А молодуха сама не местная была, посватанная из соседней деревни, и ведьму ту не боялась. Больше думала о том, что от таких скачек с ведьмой на спине того и гляди ребенка потеряет. И взяла бы ведьма над ней власть, да была у молодухи с собой полынь-трава. Достала она пучок травы из-за пояса и ответил твердо, что возить ведьму на себе не намерена, пусть сама ходит. Как, мол, на луг пришла, так и домой доберется.
Ничего не ответила ведьма, повернулась и пошла своей дорогой, словно никакого разговора и не было.
Скоро пришел срок рожать молодухе, послали за повитухой. Да только воротились посланные обратно с вестью о том, что повитуха упала с сеновала и сломала руку. Что делать? Сидят, гадают, как вдруг какой-то стук в калитку. Вышли открывать стоит та самая ведьма. Спросили, за чем пришла, отвечает, хочу помочь молодухе, принять ее роды. Подивились, конечно, но делать нечего позвали в дом. Закипятили воду, приготовили всё чистое, уложили роженицу. Дала ей ведьма отвар каких-то трав, и роды прошли на удивление легко и безболезненно. И мальчик родился здоровый и красивый.
Подала ведьма молодухе младенца и собралась уходить. Спросили домашние, чем отблагодарить за помощь. «Ничего мне не надо, ответила ведьма, дайте только простынь, на которой молодуха рожала». Отчего не дать, отдали простынь, еще порадовались, что дешево отделались.
Ушла ведьма. А уже заполночь было, навалилась усталость, стали домашние расходиться спать. Полежала немного молодуха, пришла в себя. Потом уложила ребенка в колыбель, пошла умыться. Глядь, а вместо ног у нее волчьи лапы и шерсть по всему телу. И вот уже выгнулась молодуха на четвереньки, упала на лапы, да и бросилась вон из дома.
Проснулись утром домашние, глядь, а молодухи-то и нет. Только ребенок плачет в колыбели. Бросились искать, да нигде не видно. Побежали к ведьме, а та обернулась белой, словно седой, вороной, да и улетела прочь.
Вернулись домой ребенок плачет, голодный. Что делать, пошли искать кормилицу.
Как стемнело, пошли спать домашние, только видят, неведомо откуда стоит у колыбели молодая волчица. Думали прогнать ее, да только видят, не боится волчица людей, смотрит жалобно на всех, а слёзы так и льются из глаз. Тут и младенец проснулся: плачет, грудное молоко просит. Подошла волчица к колыбели, да и стала так, чтобы мог ребенок дотянуться ртом до сосков. Поплакал младенец, почмокал губами, да и начал сосать. Кормит его волчица, а на руки взять и к сердцу прижать не может, и плачет-плачет поэтому. Наелся ребенок и заснул, а волчица осталась сидеть рядом, но только забрезжил рассвет, исчезла.
Каждую ночь приходила волчица кормить младенца, а когда у него начали резаться зубы и его стали потихоньку переводить на прикорм, волчица пришла и долго сидела, глядя на ребенка и домашних, страдая от страха и отчаяния, и слёзы лились и лились из ее глаз. Потом пропала. И больше ни молодуху, ни ведьму в тех краях не видели
Замолчал рассказчик. Молчали и товарищи его, размышляя над сказанным.
Даже не знаю, наконец проговорил Войбут, правда в твоем рассказе или нет.
Правда, ответил кто-то из-за плеча Войбута.
Вздрогнув о неожиданности, все обернулись и увидели корчмаря, который всё это время стоял рядом и слушал.
Это была моя мать, продолжил корчмарь. Я и есть тот ребенок, которого кормила волчица
Стали расходиться спать, но сон всё не шёл, и Войбут ворочался в постели до самого утра.
Дружинники проснулись уже засветло. С удивлением нашли себя спящими на полу полуразрушенного хлева с обвалившейся крышей. Ни денег при них, ни корчмы, ни корчмаря не было и в помине.
СВАДЕБНЫЙ ПОДАРОК
Недалеко от Двинска жил в деревне крестьянин. И было у него два сына. Старший помогал отцу по хозяйству, а младший никак не мог определиться. То в поход с княжеской дружиной пойдёт, то с купцами отправится, а то стал медведицу по деревням водить. Хлопает в ладоши, трясёт бубном, а медведица ходит вокруг него на задних лапах, головой кивает и топает, будто пляшет.
