И что ты предлагаешь? Не рожать детей? сердито спросила Ева, которая выхватила из всей речи только самое важное для себя.
Нет, что ты! Обидно просто. Несправедливо. И глупо. Что-то делать, зная, что всё равно умрёшь Детей рожать, которые тоже умрут В чём вообще смысл?
Одинцов не стал вмешиваться. Разговоры о смысле жизни обычно заводят или подростки, или старики. Он давно вышел из подросткового возраста, хотя и стариком себя пока не считал. А юной Кларе тема была вполне к лицу
но Мунин упрекнул подружку: неужели это говорит будущий археолог?! Ведь у человечества, в отличие от природы, есть история. Природа развивается с течением времени, но не оставляет ни культурных памятников, ни накопленного опыта. Она действительно существует без всякого смысла просто как вещь в себе, зато человек открывает всё новые и новые смыслы своего существования и ради них порой изменяет природу.
Философию историка неожиданно поддержал Дефорж:
Отлично сказано! Правда, я поспорил бы с тем, что у природы нет смысла. Во-первых, мы тоже часть природы. А во-вторых, может быть, нам только кажется, что смысла нет, потому что человек наблюдает за природой очень недолго всего лишь на протяжении собственной жизни. Но скоро ситуация изменится в корне.
Что вы имеете в виду? не понял Мунин.
Что люди скоро смогут жить вечно и наблюдать за природой сколько угодно времени, чтобы понять: есть у неё смысл или нет. Если, конечно, кому-нибудь это будет интересно.
Услышав о бессмертии, Клара и Мунин оживились, но Дефорж скомкал ответы на их вопросы и вскоре уехал. Одинцов отправился к портье кормить аксолотля и срочно подыскивать яхту
а теперь оказалось, что историк всё ещё думал над словами Дефоржа. Накануне компании повезло выловить групера морского каменного окуня килограммов на пятнадцать. Леклерк приготовил рыбину по какому-то особому местному рецепту и отдельно засолил хвост. С утра Мунин хрустел обжаренным хлебом с ломтями окуня слабой соли, прихлёбывал кофе и рассуждал:
По большому счёту перед человечеством стоят всего две проблемы. Первая, конечно, энергетическая. Без энергии никуда. Отопление, свет, электричество, транспорт Нет энергии нет жизни. Есть энергия можно всех накормить, напоить, обжить всю земную сушу и мировой океан, а потом отправиться на другие планеты. Проблему с бесконечным запасом энергии мы решили, когда разгадали тайну трёх государей
Да ну?! насмешливо изумился Одинцов.
Зачем тогда Леклерк на заправке опять полтонны бензина в баки залил? спросила Клара.
Проблема решена в принципе, поддержала историка Ева. Уже понятно главное, осталось уточнить детали. Дальше дело техники. Особенно после того, как мы разгадали тайну двух реликвий
Леклерк слышал собеседников, поэтому они говорили намёками. Уточнением деталей, которые упомянула Ева, с весны занималась целая армия учёных по всему миру. Передать им разгадку тайны двух библейских реликвий компаньоны хотели после отдыха и урегулирования некоторых формальностей. С этой разгадкой доступ к неисчерпаемым источникам энергии, скорее всего, действительно становился делом техники.
Первая проблема в принципе решена, повторил Мунин. Но есть вторая. Конечность нашего существования. Человек смертен, и Клара права: как-то это неправильно. Зачем умирать, если можно жить вечно?
Кто сказал, что можно? спросил Одинцов, и Ева огорошила его встречным вопросом:
А кто сказал, что нельзя?
Глава V
Дефорж подтвердил догадку Одинцова.
На следующий день он опять прикатил в отель. Только бунгало к этому времени были уже пусты: там остались кое-какие вещи, а компания улизнула.
