Меня вопросами терзать.
Сколько вы сегодня спать
Смогли в часы ночные?
Не знаю, доктор, я вставать
Был вынужден; будили
Меня родные голоса,
И слышал я у них в словах
Тревогу, ярость, боль и страх.
О гибели они твердили
Нашей матушки Земли.
Горизонт событий шире
Там у них; они могли
Точно знать, что вскоре будет.
"Горе вам, больные люди!
Вы потонете в крови!
Скоро день настанет судный,
Пламя ада вас спали́т!" -
На ухо они кричали,
Спать всю ночь мне не давали!
Успокойтесь, я вас понял.
Мы сегодня их изгоним,
Будете спокойно спать.
На ночь надо вам принять
Не одну, а три таблетки.
Доктор, я хотел сказать,
Что галактики-соседки
Посылают мне сигналы.
Ну опять вы всё с начала
Начинаете. Пройдёт.
Нет, уже не первый год
Продолжается всё это.
Голосом меня зовёт
Вечность; не спасут рецепты.
Но я знаю средство; вот,
Видите вот этот камень.
Если кто-нибудь возьмёт
У меня его, оставит
Вмиг меня моя болезнь.
Так и сделаем, любезный;
Хорошо, что средство есть.
Взял я камень, всё исчезнет.
Только выпейте таблетки.
Все галактики-соседки
Перестанут вас тревожить,
Вы уснёте этой ночью.
"Ух, как надоело мне
Слушать эту ахинею!
Вот уже пятнадцать лет
Собеседников имею
Я таких. Сам скоро психом
Стану с этим контингентом.
А могло бы быть всё тихо;
Травматологам вот нету
Никакой заботы гипс.
Век живи и век учись,
И копейки получай
Где же камень он достал?
Санитарам нагоняй
Завтра утром наведу." -
Психиатр рассуждал
Про себя, и на ходу
Камень пальцами вертел.
Поскорей домой хотел
Он добраться, отдохнуть.
Но ему внезапно путь
Преградил злой гуманоид
И потребовал вернуть
Камушек. "Да что такое!
Рвёте мне на части грудь!
Мой рабочий день закончен!"
Вы, пожалуйста, не очень
Злитесь на меня, милейший.
Этот камень твёрдый прочный,
Для процессоров новейших
Сильно нам необходим.
Я пока что с вами вежлив
"На, несчастный, забери!"
И с тех пор тот врач усталый
Стал сигналы принимать
Неземные. Поначалу
Перестал он вовсе спать;
А потом и голоса
Из галактик отдалённых
Ясно, чётко услыхал.
А чуть позже помещён был
Врач в палату "номер шесть".
Там теперь он ловит весть
От вселенной бесконечной;
Мука его длится вечно.
Огонь по-гречески
"Уйдут поколения в бездну забвения.
Смертен наш мир, он умрёт в свой черёд.
В Лету впадает текущее время,
Всё, то что есть, оно в пропасть несёт.
Лишь Мироздание не постареет,
Космос великий рождает миры.
Новое солнце нам души согреет,
В новых телах снова жить будем мы."
Платон говорит, что скопленье материй
Создано было великой идеей
Божественной. Как мы проверим
Гипотетические положения?
"Ты надоел мне, умник Асклепий!
Молча хоть раз посиди на уроке,
А не то моё слово будет последним!
В войско пойдёшь к землякам недалёким,
Выгоним прочь дурака из Афин!
Не может учёным быть сборщик маслин!
К-х-м Я отвлёкся. Когда Пифагор
Нам показал Вселенную в числах."
Как показал? Да это же вздор.
"Хватит с меня! Асклепий отчислен!"
Снова в походе греческий флот,
Триремы плывут по Эгейскому морю.
Асклепий в доспехах на вёслах гребёт,
Его средь бойцов каждый помнит.
Из нефти он сделал горючую смесь;
Ему помогла не учёная спесь,
А практический ум, прикладная сноровка,-
Они пригодились Асклепию здесь.
Теперь флот Эллады огни мечет ловко.
Трубадур и шут
"Будь трезв как стёклышко, поэт,
Пиши бодрей куплет.
Созвучный создавай сюжет,
Отринь нестройный бред.
Тебе совет хочу я дать,
Как вирши вмиг слагать.
Возьми чернила и тетрадь,
И резво рифмовать
Начни прекрасные стихи;
Твои совсем плохи.
Забудь считалки о любви,
Избиты все они.
Не будет мудрый трубадур
Для дураков и дур
Писать слащавенький сумбур,-
Смешить им только кур.
И про природу позабудь,
Про то, как счастьем грудь
Наполнил вид какой-нибудь;
Не надо эту муть.
Твори истории одни,
Вся радость только в них;
Рисуй в рассказах наши дни."
Да что я, ученик,
Слушать от тебя советы?
Сам-то что-то спел ты?
"Нет, я королевский шут.