Долго ли, коротко, решил старший сын жениться. Приглядел девушку в соседней деревне, посватались, сыграли свадьбу. Легли спать, вдруг слышат, кто-то под кроватью скребётся, шепчет и посмеивается тоненьким голоском, будто ребёнок озорничает. Зажёг старший сын лучину, ищет по всем углам ничего не видать. Поискал, поискал, да и вернулся в постель.
На следующую ночь шум и смех повторились, да ещё и посудой кто-то стал греметь. Снова ходил парень с лучиной, смотрел за печку, заглядывал по углам да по всяким тёмным местам. И снова ничего не нашёл.
Спросили отца, что бы это могло быть. Подумал тот, почесал бороду, да и отвечает: «Видать, кикимору ты привёз вместе с свадебными подарками». Стали спрашивать невестку, клянётся, что ничего не знает.
Делать нечего, стали жить дальше. Днём тихо, а по ночам скрипы, шёпоты, смех, а то вдруг бегать стала. Шум подымет, пробежится с топотом по лавкам и снова тихо.
Уже и не знали, что делать, как неожиданно вернулся младший сын. Вместе с медведицей. Встретили бродяг, напоили, накормили, время идти ко сну. Стали решать, что делать с медведицей. К домашним животным в хлев не запрёшь, того и гляди беды натворит. Во дворе тоже не оставишь, собаки боятся, лаем спать не дадут. Повели в дом, разместили на полу, да и младшего сына рядом, чтобы присматривал. Свет потушили, легли.
Среди ночи снова вышла кикимора озорничать: топала, хихикала, бросала на пол посуду. Потом затихла. И вдруг как завизжала от страха, заплакала, пронеслась к выходу, дверь распахнула и вон. Зажгли лучину, стали глядеть. Смотрят, у медведицы в лапах лоскутик пёстренький.
Подумал отец, почесал голову, да и говорит: «Видно, захотела кикимора с медведицей поиграть, по шерсти покататься да за усы подёргать, а та, не будь дурой, слегка помяла озорницу. Теперь уж кикимора не скоро вернётся».
И правда: стало в доме тихо и спокойно. День прошёл, другой кикимора так и не появилась. Младший сын отдохнул, да и пошёл дальше с медведицей, а кикиморы всё не было.
Уже и забыли про неё, как однажды вышла невестка во двор, вдруг слышит стук в калитку. Глядит стоит у ворот маленькая сухенькая старушка в пёстреньком платье, да на подоле кривая заплатка из мешковины. Спрашивает старушка невестку:
Ушла от вас большая кошка?
Смекнула невестка, что та спрашивает про медведицу, да и ответила нарочно:
Куда там! Кошка осталась, ещё и котят принесла. Прямо не знаем, что и делать.
Повернулась кикимора и пошла прочь. Только слышно было, как бормотала: «Ох, беда. Злая кошка была, теперь ещё злее стала. Пойду другой дом искать»
С тех пор кикимора не появлялась.
ВЕДЬМИН РЕБЁНОК
Родился у ведьмы младенец. Толстый, белый, с большой, как у сома, головой и зубастой пастью. Не успели пуповину перерезать, раскрыл рот и закричал: «Дайте есть!» Да так громко, что повитуха испугалась.
Отрезали хлеба, проглотил в один миг, только зубы сверкнули. Поставили горшок вчерашних щей набросился, урча, как голодный пёс, и всё выхлебал. Потом бросился к кадке с водой и нырнул. Пока вытаскивали, половину воды выпил. Насилу уложили в колыбель.
Не стало с тех пор ведьминым соседям покоя. То у одной, то у другой хозяйки пропадала приготовленная еда, а то молока у коров не стало. Услышал хромой Пахом про эту беду от жены, решил ведьму подкараулить. Зашёл в хлев, устроился на сеновале, стал ждать. Долго ждал, успел задремать, как вдруг проснулся.
Видит Пахом, сами собой, как от ветра, распахнулись ворота, и коровы стали неспокойны. И вот уже жаба скачет прямо в ворота: серая, толстая, вся в бородавках. Изловчился Пахом и схватил жабу за лапу. Достал громничную свечу1 и только хотел зажечь, как извернулась жаба и выскользнула из рук. Тут же приняла облик вороны и вылетела вон. Закрыл Пахом ворота, положил громничную свечу под притолоку в хлеву и пошёл спать.