Жду от тебя весточки завтра! Навечно твоя Лиза.
VI«Бесед ночные отголоски»Михель позвонил Ядвиге через пару дней. Новостей было много. Изучая архивные бумаги усадьбы Белозерских, Кира нашла чертежи достаточно сложно устроенной оранжереи.
Понимаете, Ядвига! Там росли экзотические растения. Мало того, были грядки с особым поливом для аптекарского огорода. И внимание! в этот миг Ядвига ярко представила, как Михель быстро ходит по комнате и взмахивает рукой, подчёркивая каждую фразу. Я обнаружил письма Белозерского своему старинному приятелю, с масонской печатью вместо подписи. Это о чём говорит?
О том, что он был масоном?
И масоном, и членом Географического общества, и генералом в отставке. Крутой человечище был и со связями! Да, забыл сказать о самом главном. При усадьбе был флигель с химической лабораторией. Кира так ею увлеклась, что даже хочет что-то восстанавливать. И заказчик, вроде, не против.
Скорее, алхимической, Ядвига внимательно рассматривала осколок зеркала с монограммой, что-то было странным в самой поверхности.
Да-да, алхимической. Об этих опытах и в письмах есть, но названия элементов зашифрованы. Мне самому интересно, буду разбираться.
Ядвига взяла платок. Прижимая трубку плечом к уху, она протёрла поверхность. Изображение зарябило странными разводами. Трубка стала соскальзывать, голос Михеля зазвучал глухо:
Да, у нас тут произошёл несчастный случай
Ядвига намочила уголок платка слюной и ещё раз протёрла зеркало, изображение стало чётче.
один из рабочих порезался осколком и попал в больницу
яд под тонким слоем воска на зеркале
Трубка упала на пол. Ядвигу резко бросило в жар, во рту пересохло. Она подняла телефон и услышала гудки отбоя. Быстро набрала номер знакомого врача.
Юрий Сергеевич, спазм сдавил горло, приезжайте! Думаю, это от-т-травление
Как она открыла дверь, Ядвига плохо помнила. Кусочки ярких картин собрались в причудливую мозаику: вот небо и ветки деревьев над ней, потом лицо доктора, он что-то спрашивает, но слов Ядвига не слышит. Горячий ком подкатывает к горлу. Ядвигу выворачивает, и мозаика рассыпается. Осколки падают в чернильную пустоту.
Кое-что о графе Фёдоре Матвеевиче Белозерском
Прошение на Высочайшее имя от мичмана Панаева Дмитрия Иванова.
Ваше Императорское Величество,
Я осуждён по доносу графа Фёдора Матвеевича Белозерского Московской судебной палатой на год крепости за произнесение дерзких и неприличных слов о его вине в гибели моей невесты, Елизаветы Белозерской.
То, что донос на меня сделан Фёдором Матвеевичем, показывает то, что граф искал случая погубить меня и нашёл его в сказанных мною в минуту душевного расстройства глупых и дерзких словах.
Я не отрицаю своей вины и от всей души раскаиваюсь не потому, что наказан, а потому, что чувствую теперь всю глупость и безосновательность сказанных слов.
Ваше Величество, пожалейте мою молодость и помилуйте меня.
VII«Границы между сном и небомтак восхитительно легки»Ядвига очнулась от прикосновения.
Тихо-тихо, я только укольчик сделаю, медсестра легонько постучала по вене на сгибе руки. Кулачок сожмите.
Ой! неожиданный жар разлился внутри.
Ничего, от обезболивающего так бывает, сейчас пройдёт.
И правда, минут через пять полегчало. Ядвига приподнялась на локтях и огляделась. Палата была просторной, с высокими потолками. Её койка стояла напротив входа. У торцевой стены на кровати спала какая-то женщина и легонько похрапывала. У окна располагались ещё две койки, одна пустая, а вот около второй в коляске, низко опустив голову, сидела женщина. Лица её Ядвига не видела. Наверное, та тоже спала. Видимо, Ядвига на какое-то время забылась, потому что из сна её выкинуло криком и резким толчком. Что-то тёмное нависло над ней:
Дрянь, ещё один мощный удар по койке.
Показалось или голос был мужским? Ядвига лежала, стараясь не дышать.
