Правда вы не тронете меня?
Лила, я похож на того, кто запугивает детей и маленьких самочек? Хотя, похож, наверное. Я вправду тебя не трону. Обещаю и клянусь чем угодно. Но, если ты нападёшь на меня, то я заберу своё обещание обратно.
Она невольно улыбнулась. Напасть на Алекса Багенге
Леопард тоже заулыбался. Его глаза окончательно приобрели прежний, безобидный, вид. Запах падали и крови исчез, оставив лишь мимолетное горькое облачко аромата пороха, которое совсем не казалось теперь отталкивающим.
Ешь, посоветовал ей Алекс. Мясо под кисло-сладким хорошо есть тёплым, холодное оно не так вкусно. И я тоже поем. Кстати, не забывай про эль.
Они доели молча. Эль и вправду оказался прекрасен.
Лила не сразу осмелилась вновь заглянуть в глаза Алексу Багенге.
Но как же вы оказались здесь, в Абрафо?
Мы же договорились с тобой на «ты»? Я специально зашёл именно в вашу библиотеку. Публичную библиотеку охраняют патрульные, там бы меня быстро узнали. Пройти же мимо охраны Абрафо, патрулирующей в основном только внешний периметр квартала, не составляет проблем. Я просто вешаю на шею чужой пропуск.
Он продемонстрировал ей пропуск на имя Мирса Джеро.
Издалека никто не видит, что он на ягуара, а в зданиях я его снимаю, пояснил ей Алекс.
Она потрясённо глядела не него, едва не выронив чашку с элем. Ей и в голову не приходило, насколько слаба охрана квартала Абрафо.
Алекс её понял.
Ты обязательно потом сходи к Тое Багенге, и всё ей расскажи. Ведь вас с такой организацией пропускного режима однажды всех перебьют.
Лила успокоилась. Алекс действительно перестал её пугать.
А правда, будто ты охотишься на Читемо? с любопытством спросила она.
Правда. Он совершает свои преступления в нескольких разных мирах. Точнее, как минимум в пяти. Вот я и пытаюсь выследить его и уничтожить.
А статуи? Они связаны с Читемо?
Нет, совсем нет. В моём расследовании они никак не связаны. Просто мне интересна история Эйоланда. Это очень необычный город. Так ты расскажешь мне про статуи?
Конечно, улыбнулась Лила.
***
Саймон сгорбленной тенью плелся вслед за Тьером и Рокс. Он не хотел выходить из своей мастерской, но его никто не спрашивал.
Он был жалок, мелок и худ. И ещё сер, как все волки. Он привык сутулиться и получать тычки от тех, рядом с кем ему приходилось находиться. В банде Рокс, впрочем, его не били, но привыкший к побоям Саймон до сих пор в это не верил.
Он видел жестокость Рокс и её подопечных. Любые банды жестоки по определению. А потому он боялся всегда, независимо от того, били его сейчас или нет.
Банда Рокс называла себя Саблезубыми. Тьер, крупная пума с повязкой вместо левого глаза, числился в ней боевиком и правой рукой Рокс. Саймон знал, что Тьер не прочь занять место Рокс, и страшился, что у того получится.
Саймон же был оружейником. Хорошим оружейником.
Почти гениальным.
В любой серьезной и старой банде его не выпускали бы за пределы мастерской никогда. Возможно, даже приковали бы цепью.
Но Саблезубые ещё не заняли свое место в теневой иерархии города. Они были слишком молоды, чтобы ценить чей-то профессионализм. Они жили сегодняшним днем на всю катушку. И хотя Рокс Саеда была достаточно умна, чтобы заглядывать в день завтрашний, послезавтрашнее утро её пока не интересовало.
Саймон выглядел от силы на двенадцать лет, но на самом деле ему уже миновало шестнадцать. Хотя никто и никогда не спрашивал его о возрасте.
За свою недолгую жизнь он сменил несколько банд. Все они канули в небытие. Ему везло: он всегда попадал либо на волков, либо на таких, как Рокс. Хотя банды, состоявшие из разных видов тери, были и самыми недолговечными.
Попади он в лапы клановых банд Изуба или Махойу, с него сразу бы спустили шкуру.
