А, может быть, можно позвонить Вике, попросить домой приехать?
Да я уже звонила; телефон она дома оставила, как назло. Ой, что же делать-то? Зинаида Гавриловна близоруко щурилась, переводя глаза с Олега на Кирилла и обратно. Морщины ее лица изображали крайнее волнение.
Вы не знаете, в какой клуб они пошли?
Да я, в общем-то, не знаю. Она мне не рассказывает, но, по-моему, они всё в разные ходят.
Понятно. Мы тогда подождем у подъезда, когда Вика подъедет. Она ведь собиралась сегодня домой?
Прищуренные до этого сонные глаза Зинаиды Гавриловны расширились в театральном ужасе:
Неужели?.. Как же так? Вроде должна А что с Олей случилось? Они с Викой вместе? Что у них произошло?
Нет, Олег посмотрел на друга, насколько мы понимаем, они не вместе. Кирилл часто закивал. А что произошло, мы хотели бы у Вики поинтересоваться, если она в курсе. Подруги же они все-таки.
Ой, ну Подождите, конечно. Да вы заходите, я чаёк вам поставлю, что ж вы так Кирилл Евгеньевич, мы же с вами почти соседи, и семьями все-таки, и вообще
Спасибо, не будем вас стеснять, отрезал Олег.
Спасибо, повторил Кирилл и, подталкиваемый в спину, засеменил по лестнице вниз.
Вы с ней построже там, произнесла им вслед женщина.
Да что вы, Зинаида Гавриловна, Олег обернулся со ступенек, добродушно улыбаясь, мы только по-доброму умеем.
А, ну да, ну да, она проводила друзей глазами, пока они не скрылись в лестничном пролете другого этажа.
Может быть, лучше в присутствии Зинаиды Гавриловны поговорить с Викой? А то напугаем ребенка, сказал Кирилл, когда они вышли из подъезда.
Ещё чего, Олег покосился на друга. Прижмем шмокодявку не отходя от кассы. Шучу. Посмотрим, может и с матерью придется ее раскручивать. А мамаша у нее ничего, конфетка, обрати внимание, ты же одинокой отец.
Олег, не время сейчас шутить, Кирилл полез за сигаретой.
Ну, нет, так нет. Дай-ка мне одну тоже.
Кирилл протянул Олегу взятую для себя сигарету, достал другую.
А вообще-то нет, Олег смял белую трубочку в кулаке и выкинул труху на чудом сохранившиеся серые комки снега. И тебе не советую. Для здоровья вредно, а проблему не решает. Бросай курить, вон вставай на лыжи, он кивнул на остатки снега. В общем, давай, выкладывай, время у нас много. Молодежь нынче гулящая, ждать долго придется.
Олег сел на лавочку у подъезда. Кирилл закурил с третьей попытки, нервно чиркая и ломая спички о коробок, потом присоединился к товарищу.
Окружающую их темноту освещали от силы три фонаря. Кирилл бросил недокуренную сигарету на асфальт и несколько раз шаркнул по ней ногой. С удивительным акустическим эффектом, свойственным всем ночным двором, этот звук разнесся в окружающем пространстве и, не успев отозваться эхом от каменных стен, нехотя растворился в плотном ночном воздухе.
Ну, как же ты до такой жизни докатился? сказал Олег после небольшой паузы.
Кирилл сидел сгорбившись. В его руке подрагивал огонек вновь зажженной сигареты.
Олег, мы тут сидим с тобой, а вдруг они что-то сделают с Олей
Ты это, знаешь что. Ничего они с ней не сделают. Я тебе серьезно говорю. Сейчас дружок мой хороший всё выяснит про них, Вику эту расспросим, и все будет нормально. Она же сама с ними пошла, значит, просто назло тебе. Лучше расскажи, как ты жил все это время.
Да что я. Работаю, преподаю. Думаю, может, докторскую начать, но воспитывать Олю в таком возрасте это же какая-то холодная война
Ну а жена твоя?
Жена?.. Бывшая.
Ну бывшая не бывшая, все-таки мать.
Эта история не такая уж весёлая, я тебе её не рассказывал тогда, на встрече выпускников лет десять назад. Ты еще с женой приходил. Но, если хочешь послушать
Олег молча кивнул.
