Завтракай без меня, Рондо! крикнул он вниз. Я еще немного побуду обезьяной. Сегодня проклятого тумана так мало, что видимость вдаль просто великолепна. И особенно отсюда, поверь!
Иен бы тебе уши надрал. недовольно пробурчал Рон, тем не менее отправившись восвояси. Он давно смирился с тем, что спорить с упрямым племянником старого приятеля попросту бесполезно.
Джесс грустно улыбнулся ему вослед. Дяди Иена нет уже больше года, а он все никак не привыкнет. Как, похоже, и многие другие. Ведь несмотря на грубоватую натуру и знатно изуродованное шрамами лицо, Иена здесь любили и уважали. За смелость, справедливость, силу характера и золотые работящие руки. Но так уж случилось, что он подхватил проклятую болотницу, и Джессу пришлось сдержать данное когда-то слово
Он старался не думать об этом в негативном ключе, каждый раз уверяя себя в том, что дядя сделал бы для него то же самое. Ведь болотница это билет в один конец. Лекарства от нее нет ни в Дивоне, ни на самых дальних из всех известных островов, а превратиться в безумного голодаря, жадно жрущего все подряд, включая скот и людей, не хочет никто. Хуже разве что загадочные упыри с Болотин, которых никто из симарийцев не видел, но все до дрожи боялись.
Джесс множество раз бывал на болотах и даже дальше, на Чистых водах, где руины зданий Ушедших утопали на десятки, а порой сотни метров вниз. В тех краях он не раз чувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Холодный и совсем не добрый. Словно хищник следит из засады за жертвой. Однако Джесс с детства был малость чокнутым, поэтому даже это, вкупе с жуткими рассказами об упырях, не могло остановить его от частых посещений загадочного места. Ведь там такая особенная и невероятная атмосфера искрящийся мистической аурой дух древней цивилизации дышит чуть ли ни в каждом дуновении ветра, доверительно шепча на ухо сокровенные секреты прошлого.
К тому же, Джесс умел не только ловко лазать по деревьям, но еще и отлично плавать и нырять, подолгу задерживая дыхание зачастую даже дольше, чем на три минуты. А там, под тонким слоем ряски и тины, скрыт целый мир. В руинах домов Ушедших Джесс находил много чего такого, за что сообщинники готовы были едва ли не удавиться. Разные вещицы, поражающие воображение и заставляющие задуматься, как жили далекие предки, именуемые сейчас Ушедшими. Все, что от них осталось лишь подобные руины да старинные книжки на нескольких языках. Допотопные люди, которые, если верить легендам, этот самый потоп и вызвали, разгневав невероятным тщеславием и непомерной гордыней Бога. Джессу удалось несколько раз прочитать старинную Библию очень ветхую, в темно-коричневой кожаной обложке, доставшуюся ему в наследство от покойной матери. И, следует признать, это самая невероятная книга из всех, которые ему встречались. Было в ней что-то такое, что не давало покоя, задевая глубоко в душе тонкие, едва ощутимые струнки. Словно память о прошлом, дремлющая в крови.
Пастор Бенджамин, проповедующий в церкви Санкторума, без конца твердил о скором Пришествии Мессии, который спасет всех праведных и покарает неправедных, а также даст людям новую надежду и Последний Завет. Но Мессия, видно наперекор экзальтированному пастору, со своим Пришествием как-то не торопился
На соседнем дереве что-то тихонечко треснуло, и Джесс молниеносно посмотрел туда, выхватывая на всякий случай рогатку.
Бледная, похожая на призрака, Айла приветливо помахала ему одними кончиками тонких, полупрозрачных пальчиков. Страшно даже представить, насколько хрупкие у нее кости. Словно у маленькой, беззащитной птички. Посреди толстенных ветвей раскидистой кроны дерева девчушка казалась сказочным эльфом или нимфой абсолютно невесомым, похожим на видение существом.