Саймон любил оружие. Точнее, он любил его создавать. Его повседневные мысли наполняли таблицы металлов и полимеров, характеристики смазок и схемы зацеплений, крутящиеся редуктора и крупинки пороха. У него были и мечты. Он любил мечтать. Разглядывая сквозь увеличительное стекло изношенный канал ствола, он мечтал о более стойком его покрытии. А потом часами, за перечёрканными листами бумаги, преодолевал свое бессилие в осуществлении этой мечты.
Он умел мечтать. Но большую часть своего существования боялся. Жизнь наполняла его страхом. А мечты всегда оставались на бумаге. Да и то, её у него слишком часто отнимали. Даже эти мятые, грязные листы, наполненные только одному ему понятным смыслом, он не мог считать своими.
Попади Саймон в руки Фрей Мэйтата, контролировавшей организованную преступность в шести кварталах города, возможно, он занял бы место рядом с Корном, главным специалистом по оружию клана Жерло. И, возможно, вместе они бы создали самое совершенное автоматическое оружие в Эйоланде.
Попади он в руки Алекса Багенге, леопарда-психопата, который возвел свой террор оружейников в абсолют, тот всадил бы в его череп пулю. А перед смертью пытал, задавая вопросы.
Впрочем, он не получил бы на них ответы. Саймон ничего не знал, кроме огнестрельного оружия.
Волк Саймон любил оружие. Оно завораживало его.
Ещё он боялся Рокс и Тьера. И того, что вновь может оказаться на улице и остаться голодным.
Саймон был жалок, мелок и худ. И ещё сер, как все волки. Несмотря на свои шестнадцать лет, Саймон пока так и оставался ребенком.
***
У каждого есть секреты.
Темные чуланы и грязные ямы подсознания, куда мы скрываем от чужих глаз и ушей наши маленькие и большие тайны. Там хранятся наши ошибки, просчеты, страхи, грехи и наши настоящие сущности. Они бурлят и пеной всплывают наружу, стоит только чуть-чуть о них позабыть и упустить за ними контроль.
Маленькая рысь имела много тайн, юношеских и взрослых, наивных и не очень. Обилие этих тайн её страшило.
В своей жизни она встречала только одного тери, который не имел тайн и секретов леопарда Алекса Багенге. Массовый убийца и психопат, помогавший ей с переводом древних книг, он не скрывал ничего и никогда.
Алекс жил свободно. Свои грехи и ошибки его не заботили, а фальшивых личин он не носил вовсе. Он всегда был настоящим среди плоских серых изображений её окружения и её самой.
Лила считала его своим другом. Она больше не боялась его, как убийцу. Но она опасалась его как единственного, кто действительно был реальным.
Даже Шим, в которого Лила влюбилась по самые уши, с их длинными кисточками, ничего не рассказывал о своей жизни в детском интернате. Просто не мог. Все его детство оказалось наполнено ужасом и подростковым насилием, от которого он тяжело страдал. Вынеся его, он так же запер свое прошлое на замок.
Так же, как заперла свои тайны и страхи она сама, стараясь никому о них не рассказывать.
Ни друзьям Рокс Саеда, Алексу и Тое Багенге, ни родителям, ни, самое главное, Шиму Изуба, за которого собиралась замуж.
Она считала свой мир насквозь фальшивым и искусственным. Но до судорог переживала, что вдруг окажется в мире настоящем.
Глухой стук тележки с амуницией выдернул Лилу из ступора, вызванного воспоминанием о знакомстве с Алексом.
Впрочем, об Алексе она вспомнила только чтобы отвлечься от страха перед спуском в Изнанку библиотеки.
Её колотила крупная дрожь от избытка адреналина. Спускаться вниз не хотелось.
Она смогла бы отказать Тое Багенге. Но чутье подсказало ей согласиться. Подполковник верила в важность задания о Флэте. Общей информации из учебников истории ей оказалось недостаточно. Что-то должно было существовать ещё, такое, чего не дошло сквозь века. Нечто, которому и не предназначалось дойти, потому что его скрыли. Не просто переписали историю Флэта, а уничтожили её вовсе.
Мангуст в униформе работника склада подкатил тележку к дверям. На ней громоздились коробки стандартных армейских пайков, вода в пластиковых бутылях, оружие и патроны.