Отовсюду вновь послышались крики и визги, и тут раздался выстрел: Николай стоял с поднятым вверх пистолетом и окидывал обезумевшую толпу взглядом, полным ненависти.
Всем молчать и сесть на свои места! Паники я не допущу! Сейчас мы разберемся в ситуации. Еще один визг и я всажу пулю в любого, кто бы это не был. Даже грудной младенец, так что, мамаши, затыкайте своим чадам рты, в салоне должна царить полная тишина. Я понятно изъясняюсь?
Несколько человек кивнули, откуда-то раздался сдавленный женский плач, но в целом салон погрузился в зловещую тишину.
Так, повтори еще раз, рявкнул Николай, оборачиваясь к Джину, ты умеешь управляться с этой машиной?
Тот с вызовом кивнул и демонстративно отвернулся.
Тогда вперед в кабину. Сажай его, пока еще есть топливо. Мы ведь над Россией сейчас летим?
Теоретически да. По крайней мере, судя по приборам. Правда, я пока не понял, что там с топливом. Только делать ничего я не буду, пока мои друзья скованы, а вы разговариваете с нами таким тоном.
Что?! Молчать, паскуда, и делать, что я велю, иначе я всажу эту пулю тебе в ногу! и он потряс пистолетом у носа Джина.
Ничего не имею против, спокойно произнес тот и откинулся на спинку сиденья, делая вид, будто ничего не происходит.
Да ты оборзел, мразь! Сейчас я тебе и Николай взвел курок, но Ветров тут же перехватил его руку.
Выстрелишь он истечет кровью и тем более не сможет посадить самолет. И не факт, что на борту есть врач и необходимые медикаменты. Коля, какая муха тебя укусила вообще? Убери этот пистолет!
Эта паскуда пойдет в кабину, или я отстрелю ему яйца!
Ты отстрелишь ему яйца, а потом все мы расшибемся. И на том свете будет уже неважно, с яйцами ты или нет. Коля, прекрати, я тебе сказал!
Да замолчишь ты или нет! заорал вдруг Николай и нажал на курок.
Ветров охнул и схватился за плечо, и из-под пальцев его заструилась на пол густая темная кровь. В салоне послышался ропот, кто-то снова закричал, люди повскакивали со своих мест, звали врача, но никто не откликнулся: на двести пассажиров в салоне не нашлось ни одного с медицинским образованием. Николай ошалело смотрел на побледневшего Ветрова, мешком осевшего на пол.
Браво, офицер! глумился Тимур. Точный выстрел прямо в цель! Уж теперь-то самолет непременно приземлится, и все пассажиры останутся невредимы! Наша милиция нас бережет!
Молчать! заревел Николай. Иначе вторая пуля окажется у тебя в башке!
Валяй! Сколько у тебя там патронов еще осталось? Четыре? Да шесть у твоего напарника. Ну по запасной обойме еще есть наверняка. Выходит, двадцать два. Успеешь еще целых двадцать два человека положить, прежде чем тебя превратят в кровавое месиво, чувак. Так что, начинай прямо сейчас, и Тимур убедительно закивал головой.
Хлеба, забормотал вдруг Джин. Хочется хлеба надоел рис глаза его дико завращались, он выдохнул и закрыл веки.
Эй! окликнул его Тимур. Джин! Ты в порядке? Что с тобой такое?
Я укралукрал чипсы у этого туриста если мама узнает, мне конец продолжал едва слышно бормотать он. Я никогда их не видел, никогда не пробовал, они дивные Если я когда-нибудь вырвусь отсюда, я все свои деньги буду тратить на еду Хлеба, ради всего святого!
Да дайте вы ему уже хлеба, черт возьми! взревел Тимур. У вас там полный самолет еды! Николай!
Николай ошалело кивнул, плохо соображая, а сам тем временем дрожащими руками достал из-под сиденья Джина его внушительных размеров рюкзак и открыл.
Да тут еды на целую роту на неделю! воскликнул он, доставая упакованные контейнеры с рыбой и соусом. Какой еще хлеб ему нужен? На, жри свою рыбу! он открыл один из контейнеров и швырнул его Джину.
Содержимое тут же выплеснулось тому на колени, соус потек по джинсам и закапал на пол, а Джин поспешно принялся слизывать его со своих коленей, подбирая упавшие куски рыбы и засовывая их прямо в рот.
Господи, ничего вкуснее в жизни не ел! В этих самолетах всегда так кормят? возбужденно протянул он.