В общем, мы учились с Людой на одном факультете, на ин.язе, только я на немецком, а она на французском. Мы с тобой к тому времени уже потеряли всякую связь, и интересы у нас стали совершенно разные.
Ну да, были у меня там дела всякие, Олег почесал переносицу.
У нас английский был вторым языком, ну мы и решили еще по одному языку выучить с помощью друг друга, стали прямо с первого курса заниматься, но, собственно, ничего особенного не выучили. Она, конечно, эффектная была девушка, хотела шикарной жизни, но я открыл ей истинную красоту языков, показал, что при всех её внешних достоинствах можно стать высококлассным специалистом В общем, мы начали встречаться, я без неё жизни не представлял. А помнишь, какое это было время, девяностые, мы даже с ней семьями дружили, картошку помогали друг другу выкапывать. Просто слились, стали как одна семья: и учеба, и студенческий театр, и в гости
Кирилл бросил истлевшую сигарету на асфальт и растоптал ее носком ботинка.
И вот на четвёртом курсе мы сыграли свадьбу, а к пятому родилась Олечка. Стали жить у меня. Сдали выпускные экзамены, несмотря на все трудности. Хотя Люда, конечно, не получила красный диплом, но он уже и не нужен был, когда у нас появилась дочка. И вот, когда Оле было восемь месяцев, и мы оба готовились поступать в аспирантуру, Люде предложили ехать переводчицей в Канаду. Там какой-то наш завод по обмену опытом посылал делегацию в Квебек. Мы долго думали, чуть не поссорились, но материальная сторона взяла верх, потому что месяц работы там мог обеспечить все наши нужды чуть ли не на полгода вперед, и можно было спокойно заниматься наукой.
Ну, в общем, понятно. Мир капитализма оказался слишком притягательным.
Повисла пауза, после которой Кирилл тряхнул головой и произнес:
Не всё так просто. Она приехала домой в шоке от того, как заграничный образ жизни отличался от нашего. Она стала звать меня туда, ей предлагали место переводчика на их проекте, но я уже сдал экзамены в аспирантуру, да и родители И кем бы я там был, без необходимого образования, с моим ненужным в Канаде немецким? Мы долго говорили на эту тему, но Люда уже не хотела идти в аспирантуру, а деньги, которые она заработала, и вправду очень помогли. И когда через три месяца тех же инженеров направили опять в Канаду, Люда поехала переводить с ними. Она стала добытчицей в семье, хотя такие долгие отсутствия и не шли на пользу Оле.
Во двор въехала, ослепив друзей фарами, машина. Они замолчали и проводили ее глазами, но она остановилась у дальнего подъезда, и оттуда вышли, пошатываясь, двое мужчин. Потеряв всякий интерес к отвлекшему их от разговора раздражителю, Кирилл продолжил:
Мои родители вместе со мной воспитывали Олю, кормили ее смесями, ночами не спали, гуляли. В общем, как могли, заменили мать. Когда Люда приехала, она привезла подарки, деньги эти опять. Она одела всю семью, мы вообще ни в чем не нуждались, я начал писать свою диссертацию. И она продолжала продолжала звать меня в Канаду. Но я решил мы решили, что она может ездить туда в командировки, а я буду заниматься наукой, стану доцентом, ситуация в стране улучшится, и мы останемся здесь. Оле уже был год, она начала ходить и говорить, Люда в ней души не чаяла. Но сейчас я понимаю, что именно тогда между нами пролегла трещина, уже после второй своей командировки она стала далекой и какой-то чужой, непонятной мне. Она решила зарабатывать деньги и продолжать работать с этим проектом. Я не знаю, когда у нее это началось Кирилл замолчал, подбирая слова.
Ну и?
Ну, и когда она вернулась из третьей своей поездки, она сказала мне, что беременна.
Вот те на! Олег поднял брови и поежился.
Я всегда считал, что если любовь прошла, то нет смысла мучить друг друга, нужно расходиться. Но мое отцовское сознание не допускало мысли о том, что Оля может остаться без матери. Я не мог простить ей того, что она меня предала. Она сказала, что нам надо развестись, что у нее серьезно с Фредериком, канадским инженером.
Кирилл посмотрел на еще не подернувшиеся зеленью голые ветви деревьев и задумчиво добавил: