Однако, тем не менее, несмотря на этот, с позволения сказать, гвалт, большинство реальных добросовестных ученых все же склоняется к тому, что ни Марк ни Матфей, упомянутые Папием, авторами евангелий быть никак не могли, и тогда свидетельство Папия оборачивается как раз против этой версии: те, кто был реальными свидетелями Иисуса, никаких евангелий до времен Папия не написали, а после уже не могли, потому что к тому времени их несомненно уже не могло быть в живых.
« Папий принципиально не использовал письменных источников и собирал только сохранившиеся в устной традиции высказываний Иисуса Христа (так что ни о каком наличии у него евангелий, на которое указывает Эрман, и речи быть не могло прим. мое). В других дошедших до нас цитатах упоминаются имена учеников и последователей Иисуса, которые первыми стали собирать и записывать его высказывания, среди этих имен названы Матфей, Марк и пресвитер Иоанн (не совпадающий с ап. Иоанном Богословом, который, согласно церковной традиции, является автором одного из евангелий и Откровения). Именно на это свидетельство и опираются все, кто доказывает раннее происхождение Евангелий от Марка и Матфея (Евангелие от Луки «пристегивается» к ним в силу внутренней связи)
« Отметим, что современные исследователи, анализирующие сохранившиеся свидетельства Папия Гиеропольского, приходят к однозначному выводу, что записи высказываний Иисуса Христа, сделанные Матфеем и Марком, которые упоминаются в цитатах из его труда, не могут быть теми евангелиями, которые ныне входят в Новый Завет. Кто на самом деле был авторами новозаветных евангелий, мы уже никогда не узнаем. В результате, можно еще раз констатировать, что высказывания Папия, которые на протяжении столетий использовались для доказательства раннего времени создания синоптических евангелий, на самом деле становятся свидетельством против этого убеждения».8
Таким образом, на основании вышесказанного, авторы синоптических евангелий, кем бы они ни были, прижизненными свидетелями Иисуса не являлись, и быть ими не могли, а сами эти евангелия по этой причине не являются и не могут являться непосредственными достоверными историческими свидетельствами об Иисусе, но являются, в лучшем случае, историческими романами, написанными «по мотивам» устных сказаний об Иисусе век спустя после описанных в них событий. Такова достоверность, или вернее установленная нами очевидная недостоверность синоптических евангелий и их безвестных авторов.
Единственным реальным свидетелем Иисуса, причастным к его евангельскому жизнеописанию, остается лишь один Иоанн, и только его евангелие Иоанна в свете вышеперечисленных аргументов предстает, как единственное из имеющихся в наличии подлинное историческое свидетельство об Иисусе, достоверное настолько, насколько вообще была возможность сохраниться хоть какой-то достоверности после многочисленных пристрастных сиюминутной конъюнктуре редакторских правок, и бесконечных недобросовестных дописываний и переписываний, продолжавшихся веками.
Отдельный рассказ о том, как из одного «еретического» евангелия получились сразу целых три канонических «синоптических»
Итак, мы с вами установили, что синоптические евангелия, принятые автором брошюры «Кем был Иисус из Назарета» за самые древние и потому единственно верные источники сведений об Иисусе, оказались поздним фальсификатом, отнесенным ко второй половине второго века. То есть источником более чем ненадежным и весьма сомнительной достоверности, как это ни прискорбно. А общим источником всех трех «евангелий» является текст маркионова «евангелия Господня», окончательно признанный мировой наукой пресиноптическим текстом. И что это означает? А то, что все в синоптических евангелиях, чего нет в евангелии Господнем, является более поздними вставками, дописками и редактурой пресиноптического текста. При этом с целями отнюдь не исторической достоверности, но как раз напротив, целью анонимных «авторов» фальсификата под никами «Марк», «Матфей» и «Лука» было намеренное искажение образа и учения Иисуса с тем, чтобы подогнать их под заказ анонимных заказчиков и сделать более приемлемыми в смысле согласованности с распространяемым ранней церковью учением.
Что еще, кроме сравнения текстов, позволяет нам сделать подобный вывод? То, что до маркионова евангелия, преподнесенного в дар Римской церкви при вступлении в нее, в церковном обиходе не было и не существовало других подобных евангельских текстов с подробным жизнеописанием Иисуса и Его Учения в контексте этого жизнеописания, кроме уже упомянутого ев. Иоанна. И потому маркионово евангелие было принято иерархией Римской Церкви с большим торжеством, как дар поистине бесценный подлинного свидетельства об Иисусе, память о каковом событии сохранилась до наших дней. А Маркион поначалу был принят в общину Римской церкви, как ее почетный член с авторитетом апостола веры. Другие письменные памятники того времени, как в основном утраченные, так и немногие сохранившиеся, носили характер сохранения устной традиции передачи логий Иисуса, то есть попросту того, что Он говорил. Такая традиция была характерна для первого века по причине более чем утилитарной: большинство населения было неграмотным, и единственным способом народной памяти об Иисусе была передача «от уст к устам» того, что запомнили ученики из слов Самого Иисуса.
Интересным является то, что Римская церковь должна была бы располагать в этом смысле бесценным сокровищем: рассказами самих великих апостолов Петра и Павла, согласно легенде возглавлявших собственные общины в Риме. Можно предположить, что в основу Деяний, написанных по собственному свидетельству их автора позже синоптических евангелий, то есть, как теперь выяснилось, позже 180 года, были положены какие-то остатки сохранившихся воспоминаний самих апостолов о чем? В первую очередь о своих деяниях после смерти и Воскресения Учителя. Что и было записано в Деяниях. А еще о чем? Павел Иисуса вообще не видел, и никаких воспоминаний о Нем и Его жизни не содержится даже в более ранних посланиях Павла, он в свидетели Иисуса точно не годится. Петр встретился с Иисусом тридцатилетним, и вряд ли молодой человек, каким был Иисус, был склонен к рассказам о своем прошлом, что присуще людям значительно более старшего возраста, да и то их тогда уже никто не слушает. То есть, рассказы Петра об Иисусе, если они и были, то лишь о периоде Его проповеди, в течение которой Петр находился с ним неотлучно но никак не о чудесном бессеменном зачатии Его матери и не менее чудесном Рождестве с волхвами и звездами. Такие рассказы могли быть им слышаны пусть не от Иисуса, но хотя бы после Его Воскресения от Его Святой матери, которая единственная могла бы рассказать о таких важных чудесных событиях и ему, и Иоанну, и другим апостолам. Но не рассказала иначе бы эти рассказы всплыли в воспоминаниях, и, к примеру, в ев. Иоанна задолго до появления в синоптических евангелиях. Значит, этих событий скорее всего просто не было, и Иисус родился в обычной семье обычным мальчиком обычным для всех людей способом, от мамы и папы.
Однако, как выясняется, и эти возможные рассказы Петра о проповеди Иисуса не сохранились, и не были записаны римскими учениками Петра, поскольку до появления маркионова евангелия нигде нет никаких упоминаний о каких-то записанных за Петром рассказах об Иисусе, кроме невнятной цитаты Евсевия Кесарийского, цитировавшего Папия Иерапольского, жившего на век раньше Евсевия, о каком-то Марке, бывшем переводчиком у Петра и записывавшем на греческом какие-то его проповеди.