Чувак, ты нездоров что ли? Я достал это из твоего же рюкзака! и Николай потряс им прямо перед лицом Джина.
Джин поперхнулся и закашлялся, вытирая рот масляными руками.
Но это не мой рюкзак. У меня никогда не было таких дорогих вещей.
А это чей паспорт? Николай помахал документом перед глазами Джина. Тебя как зовут, парень?
Джин Пайк
Читай! Николай раскрыл паспорт и ткнул им в лицо Джину.
Вероятно, это сумка Ли Это ошибка, пробормотал Джин. Можно мне еще этой рыбы?
Да было б о чем просить, рюкзак-то твой! Ешь хоть всю! и Николай швырнул ему рюкзак.
Ли, наверное, обо мне позаботился, зашептал себе под нос Джин. Наверное, он все-таки думает обо мне, раз приготовил мне столько вкусной еды и даже паспорт мой положил к себе в сумку. Все-таки он лжет, когда говорит, что терпеть меня не может, что я ему до чертиков надоел
Что это еще за Ли? насторожился полицейский.
Это мой друг. Он писатель. Я очень люблю его книги и давно слежу за его творчеством. Он очень интересно пишет, но мог бы писать еще лучше. Собственно, поэтому я и хожу за ним хочу подсказать ему, что с развлекательным жанром пора завязывать и написать уже что-то серьезное. А он воспринимает меня как надоедливую муху.
И что такого написал твой друг? Что-то я не слышал про такого писателя
Даже «Зиму» не читали? Это самая популярная его вещь. Он большой поклонник Стивена Кинга и пишет все время что-то в этом духе, а я пытаюсь донести до него, что надо создавать что-то свое.
А ну, дай-ка я полистаю эту твою «Зиму».
Товарищ милиционер! окликнул его Тимур. Книга у меня. Только закладку мою не убирайте, а то я зачитался этой штукой.
Ладно, ладно, примирительно проворчал Николай и взял книгу с колен Тимура.
Скажи, Джин, крикнул Тимур. А чем тебя не устраивает творчество Ли? Вот он тоже мне все говорил, что должен написать что-то серьезное, настоящее. А на мой вопрос, что конкретно он имеет в виду, ответить он не смог. Поди и сам не знает. Поди ты ему постоянно твердишь про настоящую большую литературу, вот и развил у него комплекс неполноценности по этому поводу.
Что-нибудь великое. Что вошло бы в мировую историю. Не одноразовое. Глобальное.
Ну вот что, например? Приведи кого-нибудь в пример!
Николай продолжал листать повесть, краем уха слушая развернувшийся диалог.
Фолкнер!
Ууу, ну ты загнул! Бьюсь об заклад, товарищ милиционер даже не знает, кто это такой, и Тимур хохотнул, подмигнув Андрею.
Но-но, Николай махнул пистолетом у его носа. Я, может, и не знаю, кто такой этот ваш Флокнер или как там его, но классику я читал, меня этим не запугать!
Да боже упаси, граф Толстой в большом долгу, товарищ милиционер! и Тимур картинно поклонился насколько ему позволяли скованные руки.
У нас ведь что такое большая литература, продолжил Николай, это обязательно втиснуть тему бога. Про бога не рассуждаешь считай, ты второсортное дерьмо. Да, Джин?
Вы правы, задумчиво протянул кореец. Я имел в виду именно эту тему. Как ее обойти стороной, если пишешь что-то вечное?
О, закатил Тимур глаза, и ты туда же. Дался вам этот бог. Да бьюсь об заклад, вы все в него даже не верите! Зато как рассуждать о нем, так всех хлебом не корми дай про бога поспорить!
Я верю в бога, рявкнул Николай. И видит он, я отправлю тебя к нему, если ты будешь сильно выпендриваться.
Я не знаю, есть ли бог, задумчиво протянул Джин. Я много думал об этом. Всю свою жизнь там но так и не понял. Если бы он был вероятно, всего этого кошмара можно было бы избежать.
Джин, в твоей стране хотят построить царство справедливости, а ты называешь это кошмаром? встрял в разговор Андрей.
Да, иногда справедливость стоит слишком дорого. Иногда цена во много раз превышает качество
Так ты не веришь в идеалы своей родины, Джин?
Сейчас, когда я сыт, то верю, протянул он и задумался. А бог я так много думал о нем, что иногда мне кажется, будто я и есть бог.