Чья крона выше того и свет
Страшно мне, призналась она Ксену.
Они сидели в лоджии террасе и пили чай из маминых чашечек с синей кобальтовой сеточкой и вызолоченной внутренней поверхностью. От этого казалось, что это не чай, а жидкое горячее золото. Ксения ловила натянутой поверхностью плескающегося чая утреннее солнце и плескала его на стол. Она любила кофе, но Ксен не пил его никогда и по утрам заваривал только чай, думая и Ксению приучить пить его по утрам. Но она, вздыхая и тихо злясь, вставала и варила кофе, иногда это делал робот, иногда, всё же, Ксен. И так каждое утро он её допекал своим чаем. Из-за этого Ксения любила вставать раньше, чем он, чтобы в одиночестве попить кофейку. Закусить сладким, которое он тоже ругал, будто не видя в упор, насколько ей не грозит полнота, о вреде которой он не уставал ей рассказывать поучительные истории. Иногда Ксения из вредности, если он не замечал, сыпала ему в чашку сахарный песок, он плевался, а она с тем же занудством доказывала ему, как полезен сахар для питания мозговых нейронов. И сквозь эту инфантильную утреннюю возню в ней пробивалась мысль о том, до какого же ничтожества скатилась дочь великого человека из ГРОЗ и его тончайшей и изысканной жены-несчастливицы. Она приобрела себе в наследство причуды и неумную привычку говорить в лицо собеседнику неприятности от отца, а также его чрезмерную открытость, забыв унаследовать его карьерное преуспеяние и мощь характера, а от мамы унаследовала способность быть несчастливой даже там, где другие находили россыпи счастья.
Ты только подумай, отозвался этот сладкоежка, воюющий с сахаром, но поглощающий при этом кекс с шоколадом и изюмом, сколько возможностей у нас появится после исполнения контракта на спутнике. Мы приобретём круглый самодвижущийся дом за полярным кругом, где будем зимой жить под полярным сиянием. Этот перестроим на новый лад, закажем сверхсовременный дизайн, возьмём новый аэролет с несколькими режимами скорости и высоты. У тебя появится возможность отдыха от нелюбимой рутинной работы, пусть и на время, но какое по насыщенности! Пропутешествуем по всем континентам Земли, и не только. Вот я ни разу не был на Марсе. А ты? Много где и была?
Да я уже всё прочла. Весь контракт. Всё. Согласилась. Не уговаривай. Я только боюсь.
Ну, это и естественно, он вглядывался, ширя голубые и вечно детские, зависимые глаза на неё, ставшую иной, другой, как бы и его дочерью по внешнему возрасту. Из той прежней жизни, когда ему не было к ней доступа. И опять не стало. После выхода из Центра омоложения она его к себе не подпускала. На его хныканье разрешала только полежать под бочком, лживо объясняя, что целых три месяца, то есть больше по времени, чем до отбытия, ей нельзя. Ни в коем случае. Он верил и смирялся. Психологически ни он, ни она ещё не справились с её новым обликом.
Я очень боюсь реакции на тебя этих заскорузлых освоителей-поисковиков и прочих космодесантников. Вдруг прибудет такая нереально красивая девушка. Они там весьма специфическая публика, огрубелая, оторванная от норм Земли. Мне, конечно, дали гарантию, что у них там стальной и суровый шеф, всё держит в руках и с большим опытом работы в иноземных мирах. Там вообще-то не забалуешь. Не Земля милостивица. За бунт, за серьёзные нарушения ликвидация. Очень быстро и жестоко, но как иначе? Природа человека оказалась с изъяном и её не лечит никакой технический прогресс. Никакая супермощь нашей цивилизации не способна сделать из нас ангелов. Или же мы идём не тем путем?
