Местный терминал оказывается никаким не терминалом, а бывшей заправкой с пристроенным рядом запущенным мотелем. Перед заправкой все еще стоят две колонки, на мотеле то включается, то выключается неоновая вывеска: «СВОБОДНО. СВОБОДНО. СВОБОДНО».
Грант ставит чемодан у входной двери заправки, протирает платком запотевшие очки, прежде чем оглядеть комнату в тускло-желтых цветах: хот-доги, что лениво вращаются рядом с древней банкой маринованных огурцов, потертые столы и порезанные виниловые кресла, приклеенное скотчем к стойке радио, настроенное на белый шум. В витрине вывешена табличка, написанная от руки, предупреждение заблудшему путнику:
«Это ПОСЛЕДНЕЕ пристанище.
Все северные дороги не изведаны и запущенны».
Внутри всего три человека: два дальнобойщика с устрашающего вида растительностью на лице, в шерстяных шапках-ушанках и куртках-бомберах на подкладке, а еще кассир, девушка-подросток, которая избегает зрительного контакта, когда Грант, улыбнувшись, здоровается. Он чувствует, как мужики с подозрением оглядывают его кеды и тонкую вельветовую куртку, и жалеет, что не взял с собой ничего, кроме блейзеров, мятых рубашек и единственной пары лоферов с кисточками, подарок матери, которые, как он теперь понимает, придадут ему вид типичного мудилы из Лиги плюща. Ни шапок. Ни перчаток. Ни обуви, в которой можно пробираться сквозь полтора метра снега. Как доберется до кампуса, придется накупить целый гардероб из шерсти в клеточку.
Прошу прощения, не мог бы кто-нибудь отвезти меня в Доминион-Лейк? спрашивает Грант у мужчин. Он похлопывает себя по карманам куртки, достает из бумажника пачку американских купюр.
Оба мужика разражаются утробным хохотом, сверкая золотыми зубами. Значит, то, о чем читал Грант, правда: здешние мужчины хранят заработок в зубах.
Доминион-Лейк? наконец произносит один, поправляя шапку и обнажая татуировку нефтяной вышки на предплечье. В Доминион дороги нет.
Второй отводит взгляд, согревая ладони кружкой черного как смоль кофе.
Нет, есть. Грант разворачивает карту на столе. Вот тут, он постукивает пальцем по водоему в форме человеческой почки. Если вы меня туда отвезете, я хорошо заплачу. И кладет рядом деньги.
В Доминион дороги нет, повторяет первый мужик и отворачивается, показывая, что разговор окончен.
Я уверен, что тут есть маршрут, настаивает Грант с куда большим отчаянием, чем ему хотелось бы.
Второй мужик бросает взгляд на извивающуюся линию и коротко кивает.
Когда-то возили топливо, наверное. Туда больше никто не ходит.
Вообще я направляюсь в колледж Доминион, говорит Грант. Вы наверняка о нем слышали. Знаю, что в здешнем регионе он большое достижение.
Первый мужик, помолчав, смотрит на Гранта с любопытством.
Ты откуда будешь, парень?
Из Бостона, отвечает Грант, но поправляет себя: Ну, на самом деле я родился в Кембридже, в учебной клинике при Уолдене. Он более чем немного взвинчен, раз ведет такие разговоры. Этим людям явно плевать на географические границы Новой Англии. Но моя семья родом из Бостона.
Уолден? спрашивает второй мужик. Типа как университет?
Да, кивает Грант. Окончил его в начале года.
На лице мужика появляется отвращение.
Ты что, нацуклонист?
Грант еще никогда не слышал, чтобы термин «нацуклонист» произносили вслух. Только читал в колонках, где описывали американцев, которые скупают землю на севере Канады, отчаянно нуждаясь в ее холодном климате и широких безлюдных пространствах. Слово должно, разумеется, его унизить, однако Грант не позволит этим мужикам увидеть его раздраженность.
Нет, клянусь. Я здесь, чтобы преподавать английский в колледже. Грант все равно пододвигает к собеседнику пачку банкнот. Пожалуйста. Если вы меня отвезете, я утрою оплату.
