Алексей достал дневник и открыл его. Оказалось, что фотография Женьки, лежала как раз между теми страницами, где он прекратил чтение. На этих страницах рассказывалось о событиях, происходивших шестого ноября, когда мусорным дымом заволокло вагон. А продолжение, начиналось с девятого ноября, где был уже незнакомый для Алексея текст: Вагонная жизнь закончилась, началась полевая
Глава 7. Из дневника: «Полевой лагерь».
9 ноября.
Вагонная жизнь закончилась, началась полевая. Оказывается, здесь и гор-то толковых нет, они холмы какие-то.
Наш батальон разместился в чистом поле, в километрах десяти от Хасавюрта. Вокруг, всё выглядит безжизненным, под ногами сухая трава и колючки. Бронежилеты и каски не снимаем, ночью курим в кулачек, маскируя огонёк сигареты. А военные из Калужского батальона над нами прикалываются.
А чего вы на, в бронниках ходите на, Спросил у меня один загорелый Калужанин. Они здесь, все черные как негры, не то, что мы поганки бледные. Боитесь на? Нечего тут бояться на. Здесь месяца три уже не стреляли. Так, только старшину пьяного со второй роты, снайпер подстрелил на, и то не насмерть. Так это было месяц назад на. Снимите, не парьтесь на
Да я бы и рад, Пожимая плечами, ответил я. Мне броник-то, положить просто не куда. Оставишь без присмотра и не увидишь его больше, да и шакалье наше бычиться.
Да кому нужен твой бронник на, этого добра здесь навалом, через неделю сам выбросишь, а потом себе другой найдешь на
Но, броник, я не снял.
Вчера и сегодня ставили палатки. Командиры сказали, что это временно. Когда Калужский батальон съедет, мы займем их место. Но, когда они уедут, никто не знает, так как в очереди на погрузку в эшелон, они стоят последними. А там, на вокзале, скопилось около десятка разномастных частей и подразделений.
Видел Калужские бэтры, те самые, что мы должны получить в наследство. Ходил смотреть на них, вместе с Пескарем. Это гробы на колесах, не иначе. Они даже по форме, чем-то гробы напоминают. Оказывается, что у двоих БТРов, стуканули движки и их забирают в Калугу. Третий БТР на ходу, но только заводится с толкача. Его-то нам и собираются впарить. Только вот не знаю, кому это «счастье» достанется. Но скорее все мне, то есть моему расчёту. Мы же, как ни как расчёт 1.
Этот БТР, весь грязный и облезлый, на борту заляпанная надпись: «Ф-115». К тому же, в нем одного аккумулятора не хватает. Я так понял, что аккумулятор пропили кому-то. Видимо это и есть причина, из-за которой он не заводится. В нутрии вообще такой срач стоит, что когда я заглянул в него, то меня чуть не вывернуло. Пескарю он тоже не понравился.
Якойсь ён не такой, изрек Пескарь, своим неповторимым деревенским говорком, и брезгливо поморщил нос.
Я слышал, что эти БТРы когда-то в нашей части были. Их пригнали из Софринской бригады, а потом в Калугу сплавили. Теперь они снова к нам возвращаются. Это судьба, рок или удача?
Но, тем не мене, лучше с БТРом, чем без него. Поэтому я скорее радуюсь, чем горюю.
От Калужан, я кое-что разузнал о местности, и о том, что ждет нас в недалеком будущем. И так, наше место вроде бы тихое и спокойное. Поэтому, броники мы, скорее всего, скоро снимем. За нами, через четыре километра к Хасавюрту, расположена отдельная дивизия особого назначения ОДОН, в которой находится, так же и штаб нашей тактической группировки. Перед нами, в километре по прямой за речкой Чеченская деревня, название которой, я пока не запомнил. А перед речкой, расположен наш будущий блокпост. Справа и слева две Дагестанские деревни: Хамаюрт и Тухчар.