Роскошная яхта не иголка в стоге сена. Дефорж мог найти её по сигналу радиомаяка и догнать на вертолёте когда угодно. Одинцов это знал, но рассчитывал, что француз не рискнёт броситься в погоню, чтобы не насторожить беглецов
потому что на просьбу о помощи Ева, Мунин и Клара откликнутся лишь в спокойной обстановке. Если же их настойчиво преследовать, они почувствуют опасность. Пуганая ворона куста боится: компаньоны вспомнят Лондон, где едва не погибли совсем недавно, и вслед за Одинцовым откажутся сотрудничать с «Чёрным кругом».
Одинцов был прав Дефорж именно так и рассуждал, но не погнался за ними по другой причине. Они ушли в море, желая выиграть время? Вот и хорошо. Дефоржу тоже требовались несколько дней, чтобы припереть Одинцова к стенке. Его не расстроили пустые бунгало: психи и покойники могли ещё чуточку подождать.
Ожидание в самом деле не затянулось. Одинцов нанял яхту на две недели, но компания завершила круиз к исходу шестого дня и без усилий со стороны Дефоржа. За этот короткий срок произошли вроде бы незначительные события, которым предстояло сыграть важную роль в судьбах компаньонов.
Во время путешествия Мунин снова и снова возвращался к мысли, которую Дефорж обронил на ночном пляже.
Очевидно, вечная жизнь это отсутствие смерти, в очередной раз принялся рассуждать историк. А что такое смерть?
Одинцов только хмыкнул. Уж он-то со своим боевым опытом знал о смерти не понаслышке.
Еве доводилось разрабатывать математические модели для ведущих биологов мира. Она дала ожидаемый ответ:
С научной точки зрения смерть это полное прекращение в организме биологических и физиологических процессов.
Смерть это конец жизни, пожала плечами Клара, и теперь уже хмыкнул Мунин.
Попалась! объявил он подружке. Хорошо, что Ева сейчас добрая. Раньше она тебя загрызла бы. Нельзя объяснять одно неопределённое понятие через другое неопределённое понятие. Мы ещё не договорились о том, что такое жизнь.
Ну, знаешь Клара обиженно надула губки, а Мунин продолжал:
Биология и физиология исчерпывали тему, пока не появились нейросети. Шоу с Майклом Джексоном вышло, когда он уже умер. Физиологических процессов ноль, а на сцене как живой. Нейросеть смоделировала его голограмму в движении А Уитни Хьюстон? Там получилось ещё круче. С её голограммой выступала сестра. Дуэтом. Нейросеть воспроизвела уже не только пластику под старые песни, но и вокал. Песни были новые, а звучали так, что не отличишь. Для публики цифровая Уитни Хьюстон жива, танцует и поёт, как прежде.
Не туда тебя понесло, сказала Ева.
Очень даже туда! возразил Мунин. Цифровая жизнь и смерть сейчас важны не меньше, чем материальные. Вы просто не хотите взглянуть на ситуацию по-новому
Одинцов опять промолчал. Конечно, Дефорж имел в виду жизнь и смерть в самом привычном понимании, без компьютерных выкрутасов. Гибнут реальные люди. Но Мунин подал дельную мысль: не вычислять вероятных жертв, а действительно подойти к ситуации по-новому и разобраться: почему троица так нужна Дефоржу именно в Таиланде?
Мунин тем временем был опьянён близостью Клары, свежим воздухом, азиатской экзотикой, роскошной яхтой и, конечно, хорошим вином. Историк минуты не мог усидеть на месте, без устали носился по островам, самозабвенно рыбачил, почти подружился с Леклерком
и по глупости лишился его симпатии после того, как за завтраком по-русски предложил заморить червячка.
Заморить это накормить или убить? спросила Ева, которая слышала выражение, но не вполне понимала его смысл.
Мунин пустился в объяснения на английском, а помощи попросил у капитана, поскольку русский оборот был калькой с французского.
Tuer le ver, произнёс Леклерк, и Мунин подхватил:
Вот! Это значит выпить рюмку алкоголя, но дословно убить червя. Фраза появилась ещё в Древнем Риме. Там пили натощак спиртовую настойку горькой полыни для борьбы, пардон, с глистами. То есть в буквальном смысле убивали червяков. Ну, а потом что-нибудь съедали, ведь от спиртного сразу аппетит просыпается