«Я сегодня чертовски популярен» с иронией подумал Джесс, улыбнувшись в ответ. «Интересно, давно она там сидит? Стоит признать, что девчонка делает успехи»
Он знал, что малышка Айла от него без ума. И началось это сразу после того, как они переспали. В свои недавно исполнившиеся девятнадцать она уже год как считалась невестой на выданье, ведь женщин в Санкторуме меньше, чем мужчин. И у каждой из них, даже самой старой и страшной, зачастую по несколько поклонников, соревнующихся за ее внимание и снисходительность. Тем не менее, рано потерявший невинность Джесс, к своим нынешним двадцати двум успел переспать со многими женщинами Санкторума. Смазливая мордашка, чарующая улыбка и умение достать редкостные вещи Ушедших неизменно делали свое дело, несмотря на скрежет зубов зрелых мужчин, многие из которых хоть раз в жизни да мечтали его удавить. Тем не менее, он до сих пор жив и вполне себе здоров, а наглая физиономия продолжает оставаться относительно целой и весьма привлекательной. Просто Джесс рано научился быстро бегать, ловко лазить по деревьям и отлично плавать, а, при необходимости, мог и хорошенько накостылять противнику, пользуясь хитрыми приемами боя, которым его научил дядя Иен, называвший эту технику айкидо. Сам Джесс позже преподал некоторые из приемов малышке Айе, сразу ставшей более независимой и самостоятельной, что было для нее, круглой сироты, чрезвычайно важно. Но вот проворно лазить по деревьям девчонку научила сама жизнь.
И как давно ты там сидишь? крикнул он ей. Я тебя даже не заметил. Молодец!
Айла однобоко и невесело улыбнулась. На тонкой скуле с левой стороны худенького личика красовался свежий синяк следы чьих-то корявых «ухаживаний» после недавней череды праздников с обильными застольями допоздна. Джесс уже пытался дознаться, чьих гнусных лап это дело, однако Айя упрямо молчала, не желая конфликта из-за собственной персоны.
Я за тобой следила. исчерпывающе поведала она.
Хрупкая тихоня обычно ни с кем толком не разговаривала, но с Джессом могла весьма оживленно щебетать, напоминая маленькую неугомонную птичку. Что несказанно льстило его самолюбию, хоть он и не испытывал к ней ни особой привязанности, ни жгучей любви. Также, как и к остальным своим любовницам. Однако вовсе не потому, что был прожженным циником или эгоистом. Просто им всем сопутствовало то, что его подспудно угнетало их привычность и обыденность, а также предсказуемая нарочитость судьбы. Джесс же мечтал встретить женщину таинственную и необыкновенную. Причем желательно попавшую сюда откуда-нибудь издалека. Такая вот наивная и полу-несбыточная, но все же мечта.
Но пока самой необычной девушкой, которую он повстречал, оставалась Элли сбрендившая голодарка, шатающаяся в лесах на одном из дальних восточных склонов. Джесс так и не смог помочь ей упокоиться с миром, даже не взирая на то, что подобного требовала общепринятая гуманность, а чокнутая девица едва не оторвала ему при встрече голову. Но слишком уж привлекательными казались прелестные черты ее лица, а также небольшие точеные груди, бесстыже проглядывавшие сквозь серые лохмотья некогда белой блузки.
Почему Элли, спросите вы? Да потому, что вскарабкавшись от нее на спасительный разлапистый кедр, он долго кидался в нее шишками и спрашивал, с трудом успокоив сердечный ритм, ее имя. И, в какой-то момент, зацикленная фраза: «Я просто ищу свою сумку, сумку свою ищу», повторявшаяся без конца, в извечных традициях любого голодаря, способных произносить не больше одного или двух более-менее внятных предложений, на которых их когда-то заклинило, сменилась на тихие отрывистые бормотания:
Ли Эл Ли Эл Ли
Словно она отчаянно пыталась вспомнить что-то или высказать. Джесс не был уверен, что это ее имя, тем более считалось, что голодари утрачивают любое подобие интеллекта, но с той поры прозвал девушку Элли, наперекор логике убеждая себя в том, что приглянувшаяся ему больная сохранила каким-то чудесным образом остатки разума. И единственное, чего он всерьез опасался, так это того, что Элли однажды обнаружат и убьют другие деревенские. Хотя бы из-за того, что побоятся распространения неизлечимой заразы.