, как таковой, не было. Был небольшой вечер в ресторане, где присутствовали только близкие: родные и друзья. Родом Наталья была из Киева. В Припять приехала после окончания Киевского педагогического института. Работала она в школе учительницей младших классов. Через год после знакомства Наталья родила Егору девочку. Дочку назвали Лизой. Вот так и началась их семья: в доброте, откровенности и отзывчивости. В этом году дочке предстояло идти в школу первый класс! Это событие радовало Егора и Наталью как родителей, придавая им обоим какое-то особое чувство ответственности.
Город Припять, где они жили, не мог им не нравиться. Ведь он считался самым престижным и ярким городом Украины, который развивался, казалось, со скоростью света. По сравнению с «большой землёй» здесь всё было создано для жизни. Вернее сказать, чего здесь только не было, рай да и только. Что ни улица то тенистая аллея, что ни двор то сад. Именно таким был этот город.
Первым делом молодые супруги познакомились с его историей, из которой узнали, что своим названием Припять обязан красивой полноводной реке, которая словно длинная голубая лента вьётся рядом с городом, соединяя как белорусское, так и украинское полесье, со всем его многообразием флоры и фауны. А уж посмотреть есть на что! Впадает Припять в быстрые воды великого седого Днепра. Разливаясь, бегут они вместе до самого Днепровского открытого пресноводного лимана, что в северной части Чёрного моря, у берегов Украины.
Припять был девятым по счёту городом СССР, который основали как город-спутник при Чернобыльской атомной станции. До этого были построены: Обнинская, Белоярская, Нововоронежская, Ленинградская, Курская, Калининская АЭС и другие всего девять станций. Для общего сравнения напомню, что такие станции строились по всему миру (они работали в 31 стране и строились ещё в шести странах). Ядерный сектор энергетики наиболее значителен был во Франции, Бельгии, Финляндии, Швеции, Болгарии и Швейцарии, то есть в тех промышленно развитых странах, где недостаточно природных энергоресурсов.
Для жизни город Припять был удобен по многим показателям. Во-первых, до станции, на котором работала большая часть населения, было всего три километра. А во-вторых, Припять была молода и современна, полна архитектурных изысков и уникальных архитектурных решений. Да и молодёжи в городе было очень много, практически основная часть населения, а это ни много ни мало сорок семь тысяч человек.