Да закрой ты свой лекторий! вяло оборвала Ксения, дай собраться с силами в тишине. А что ты будешь делать, если этот эталон дисциплинированности и гарант твоей безопасности полезет ко мне туда, куда тебе доступа сейчас нет? Вызовешь его на первобытную дуэль? Ты со своим экспериментальным огурцом с грядки, выращенным размером с дубину, а он против тебя с одним лишь кулаком. Чья будет правда, как думаешь? Он этим кулаком размозжит твой зелёный огурец вместе с твоим носом в лепешку. Ты хоть когда видел этих космодесантников вживую? И оружия у тебя не будет, как у человека не военного. Там фауны живой нет, и все служащие безоружны. А у них оно на поясе присутствует, как деталь дизайна.
Но ты сама? Твоё человеческое желание или его отсутствие? Там же не мрак первобытности царит.
Там холод, необитаемость, но полная опасности. За куполом искусственного мирка. Но представь, этот шеф эталон и образец не только хозяина земной колонии, но и мужественности, и как знать, вдруг он обладает ещё и магией сексуального притяжения. Что если я увлекусь?
Да нет Ксен замолчал в растерянности, не понимая, где шутка перешла во вполне серьёзный намёк. А на Земле мало что ли мужчин? Их миллионы и миллионы. Всюду. Но ты же никогда
У замкнутого пространства несколько иные психологические законы, не знал этого? Вот представь, вошли в скоростной лифт мужчина и женщина, а лифт застревает между уровнями, а робот техник сломан на данном секторе слежения, и пока сигнал не дойдёт до дублирующей системы, они вдвоём. На улице они и не обратят друг на друга внимание, а там будут друг друга изучать пристально и впритык. И часто бывает так, искра между ними зажигает их сердца неодолимым влечением. Всё зависит от того, проявят ли они взаимно эту изучающую инициативу, или кто-то из них отвернётся в сторону.
Какой нелепый и беспредметный разговор, Ксен ел кекс, очевидно наслаждаясь его ванильным ароматом и мягкостью.
Ты похож на кекс, сказала она, имея в виду его мягкость и лёгкость, с какой его могут сожрать при желании сильные челюсти. Но он решил, что она имеет в виду его нелепость. Его, ставшую ей неподходящей, заурядную внешность, его заурядную жизнь среди множества ему подобных заурядностей.
Она подняла голову вверх, щуря глаза и утопая ими в синеве майского неба через ажурное плетение недавно распустившейся липы, очень старой, росшей у окна столовой. Большая часть её кроны прикрывала панель-стену лоджии, сейчас открытую. Это был второй этаж. Внизу тоже была терраса, но открытая полностью и по ступеням можно было выходить к соснам, а через них к их бассейну на улице, сейчас пустому и без воды.
Чья крона выше, того и свет, сказала Ксения, глядя в крону липы. Но Нэя со спутника ничего не могла ей ответить, а Ксен не понял о чём она.
Со временем, изжив большое количество дней и лет, устав от настоящего, человек начинает тосковать о прошлом, где его счастье покоится на дне памяти в неизменности. А если его достать? А если вдохнуть жизнь в его застывший лик? И прикасается жадно к устам прошедшего, и часто вдыхает эту жизнь, включает ответное биение.
Нэя сидела за столиком кафетерия со своим трогательным пузиком, иногда она смещалась в образах Ксении на лесную тропинку. Молодая и пригожая, круглые глаза страдальчески и пугливо влипли в самые зрачки Ксении. Земные женщины никогда так не смотрели, у этой было какое-то феноменальное зрение, а возможно, и прочтение тайных мыслей, способность проникновения в глубины сознания и ещё глубже, туда, где сознание смещалось в спектры ультра и инфра человеческого и общечеловеческого подсознания. Возможно ли это, бороться с нею, звёздным суккубом, тактикой давно отринутой женщины, женщины разлюбленной, а также и заумной стратегией Риты Клариссы, пусть и омоложенной несчётное число раз, но тоже всего лишь женщины, да ещё и с изношенной душой? Ксения очнулась.
Ксен смотрел так, словно опасался подъёма температуры у тяжелобольного человека и был начеку со своими методами защиты. Он всё списал на следствие длительных процедур омоложения. Его же предупреждали, психическая нестабильность имеет место быть в первое время. Плавающее состояние, некоторая неадекватность в поведении. Это была полная чушь, считала Ксения. Она была ясна и чиста душой как никогда.