Но мои слова не лгут,-
Плохо быть поэтом,
Если смысла нету
В песнях; долго не живут
Глупые куплеты.
Трубадуры много пьют,-
Видно, дело в этом."
Ты не шут, а хитрый плут.
Битый час с тобою тут
Пьём вино и рассуждаем
Знаешь, кто стихи слагает
Лучше всех в подлунном мире?
"Даже не предполагаю."
Птицы в вольном небе синем;
Песня их земная жизнь.
Лишь они способны ввысь
Воспарить и петь красиво.
Ты же мне сказал, держись
Темы и пиши правдиво,
Сидя на одной лишь ветке.
Нет, я буду петь как ветер,
Обдавая мир порывом
Свежей рифмы. На рассвете
Пропою о ясном солнце,
О лучистом вечном свете.
Вечером мне улыбнётся
Ярким заревом закат.
Мглу ночную буду рад
Встретить в поздние часы.
Если можешь видеть ты
Красоту, то пой о ней
Как влюблённый соловей.
Звуки музыки чисты
У того, кто дружен с Музой.
Темы могут быть просты
И легки; зачем обуза
Тем, кто может звонко петь?
Песня побеждает смерть.
"Да уж, я с тобой стареть
Начал Золото дадут
Трубадуру! Заиметь
Покровителей за труд
Стихотворный сможешь разом!
Для тебя все эти фразы,-
Лёгкая наука, знаю.
Золото мы предлагаем.
Пой во славу короля.
Титул, деньги и земля
Для тебя; теперь понятно?!
Пусть как рыцарь Персеваль
Будет он в поэме складной."
Хочешь, чтобы стал я враль?
"Да, счастливый и богатый."
Я подумаю. На днях
Дам ответ тебе, злой шут.
Мне пора идти, прощай.
"До свиданья. Снова тут
Встретимся, когда созреешь.
Много денег заимеешь!"
Вскоре феодалом стал
Трубадур, и жил красиво.
Но талант свой потерял,-
Бескорыстной мыслью живо
Вдохновение; оно
От неправды быстро мрёт.
Реки впадают в море
Я был десятки раз мечтою ослеплён
И сотни раз надеждой изувечен,
И к возрасту Христа пришёл опустошён;
Я знал, что путь мытарства бесконечен,
А жизнь иллюзия ума, лишь сон.
Пророки вопиющие в пустыне
Через века со мною говорили,
Я слышал их, и клал земной поклон
Их разуму, а не святыням.
Всё суета сует! кричал Экклезиаст,
Впадают реки в океан забвенья,
И новый век нам нового не даст,
Всё проходило в сей юдоли тленья,
И так же вновь пройдёт сто тысяч раз.
Песок морской мы в поколеньях;
Догматы веры и неверье
От смерти не спасают нас.
Но Истину другую я познал,-
Душа уйдёт в иные измеренья;
Смерть на Земле начало, не финал,
В исходе обретём спасенье.
Чтоб не вернуться в прежний океан,
Рекой-душою избирай теченье
Верное через оскалы скал,
Сквозь все подводные волчцы и тернии.
Прохожим будь, чтоб снова не призвал
Мир-океан тебя в свои владенья.
Нива мира
Хлопок одной ладони слушает даос.
Магометанин стан согнул в поклоне.
Христианину внемлет сам Христос,
Индусу легионы пантеонов.
Вселенная нам задаёт вопрос,
И каждый для себя ответ находит.
На почве бытия росточек произрос,
А кто его садил, никто не помнит.
Бросают люди знанья-семена
И собирают плод идей в догматы.
Нас любит Бог, не любит сатана,
Соперничает ад с небесным градом.
На ниве жизни травы сеют смысл
И к Древу мира тянут свои стебли;
И чувствуют они, что свыше родились,
И, в шелесте листвы, всевышним внемлют.
Есть ярус выше них, но он не виден им,
Удел травы покровом быть для почвы.
Нельзя ей воспарить, подняться от земли
И высшую ступень узреть воочию.
Рынок мира
Достать со дна жемчужины морские
Могу шутя;
Я в этом деле лучший в мире!
Стезя моя -
Искать сокровища в пучине.
А я, друзья, из жидкой глины
Такие создаю кувшины!
На вид они изящны, дивны,
И в тёмном чреве долго вина
Хранят, не портя аромат.
В своём искусстве я вершины
Достиг. Недаром говорят,
Что я гончар от бога, сильный.
А для меня и древо глиной
Станет, когда имеется топор.
Я срезал серьги из лучины
Так, что даже ювелиры
Завидуют мне до сих пор.
Для дамы головной убор
Из пня соорудил однажды;
Такой не смогут сделать дважды,
Не шапка, а резной узор!
Что ж, всё это хорошо.
Но так как я, никто не сможет.
Умею мять такие кожи!
Мягки они, нежны как шёлк!
Ты словно царь одетым будешь,