Есть фотография, которую сделал его отец. Вам нужно ее увидеть.
Я смотрю на фотографию куска дерева, похожего на маленькую половицу, оторванную от стропил, с гвоздем на одном конце.
Вот что он использовал. Он схватил эту деревяшку, чтобы забить гвоздь себе в глаз. Вокруг глазницы было несколько ран, но один удар угодил в само глазное яблоко. Полицейские привезли его сюда, точнее, они приехали с ним в машине скорой помощи. Потом он попытался уйти и начал цитировать нам Библию. Его сразу забрали на операцию, и мы позвонили вам.
Я кивнул.
Хорошо. Почему была задействована полиция?
Прежде чем нанести себе увечья, он напал на соседей. Он думал, что они пытаются убить его. Медсестра открыла дверь в палату и сказала: Я пригласила психиатра осмотреть вас. Это доктор Кейв.
Родители Сэма сидели по обе стороны от него, а у миссис Нельсон на коленях устроилась девочка. Я думаю, ей было около шести.
Он что, ослепнет? спросила девочка, как только я сел, и я увидел, как мать легонько похлопала ее по ноге в знак предостережения. Я предполагаю, что ей велели ничего не говорить и особенно не спрашивать, ослепнет ли ее старший брат.
Не знаю, ответил я. Я пришел, чтобы выяснить, как и почему это произошло. А на твой вопрос ответят хирурги.
Сестра пациента задумчиво кивнула. Она была умной маленькой девочкой.
Он что, сумасшедший?
Это замечательно! Ее родителям потребовалась бы не одна неделя, чтобы задать тот же вопрос вслух, а девочка сделала это сразу. Они, очевидно, обсуждали его поведение между собой. Мать не стала ее отчитывать, она просто слегка наклонилась вперед, и тогда я увидела, что мистер Нельсон тоже посмотрел на меня. Они были похожи на моих родителей, ловивших каждое слово врача, но пока у меня не было для них слов утешения.
Кто такой психиатр?
Можем ли мы доверять вам?
Будет ли Сэм в порядке?
Наш сын сошел с ума?
Вы ему поможете?
Что с ним будет?
Его привлекут к ответственности?
Даже Сэм на мгновение повернулся ко мне, но затем его внимание рассеялось, и я увидел, что он что-то бормочет себе под нос.
Куда я дел свой плащ?
Я посмотрел на девочку и почувствовал, как три пары глаз впились в меня. Он сумасшедший? Вот в чем был главный вопрос.
Это зависит от того, что подразумевать под безумием, обратился я к девочке. В твоем возрасте я пытался разрезать мяч для гольфа пополам. Я хотел знать, что там внутри. Но мы так сильно сдавили его, что он выскочил из тисков и попал прямо в глаз моему брату. Папа сказал, что мы сошли с ума, но это было не безумие, а просто глупый поступок. Я посмотрел на родителей Сэма. Вопрос в том, почему он поранился, есть ли у него болезнь и как мы можем ему помочь? Я снова повернулся к девочке. Нам нужно выяснить, почему Сэм повредил себе глаз.
А ваш брат потерял глаз? сразу же спросила она.
Нет, с ним все было в порядке.
Она выслушала мой ответ, повернулась обратно к матери и прижалась к ней головой.
Хотите, я отведу ее погулять? спросила миссис Нельсон, баюкая дочь.
Я не возражаю против ее присутствия. Я буду рад, если она останется здесь с вами. Только вы периодически напоминайте ей, что она ни в чем не виновата, а то детям порой приходят в голову очень странные мысли.
Я наблюдал за Сэмом, пока мы обменивались репликами с его матерью.
У него были активные галлюцинации: он был настолько поглощен голосами в своей голове, что едва мог сосредоточиться на происходящем вокруг. Время от времени он протягивал руку и теребил что-то перед собой скорее всего, у него были еще и зрительные галлюцинации. Он так сильно сам себе повредил глаз, что мог ослепнуть, и, вероятно, он сделал это в состоянии религиозного бреда.
Сэм не хотел, чтобы его родители уходили, поэтому пришлось разговаривать с ним в их присутствии (его младшая сестра мирно спала в это время, прижавшись к груди матери).