Вода здесь привозная, из какого-то теплого источника, который находится где-то около дивизии. В этом же источнике, мы будем принимать иногда душ. Калужане обещали нам, что благодаря этой чудодейственной воде, первые две недели, мы обязательно проведем на очках. Потом должны привыкнуть, как и они в свое время привыкли. Я же, уже успел попробовать эту чудо-водичку, на вкус солоноватая, а на ощупь мыльная и маслянистая. А еще, уже очень скоро, мы все обзаведемся бельевыми вшами. Их тут называют бэтэрами. И встречи с этими паразитами, увы, не избежать, а бороться с ними бесполезно. А еще, здесь не будет черного хлеба, да и свежего тоже.
Потом, когда вши обживут наши одежды, а желудки привыкнут к воде, начнет разваливаться дисциплина. Как и Калужане, мы будем ходить в чем попало и заниматься неизвестно чем. Я слышал, что здесь не только пьют, но и наркотой балуются.
Все Калужане, как один чумазые, одичавшие и очумелые.
Климат вроде бы ни чего. Но, как бы там ни было, дома за всегда лучше.
Что ж, поживем увидим.
14 ноября.
Калужский батальон уехали тихо и на удивление быстро. Наш БТР, по очереди, отбуксировал на погрузку в Хасавюрт, всю их поломанную технику. Последний рейс, наш экипаж делал вместе с калужским водилой. А после того, как Пескарь самостоятельно попытался проехать на БТРе, и у него это не получилось, старый водитель, любезно согласился сам отогнать это корыто, обратно в батальон. И правильно сделал, так как сами, мы бы не доехали. А если бы БТР сломался прямо около эшелона или еще хуже в пути, то и его пришлось бы грузить на платформу и тащить в Калугу. Но этому было не суждено случиться и БТР стал нашим.
Поездка в Хасавюрт, избавила нас от необходимости участвовать в работах по перестановке палаток, и пока мы катались, нашу палатку установили на новое место.
Не доезжая нескольких метров до автопарка, БТР заглох и, по-моему, надолго. Калужский водила сразу слинял, и мы остались наедине со своей, уже окончательно своей, техникой. Очень скоро Пескарь выяснил, что в двигателе нет масла, на щупе была всего одна крохотная капля. А я удивляюсь, как он ездил вообще. Солярка то же кончилась. Зампотех майор Ермаков, сказал, что горючку нам дадут только дня через два, а все что было отдали на кухню. Оказывается, наша полевая кухня работает на солярке, а я даже не знал об этом. Ведь, когда в Туле, у нас были полевые выходы, и мы жили на стрельбище, где я часто ходил в наряд дежурным по кухне, то все наши печки, а их было целых две, топились дровами. Я иногда даже сам растапливал их.
Потом, в БТРе замкнула проводка, и задымило так, что глаза заслезились. Видимо, сгорел какой-то прибор.
Сегодня, я остался ночевать в БТРе. Говорят, в палатках уже появились вши.
Нога продолжает гнить, и сильно болит по ночам.
19 ноября.
Я остался жить в БТРе. Потом, ко мне подселись Пескарь и Капэн. Места хватает всем. Но, в первое время, было как-то тесновато. На голове, плечах и других частях тела куча синяков и шишек. Каждый раз, на что-нибудь натыкаюсь. Но, больше всего достается голове. Пескарь и Капэн, спят под башней, а я на сиденье десанта. Поставил сбоку коробки с патронами от КПВТ и получилась полноценная, одноместная кровать.
Четыре дня стояла солнечная погода. Днем было очень тепло, мы даже немножко загорели. Сейчас идет дождь. За это время мы навели порядок и успели провести полную ревизию имущества своей техники и боеприпасов. Пересчитали патроны и проверили радиостанцию. Оказалось, что радиостанция обеспечивает связь на расстоянии всего в 200 метров. А наш батальонный связист Штельман, сказал, что неисправность кроется в антенне. Да я и сам, прекрасно понимаю, что с антенной, что-то не так, и из-за этого «что-то не так», её починить никто не может.
Пескарь подшаманил двигатель и аккумулятор. Сейчас, мы заводимся при помощи кнопки зажигания. Правда, если с первого раза завести не получается, то приходится звать на помощь. А это проблема, ведь БТР-то в батальоне один. Несколько раз, нас заводили заезжие БТРы. Пару раз дергал Мишка Безбородов, на своей Шишиге. И если дождливая погода простоит еще несколько дней, то нас можно будет буксировать, только на танке. А танки к нам, увы, не заезжают.