Инициативу в первой нашей глубокой встрече проявила Тамара после полугода наших одержимых встреч. Но скажу сразу, что я, как последний лох просто опозорился. Но и моя возлюбленная не имела опыта и не понимала произошло ли что-нибудь или нет. Очень боялась забеременеть.
Наше неминуемое счастье разрушила целая полоса неожиданностей. Я в это время защитил с отличием дипломный проект в техникуме. Мне, как лучшему учащемуся было предоставлено право первого выбора направления на трудоустройство. В те времена не выдавали диплом без назначения на конкретное предприятие, на определенную должность. Передо мной возникла очень серьезная дилемма. Отцу пришлось основательно расшевелить мои мозги для принятия правильного решения. С одной стороны, я мог выбрать хорошую перспективную должность. Отец был готов тоже посодействовать моей карьере. Это много стоило, так как отец обладал огромным авторитетом в тех краях. С другой стороны, я всегда помнил, что в Вильнюсе у меня осталась больная мать. Никто о ней не позаботится кроме меня. А еще вдобавок жгучее чувство ностальгии, тоска по родине. Родина и мать перевесили все разумные аргументы. Я, как отличник, добился свободного диплома и собрался в путь. Был на столько привержен этому решению, что даже любовь меня не остановила. А брать Тамару с собой в безденежье и неизвестность я не решился. Расстались мы просто по-идиотски. Мне надо на завтра выезжать, а она только об этом узнала. Прибежала ко мне домой, подсунула под дверь записку с содержанием.: «Родится ребенок я пришлю тебе его по почте». Все. Больше мы не виделись и не слышались целых 10 лет.
Время, говорят лечит. Черта с два. Вранье. Я давно обзавелся семьей. У меня растут две прекрасных дочери. И тут вдруг случается командировка в Кемерово. Это 300 км от Тайги. Предновогодний период. По-моему оставалось дней 10 до нового года. А задание было неотложное. Я запросто мог послать какого-нибудь подчиненного, но ринулся сам даже не раздумывая. Ибо те былые чувства хоть и притихли в потоке новой жизни, но не исчезли вовсе. В Тайгу я приехал буквально за день до нового года, вечером. Завтра самолет. А мою любовь надо найти во что бы то ни стало. Я хорошо помнил, где находится ее родительский дом, но там ли она? И, вообще, ждет ли она меня? Может у нее своя семья и семеро по лавкам? Почти ночью я добрался до их дома. Мне открыла ее мать. Показалось, что мать меня не узнала. Как-то холодно поздоровалась и спросила к кому. Я сказал, что мне Тамару. Она закрыла у меня перед носом дверь и ушла молча в дом. Я прождал на морозе с полчаса. Не знал, что и делать. То ли еще стучать, то ли уходить. Вдруг дверь опять открывается и уже совсем с другим видом улыбающаяся выходит опять мать и заявляет: «Иди туда-то (это их второй дом на окраине города). Тамара скоро придет. Там увидишь лопату перед домом откопай двери». И опять ушла в дом. Реакция на мой приход более чем странная. Можно подумать что угодно. И что Тамара пока не в себе, и что ей нужно сбежать от мужа и еще черте чего. В общем, выбора не было. Я пошел, куда послали. Кстати, пришлось поработать со снегом очень основательно. Одноэтажный дом был заметен снегом под крышу. Я его откопал. Дверь оказалась незапертой. В доме нашел дрова и растопил печку. Нагрел помещение как баньку. Пошарил по сусекам нашел картошку, овощи и еще что-то, поставил варить. Пару бутылок водки и колбаску я припас заранее. Так что ожидался пир на весь мир. Осмотрел и избушку. Все было чистенько хоть и скромно. Кухня была большая, совмещенная со столовой. Была отдельная комната, которую можно было назвать и гостиной, и спальней. В углу стояла двуспальная кровать. Не успел я все расставить по столу, как пришли они и мать, и Тамара. Мать явно была навеселе, но Тома была абсолютно трезва и очень ухожена. Видно, эти часы она потратила на подготовку к встрече. Мы стояли напротив друг друга, потупившись как школьники перед строгим учителем. Кое-как чмокнулись и уселись за стол. Мать была нам совсем ни к чему. Но той, видимо, не терпелось причаститься. Посидели, попили, закусили. Мать все сидит. Я налил ей полный стакан и сказал: «Пейте и прощаемся. Нам с Тамарой надо пообщаться». И просто нагло вытолкал ее. Сама бы она не оторвалась от полной бутылки. Путь на сближение был открыт. Мы вцепились друг в друга и не расцеплялись до утра. Нам даже некогда было расспрашивать друг друга. Одно было необходимо поднять залежавшиеся в течении долгих 10 лет огромные пласты любви. Что мы и делали до утра. Ни я ничего не узнал о ее семейном положении, ни она о моем.