Мужики встают, оставляя купюры нетронутыми.
Не все на севере продается, говорит второй, приподнимая шапку.
Грант беспомощно смотрит, как они уходят, затем снова кладет деньги в карман. Когда дверь закрывается, он садится за стол и тапает себя за ухом, ожидая появления канала. Его нет. Грант снова тапает. «Включись на секунду», умоляет он. Только чтобы проверить GPS. Но канала все нет, местоположение не запеленговать.
Связь пропала? спрашивает Грант у девушки за кассой. Не могу включить Флик.
У нас тут нет связи, отвечает она.
Что, постоянно? недоверчиво уточняет Грант.
Ага. Мы очень близко к северу.
Из всех методов познания, которые Грант изучил в Уолдене, самым радикальным было выключение Флика. Как и у всех однокурсников, Флик был первым объектом, пронзившим его тело. Устройство было с Грантом с самого рождения, излучая невидимую силу, которую тот считал слишком обыденной, чтобы подвергать сомнению. Даже когда он сидел на семинарах и обсуждал прочитанное за неделю, офлайн, Флик оставался на месте, вшитый за левым ухом, терпеливо ждущий, когда его вновь тапнут. И пусть Грант практиковал воздержание от просмотра ленты во время занятий, он часто этим злоупотреблял, когда возвращался домой. Пауза делала стремительный поток еще слаще, и когда канал накрывал его волной, то Грант временами ощущал даже нечто сродни возбуждению. Узнав, что связи здесь нет, он встревожился еще сильнее.
Кассирша качает головой и переключает внимание на радио. Ищет волну, пока сквозь сплошной белый шум не пробивается поп-музыка, которая быстро исчезает.
Если хотите, можете воспользоваться стационарным телефоном.
Рядом с кассой стоит древний дисковый аппарат. Поднимая трубку, Грант удивляется тому, какая она тяжелая и теплая. Он прикладывает ее к уху и чувствует маслянистый запах чужой кожи. Ощущение одновременно интимное и неуютное, как будто он прижался щекой к подмышке незнакомца. Протерев трубку манжетой, Грант набирает номер.
Спустя три гудка ему отвечает мужчина:
Мейер, слушаю.
Да, здравствуйте. Это Грант Гримли. Я новый сотруд
Грант! перебивает Мейер. Мы ждали вас вчера.
Я все сейчас объясню. Не успел на пересадку в городе, пришлось нанять самолет, на котором долетел как можно дальше на север.
И где вы сейчас?
Грант пытается вспомнить название местности, нечто грубое, грозное, вроде Викинга. Оглядевшись, замечает в пепельнице рядом с телефоном старомодный спичечный коробок: «Добро пожаловать в Вандал! Где даже дороги вымощены нефтью».
Застрял на заправке в Вандале, не могу найти попутку до кампуса. Подняв глаза, Грант видит, что кассирша повернулась к нему спиной, и быстро сует коробок в качестве сувенира в карман.
Не проблема, Грант. Завтра заберу вас лично. Мейер делает паузу и добавляет: С нетерпением жду встречи с вами, Грант. Слышал немало многообещающего.
Взаимно. И не могу дождаться встречи со студентами.
Мы все жаждем с вами познакомиться. А пока хорошенько выспитесь, увидимся завтра.
Грант вешает трубку и с облегчением вздыхает. Уже на следующий день он будет в кампусе вкушать горячую пищу в столовой. Поплавает в бассейне с морской водой, чтобы расслабить затекшие мышцы, полистает в библиотеке коллекцию англоязычной литературы двадцатого века. Еще всего лишь один день путешествия и наконец можно будет распаковать вещи в новой квартире. Он надеется, что там найдется рабочее место у окна, может, даже удобное кресло для чтения, откуда он будет любоваться падающим снегом.
Грант вновь чувствует проблеск чего-то светлого. Чем больше он сосредоточивается на ощущении, тем четче оно становится, начиная казаться надеждой. Грант замечает, что кассирша встряхивает банку, наполненную мармеладными желейными конфетами в виде хот-догов.
У вас здесь вся еда в виде хот-догов? указывает на них Грант.