Тёмная масса чуть откинулась назад, и свет уличного фонаря выхватил худое измождённое лицо с тёмными провалами глаз. Неожиданно женщина в коляске заголосила, тонко и пронзительно:
Отпусти, отпусти меня! Сжалься!
Удар снова сотряс койку. После ещё одного толчка коляска откатилась к окну. Ядвига несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь восстановить дыхание. Женщина ещё что-то бормотала, но слов было совсем не разобрать. Потом она пару раз всхлипнула и затихла.
Ядвига села на кровати, пытаясь справиться с тошнотой. Потом она встала и, ступая осторожно, двинулась к двери. Казалось, эти пять шагов длились вечность. Больничный коридор, освещённый приглушенным светом, был пуст. Придерживаясь за стену, она побрела к посту медсестёр. Голова кружилась, и каждый шаг отдавался в ушах звоном. Ядвига представила вдруг, что вокруг звенит пчелиный рой. Почему-то это помогло идти, и до поста она добралась без остановок. Но там никого не было.
Нестрашно, когда-то же они вернутся! Небольшой диванчик выглядел удобным, Ядвига вначале присела, а потом тихонько завалилась набок, поджав ноги и натянув на колени ночную рубашку.
Кое-что о снах Ядвиги
В глубине зеркала проявился бледный овал лица. Огромные глаза смотрели с испугом.
Дрянь! Голос определённо был мужским. А вот личико девичьим, тонким и акварельно прозрачным.
Дрянь!
Эхо от голоса смешалось со звоном разбитого зеркала. Каскад осколков обернулся хлопаньем чёрных крыльев. Птичья стая? Здесь? Тревожный грай волной прокатился по подземелью. Изящная туфелька упала на каменный пол, прощально стукнув каблучком.
Эй! Вы из какой палаты? медсестра трясла Ядвигу за плечо, тут спать нельзя!
Там тоже нельзя, Ядвига неопределённо махнула рукой, у меня соседка умерла.
Господи, чего только не напридумывают! Откуда знаете? Вы что, врач?
Ядвига прикрыла глаза и улыбнулась:
Знаю, и всё.
Через два часа соседку накрыли белой простыней и вывезли на каталке. Ядвигу же выписали на следующий день.
Она вернулась домой к притихшим Фердинанду и призраку. Пару часов отмокала в ванной. Потом провела медитацию и сделала расклад на любимой колоде Таро. Восьмёрка пик и Верховная жрица, да ещё и Дьявол.
Фу-ты ну-ты Ядвига задумчиво провела пальцем по контуру карты Дьявола, а выбора-то совсем не было, да?
Призрак тихонько вздохнул рядом.
Ядвига набрала телефон Михеля и договорилась о встрече в субботу на Новодевичьем кладбище.
VIII«Чистому всё чисто»Чистому всё чисто? Кира подошла поближе к надгробию, странная эпитафия для памятника.
Ничего странного, граф часто вспоминал Суворова. Он даже в письмах к своему другу сыплет цитатами, Михель кивнул в сторону соседней могилы, ты лучше сюда посмотри.
Елизавета Фёдоровна Белозерская?!
Да, мы именно поэтому здесь и встретились. Хочу, чтобы вы сами всё увидели. Ядвига вошла за ограду и присела на скамейку. Тут похоронена история любви и убийства. Граф Белозерский настолько любил Лизу, что подтолкнул её к смерти. Прочитал записку и явился вместо мичмана Панаева. Одурманил и отвёз в своё подмосковное имение.
Но кто же здесь тогда похоронен?
Я не знаю. Но думаю, кто-то из прислуги. Скорее всего, это случайная смерть. Белозерский не взял бы двойной грех на душу, не тот человек.
Но зачем же он убил Лизу, раз так любил? Кира осторожно присела рядом с Ядвигой.
Тут всё очень тонко. Он не просто любил, а сделал Лизу своей музой. И на фоне всей этой возвышенной чепухи, вдруг такая незадача! Простые, чисто девичьи мечты о театре и любовь к молодому офицеру. Старый граф не смог это принять. С ним случилось временное помутнение, не иначе. А тут ещё смерть кого-то из прислуги и записка о подготовке к побегу. Вот всё и сложилось.