Аменхотеп заставил его замолчать и потребовал следовать дальше молча. Минуя просторный зал, где собиралась местная знать и устраивались приемы правителей других стран, Эметей, с бесконечным восторгом рассматривал колонны с изображением богов и предыдущих правителей, стены с причудливым растительным орнаментом. Один из двух слуг, шествующих последними, осторожно задел рукой плечо Атланта, пришлось пройти дальше. Пройдя в небольшую комнату, застеленную коврами, он обернулся на легкий стук закрываемых дверей.
Ты хочешь сказать, что обряд возможен только для представителя народа Кархат? Аменхотеп занял накрытое ковром ложе, обустроенное на небольшом возвышении.
Инициация возможна для любого человека, обладающего сильным духом, крепким здоровьем и природной силой. Сообщил Атлант, когда с разрешения правителя тоже устроился на ковре, покрывающим ложе в паре метров от фараона.
Я происхожу из царского рода, наделенного божественным духом, принялся рассуждать Аменхотеп, и уверен, что великие боги сохранят мое здоровье и силы на долгие годы для правления моим государством.
Прости меня, мой царь, за некоторую недосказанность, но я хотел услышать, то, что ты только что сказал. Эметей приподнялся на колени. Перед тем, как перейти и приступить к процедуре инициализации, я должен рассказать тебе об опасности, стоящей за этими талантами.
Опасности? Поразился царь, вскочивший с места, несмотря на свой вышесреднего рост для Египта, стоящий на коленях Атлант возвышался над ним.
Если ты, мой господин, испытываешь сомнения, то предлагаю отложить наше обсуждение о процедуре на более позднее время. Предложил Атлант. Возможно у тебя есть какие-то планы на обустройство своего царства или военные помыслы о расширении границ, то твои замыслы нужно реализовать в начале.
Да у меня есть мечты, ты прав. Фараон задумался на несколько минут. Я решился на ряд реформ, но для этого мне нужны твои таланты, поэтому меня не остановят никакие опасности, связанные с инициацией.
Эметей поднялся с колен, его лицо оставалось непроницаемым, хотя внутри себя он ощущал нарастающее ликование. Царь Египта ему доверился за столь короткий на удивление период. Аменхотеп прошел к резному с позолотой креслу, потребовал от слуги вина, предложил своему другу, но Атлант отрицательно покачал головой. Эметей вновь расположился на коленях напротив повелителя, находящегося в глубоких раздумьях, и смотрел ему открыто в глаза. Наконец-то, начали сбываться его мечты, демонстрируя таланты и возможности, он добился того, чтобы стать востребованным.
Атлант нисколько не лукавил перед правителем, обряд, что он был готов провести, открывал перед ним частицу власти, о чем он раньше старался не мечтать. Атлант был благодарен за гостеприимство фараона и уважение, которое он показал лично его персоне, но жаждал с помощью Аменхотепа, попавшего под его влияние, провести трансформацию новой родины, внедрить в сознание фараона, жрецов и египетской знати веру в его единственного бога. В какой-то момент в застывшем образе фараона что-то поменялось, Атлант молча следил за глазами правителя.
Эметей, я принял решение, зашелестел тихий голос правителя, меня не пугают твои предостережения, я готов пройти обряд, но хочу знать о предстоящем больше.
К великим делам и замыслам нужно приступать с самого раннего утра. Начал говорить Атлант. Инициацию также следует проводить с первыми лучами солнца.
Ты предлагаешь выполнить это деяние с появлением божественного света Атона, приходящего к нам с солнечными лучами? Громко спросил Аменхотеп.
Эметей согласно кивнул, пауза затянулась, похоже сегодняшняя беседа с правителем завершилась. Фараон, прикрыв веки, снова погрузился в собственные мысли, а когда он открыл глаза, Атлант все еще стоял на коленях. Аменхотеп, потянулся к чаше, оказавшейся почти опустевшей, слуга мгновенно наполнил царский сосуд, вдохнув терпкий аромат с финиковым привкусом, он движением руки позволил Эметею удалиться.
***
Разговор с профессором Акимовым.
Утром после завтрака Родинов связался с Владимиром и кратко пересказал вчерашнюю беседу с Майлзом. Тихонин, не перебивая друга, внимательно внимал словам звонившего, но волнение постепенно окутывало его, словно ледяной дождь.
Выходит, Дима, что орден бессмертных вновь что-то затевает. Среагировал Владимир Тихонин. В этой авантюре не лучше бы оказаться в стороне, но я чувствую, вмешаться все же придется. Понять бы еще, на какую международную корпорацию работают нынешние распорядители исследовательской программы Ewigkeit.
Володя, при нашем разговоре Майлз упоминал египетского фараона новой династии и экспедицию в Турции, где в молодые годы принимали участие твой отец и Александр Иванович.
Хорошо, что ты мне все подробно рассказал, по тональности голоса можно было судить о задумчивости Тихонина. Я поговорю сегодня с отцом, а тебе советую обсудить все основательно с Акимовым, ведь у вас с профессором сложились дружеские отношения.
Через час я собираюсь поехать в университет, доложил Родинов, так что в фонде буду скорее всего к обеду.
Если нужно, связывайся со мной в любое время, предложил Владимир, ты же знаешь, что у нас есть возможности вмешаться, если возникнут проблемы.
Попрощавшись с другом, Родинов извлек из шкафа большой том по истории древнего мира, его интересовали главы, что были написаны другом Акимова, египтологом Косеем. Найдя раздел, посвященный раскопкам в Амарне, Родинов удобно устроился на диване и так увлекся чтением, неторопливо перелистывал страницы, что потерялся во времени. Он в задумчивости опустил книгу на колени, потер лоб, рассуждая какая связь между Египтом и Тибетом, куда отправляли свои экспедиции руководители третьего рейха. Обратив внимание на часы, Дмитрий обнаружил, что прошло уже более часа, начал собираться.
На своем автомобиле он подъехал к нужному корпусу университета и через несколько минут уже поднимался на третий этаж. Быстрым шагом прошёл через коридор и дернул за ручку дверь небольшой комнаты рядом с поточной аудиторией. Уютный кабинет, где он неоднократно обсуждал с профессором Акимовым исторические проблемы, оказался заперт. Дмитрий, подошел к полуоткрытой двери поточной аудитории, ведущей к верхним рядам и расслышал знакомый голос. Преподаватель увидел своего молодого друга и с улыбкой посматривая вверх, постучал указательным пальцем по циферблату наручных часов, давая понять, что лекция скоро закончится. Через четверть часа прозвенел звонок, студенты, быстро надвигающейся волной, вылились в коридор.
Рад вас видеть, Александр Иванович! С улыбкой поздоровался Дмитрий с профессором Акимовым, медленно поднимающемся по ступенькам поточной аудитории.
Здравствуй, Дима, Александр Иванович улыбнулся и пожал протянутую руку Дмитрия, пошли в мою каморку.
Дмитрий огляделся в кабинете, за многие годы работы профессора в университете этот небольшой кабинет, примыкающий к поточной аудитории так и не изменился. Казалось, что сама история застыла в предметах этой комнаты, почти всё здесь было из прошлого века. Массивный рабочий стол профессора, в углу возле входной двери, обычно заваленный книгами и рабочими тетрадями, был пуст, если не считать старого черного дискового телефона с массивной трубкой и шахматной доски с застывшими фигурами миттельшпиля.
Эта партия еще в самом разгаре, пояснил Акимов, это мы с моим другом профессором физики Викентьевым сражаемся в перерывах между лекциями.