Когда наступило время прощаться, уже одетые к выходу, мы никак не могли оторваться друг от друга. Разлука казалась пропастью, в которую мы рухнем опять и на этот раз безвозвратно. Тамара провожала меня на вокзал. Я улетал из Томска. Туда надо было добираться поездом. Девушка оказывается работала проводником поезда Томск Москва. Решила провожать меня до Томска, до самолета. Я категорически отказался. Пытку расставания невозможно было так продлевать. Мы это оба поняли. В глазах у моей любимой застыла такая неизмеримая тоска прощания, что было ясно мы больше не увидимся никогда. С теми же мыслями обнимал и я ее. Тамара сняла с шеи цепочку с женскими часами и повесила мне на шею. Попросила не снимать сколько смогу. Я года два не снимал, носил под рубашкой пока случайно в бассейне не потерял. У меня нашлась только ручкапаркер. Тома приняла этот драгоценный для нее подарок. На этом и расстались.
Как я себя корил, что не выяснил ни ее адрес, не оставил свой, не обменялись телефонами. Ужас. Осталась только одна ниточка для поиска это ее работа. Я часто бывал в Москве и всегда пытался разыскать скорый поезд Томск Москва в надежде, если не найти мою любимую, то хоть что-то узнать о ней. Но все тщетно. Никто в поездных бригадах даже не знал ее. Но на этом любовь не завершилась. Она просто где-то притаилась и ждет своего часа. Я в этом уверен.
10. Возвращение на Родину
10.1. Ностальгия
Мало кто представляет, что такое ностальгия. Это тяжелая, неизлечимая болезнь. Ее можно только приглушить визитом на родину. Но у многих к этой болезни есть устойчивый врожденный иммунитет. Таким особям безразлична история собственной жизни, они не обременены памятью о дорогих сердцу обжитых когда-то местах, о людях и событиях, связанных с ними. А я испытываю эти гнетущие муки в полной мере. Стоит только, хоть краем мысли, зацепиться за воспоминания.
На вокзале Вильнюса я вышел с огромным чемоданом. Отлично знал, как доехать до дома, но у меня и мысли такой (ехать) не было. С этим чемоданом я поперся пешком по тем знаковым для меня улицам и переулкам, по которым нашагал за 12 лет сотни километров. Поскольку я жил у подножья гор с противоположной стороны, то и в горы я полез с чемоданом. Я целовал землю этих гор. На них прошло мое детство.
Наконец внизу под горой я увидел свое родовое имение. Оно действительно когда-то было имением. Большой двухэтажный сруб из мореного дуба. Отец купил его за горсть золота у убегающего от советской власти поляка. Но не удосужился оформить как следует документы на дом. Отцу это было не надо. Он был большим военным начальником. А таковым в Литве принадлежало все. Когда отец уехал из Литвы, наш дом сразу отдали под заселение. У нас осталась только часть, состоящая из двух комнат и кухни с двумя отдельными входами.
С какой-то дрожью во всем теле я приближался к дому. Постучал. Ответа никакого. Особо не расстроился. Мало ли где могла быть в это время мать. Я хоть и известил ее о своем приезде, но точное время приезда и сам не знал. Поставил у дверей чемодан и стал обследовать все закоулки двора былого детства. Встретил некоторых соседей. С ними было приятно пообщаться, пораспрашивать о жизни. Но что-то они все дружно не договаривали. Наконец одна тетка не выдержала и брякнула: «Ты напрасно мать ждешь. Иди ко мне передохни». Я начал выяснять в чем дело. Оказывается, у матери началось очередное обострение ее давней шизофрении. Она никого не узнает и никого не пускает домой к себе. Я решил все-таки достучаться. И заметил на окне шевеление занавески. Позвал мать в голос. Она все-таки признала меня и в окне появилось совершенно безумное ее лицо. Затем брякнули один за другим огромные амбарные запоры и дверь отворилась. Встреча прошла в ужасной обстановке. Света не было. Отключен был за неуплату. Пол весь прогнил до грунта. Штукатурка облупилась до бревен. И в этой разрухе никаких признаков съестного. Мать в крайне тяжелом состоянии. Вся высохла от голода, вся изорвана в клочья, не мыта много дней. В общем катастрофа. Если бы я не приехал, был бы ей конец. А под моим присмотром она прожила еще долгих сорок лет. Я сграбастал мать в охапку и потащил в больницу волоком. Она жутко сопротивлялась. Благо больница была всего в пятистах метрах от дома. И там ее хорошо знали. Так что проблем хоть с этим не было. Зато проблемы начались у меня по квартире. Во-первых, надо было быстро устроиться на работу. Запас денег был крайне скуден. Потом надо добраться до домоуправления, затребовать для ремонта необходимые материалы и заняться непосредственно ремонтом. Благо я все сам умею делать. Вот и пригодились мои школьные навыки.