Как вы себя чувствуете, Сэм?
Я Я Я не знаю. Он во мне. Грех находится во мне. Он у меня в глазу. Я вижу, как он кипит. Я вижу разные вещи. Он замолчал, сжал кулак и несколько раз ударил себя по голове. Я не могу думать. Мысли побуждают к действиям. Что сделали с моим глазом?
Миссис Нельсон сидела неподвижно, и слезы текли по ее щекам. Я попытался задать Сэму еще несколько вопросов, но все это утомило его, и он вернулся к бормотанию. Я повернулся к его родителям.
Когда он в последний раз вел себя нормально?
Они переглянулись, и мистер Нельсон ответил:
Около года назад. Когда ему исполнилось восемнадцать, сразу после получения аттестата. Я знал, что он употреблял иногда немного марихуаны, но не волновался по этому поводу. Потом он стал религиозным. Я думал, что это просто временный этап. Мы сами верим в Бога, но он дошел до того, что проводил в своей комнате все свободное время и изучал Библию. Потом, примерно месяц назад, он перестал даже следить за собой, мыться и все такое.
Он не хотел с нами разговаривать, добавила миссис Нельсон.
Были ли у него какие-либо необычные симптомы, например голоса или паранойя?
Они снова обменялись тревожными взглядами, словно задаваясь вопросом, почему они не сделали что-то раньше.
Я слышала, как он разговаривал в своей спальне, сказала миссис Нельсон. Он уверял, что говорил по телефону, но я знала, что это не так. А иногда он спускался ночью и ел в одиночестве. Он не хотел есть с нами. Говорил, что еда странная на вкус. Она прижала руку ко рту, чтобы подавить рыдания. Он думал, что я пытаюсь его отравить.
А какие-либо наркотики он употреблял, кроме упомянутой вами марихуаны?
Он никуда не выходил. Ни с кем не виделся. Он думает, что кто-то приходит и передвигает его вещи по ночам. Пару раз мы вызывали психиатрическую бригаду, но он сказал, что с ним все в порядке. Сказал, что не хочет видеть никаких врачей. И знаете, он в этот момент выглядел вполне нормальным, у него хорошо получалось притворяться здоровым.
Послушайте, сказал я, поворачиваясь к пациенту. Сэм, я думаю, вас нужно перевести ко мне в психиатрическое отделение в другом крыле больнице. Я беспокоюсь за вас и хочу убедиться, что с вами все в порядке и вы будете в безопасности.
Слава богу, услышал я вздох мистера Нельсона.
Я должен быть уверен, что он снова не навредит себе, а если честно, что он опять не взбесится. Я приглашу медсестру из моего отделения, чтобы она посидела с ним, пока он восстанавливается после операции.
У Сэма было психическое заболевание, и я заметил достаточно острых проявлений, чтобы понять, что это, скорее всего, шизофрения.
Я знал, что должен перевести его в свое отделение. Учитывая историю болезни, риски и неспособность согласиться на госпитализацию, его нужно было содержать под стражей в соответствии с Законом о психическом здоровье.
Ведь рано или поздно полиция будет расследовать это дело, и Сэму могут предъявить уголовное обвинение возможно, даже что-то типа нанесения тяжких телесных повреждений. Поэтому судьи хотят знать, годен ли он для того, чтобы предстать перед судом и признать себя виновным. Если да, то суду надо знать, был ли он с юридической точки зрения невменяемым[6] в момент совершения преступления. Если нет, то необходимо понять, нужно ли его лечить в соответствии с разделом 37 Закона о психическом здоровье. И что еще более важно, я знаю точно, что не избежать очередного разговора с мистером и миссис Нельсон. И они непременно спросят меня, есть ли у Сэма шизофрения, а я посмотрю на них и скажу:
Да, у Сэма шизофрения.
Тогда они мрачно кивнут и скажут мне, что я подтвердил их подозрения, сбылись их худшие опасения, в которые они не хотели поверить, пока не услышали новости от меня.
«У вашего сына шизофрения». Плохие новости. Но ясно и недвусмысленно. Это часть работы врачей сообщать плохие новости.